Норман Казинс - Анатомия болезни

По этому поводу возникли вопросы. Непосредственное введение аскорбиновой кислоты в кровоток (через внутривенное вливание) может обеспечить более эффективное усвоение витамина, а вот сможет ли организм выдержать вливание большой дозы витамина С? Я знал, что усваивается только определенное количество аскорбиновой кислоты, остальное выделяется с мочой (снова вспоминаются слова Кеннона о «мудрости» тела).

Ограничено ли усвоение аскорбиновой кислоты временными рамками? Чем больше я размышлял об этом, тем ближе подходил к утвердительному ответу. А если, подумал я, вводить витамин через капельницу, медленно, тогда ведь можно значительно увеличить дозу. Я решил начать с 10 граммов в сутки и довести до 25 граммов.

Доктор Хитциг был ошеломлен, когда услышал о 25 граммах. Такое количество намного превышало все зарегистрированные до сих пор дозы. Он напомнил о возможности отрицательного влияния не только на почки, но и на вены на руках. Более того, он не располагал данными, подтверждающими, что организм даже за 4 часа «распорядится» огромной дозой аскорбиновой кислоты иначе, чем выделив ее излишки с мочой.

Однако я считал: игра стоит свеч — несколько вен перестанут функционировать, но зато я одолею невидимого врага, который разъедает соединительную ткань, а это гораздо важнее. Чтобы убедиться в том, что мы на правильном пути, сделали анализ крови на СОЭ до первой капельницы с 10 граммами аскорбиновой кислоты, а через 4 часа — второй анализ. СОЭ упала на целых 9 единиц! Я был на седьмом небе от счастья! Аскорбиновая кислота действовала положительно. Так же, как и смех. Мощный комбинированный удар атаковал яд, разрушавший соединительную ткань. Температура понизилась, пульс больше не стучал, как бешеный.

Постепенно мы увеличивали дозу. На второй день ввели через капельницу 12,5 грамма аскорбиновой кислоты, на третий — 15 граммов и постепенно к концу недели довели ее количество до 25 граммов. Тем временем «программа смеха» развертывалась в полную силу. Я прекратил принимать лекарства и снотворные. Ко мне вернулся сон — благословенный, естественный сон без боли! Я спал безмятежно, как младенец, а на восьмой день мог без боли шевелить большими пальцами. Цифра СОЭ продолжала снижаться. Я не верил своим глазам: утолщения и узлы на шее и на тыльной стороне ладоней, казалось, начали уменьшаться. Я уже не сомневался, что добьюсь своего и верну здоровье. Я мог двигаться; невозможно описать, как прекрасно это ощущение!

Я вовсе не хочу сказать, что все мои болячки исчезли в мгновение ока. Еще много месяцев я не мог поднять руку, чтобы достать книгу с верхней полки. Пальцы мои не так ловко, как хотелось бы, передвигались по клавишам органа. Шея едва поворачивалась, колени иногда дрожали и ноги подкашивались, я был вынужден носить время от времени специальный корсет. Но все же я достаточно оправился от болезни, чтобы вернуться к работе. Уже одно это было для меня чудом.

Выздоровел ли я полностью? Год от года подвижность увеличивалась. Боли в основном исчезли, остались лишь неприятные ощущения в коленях и в одном плече. Металлический корсет я сбросил за ненадобностью. Я не чувствовал больше мучительных приступов боли в кистях, когда ударял ракеткой по теннисному мячу или играл в гольф. Я уже мог скакать на лошади, не боясь упасть, и крепко держать в руках кинокамеру. Исполнилась моя мечта: я снова играл токкату и фугу ре минор Баха, хотя теперь руки были менее послушными. Шея моя снова поворачивалась во все стороны вопреки прогнозам специалистов, которые считали, что процесс необратимый и мне придется примириться с тем, что шея будет малоподвижной.

Только через семь лет после болезни я получил научные подтверждения о вреде аспирина при лечении коллагенозов. В одном из журналов были опубликованы результаты исследований, показавшие, что аспирин может препятствовать задержанию витамина С в организме. Подчеркивалось, что пациенты, страдающие ревматоидным артритом, должны принимать дополнительные дозы витамина С, поскольку, как установлено исследованиями, у них отмечается низкое содержание этого витамина в крови. Поэтому не удивительно, что мой организм смог усвоить большие дозы аскорбиновой кислоты без осложнений на почки или другие органы.

К каким же выводам я пришел?

Первое: желание жить — это не теоретическая абстракция, а физиологическая реальность. Воля пациента способна исцелить его.

Второе: мне невероятно повезло, что мой врач, доктор Хитциг, считал своей самой главной задачей поддержать веру больного в выздоровление и помочь ему мобилизовать все естественные ресурсы — физические и психические — на борьбу с болезнью. Доктор Хитциг не воспользовался мощным и часто опасным арсеналом сильнодействующих лекарств, находящихся в распоряжении современного врача, когда убедился, что его пациент готов искать другие пути лечения. Он оказался также мудрым врачом и считал (хотя в этом я не совсем уверен) главным условием моего выздоровления то, что я сам включился в борьбу с болезнью.

Меня часто спрашивают, как я отнесся к «приговору» специалистов, утверждавших, будто моя болезнь прогрессирующая и неизлечимая.

Ответ прост. Я не поддался страху, отчаянию и панике, которые сопровождают болезни, не дающие, как кажется, шансов на выздоровление. Не буду делать вид, что я не понимал всей серьезности положения или что у меня всегда было веселое настроение и легко на сердце. Если лежишь неподвижно, не в силах пошевелить даже пальцем, то хочешь не хочешь, а задумаешься над заключением врачей — жизнь или смерть. Но в глубине души я знал, что у меня есть шанс, и был абсолютно уверен, что перевес будет на моей стороне.

Адам Смит в своей книге «Сила разума» рассказывает, как он, обсуждая мое выздоровление со своими друзьями-врачами, просил их объяснить, почему смех и аскорбиновая кислота победили болезнь. В ответ он услышал, что ни смех, ни аскорбиновая кислота тут ни при чем и я, вероятно, выздоровел бы, даже если бы ничего не делал. Может быть, но, когда я лежал неподвижно, мнение специалистов было отнюдь не таким.

Согласно объяснению некоторых врачей, на меня, очевидно, благотворно подействовал эффект плацебо. [8] Об эффекте плацебо автор рассказывает в следующей главе. — Прим. ред. Такая гипотеза меня ничуть не смущает. Многие корифеи медицины предполагали, что вся история лекарств куда больше представляет собой историю эффекта плацебо, чем препаратов, действительно обладающих фармакологической активностью. Например, кровопускания с помощью пиявок (только в 1827 году, после того как ее собственные запасы истощались, Франция импортировала 33 миллиона пиявок), рвотные порошки, препараты из рога носорога, корней мандрагоры или порошка мумий — все они считались в свое время специфическими лекарствами и активно применялись на практике. Но современная медицинская наука доказывает, что, какими бы методы лечения ни были, их действие скорее всего основано на эффекте плацебо.