Ольга Маховская - О чем говорить с ребенком? Инструкция по выживанию для современных российских родителей

О том, что обе модели детства выжили и сохранились, указывает практика нынешнего воспитания в России. С одной стороны, существуют частные школы, в которых преподают дорогие и образованные учителя по своим особым системам или по западным образцам. Их образование связано с развитием свободной экономики в нашей стране: появились деньги, которые должны быть конвертированы («конфетированы», как произносило одно избалованное дитя) в нечто новое, экзотическое. Стало неприлично образовывать детей без денег. И вообще стало неприлично что-либо делать без денег.

О восстановлении традиции дополнительных фигур в воспитании и образовании детей указывает возрождение институтов гувернанток, нянь. Появился в Москве и такой сервис как «дядька» – офицер в отставке, которого вызывают к себе состоятельные родители, чтобы исправить огрехи в воспитании детей, прежде всего мальчиков, а то и заменить фигуру отца. Работая почасово, такой «дядька» зарабатывает до 4 тысяч долларов в месяц. Это сила и цена нашей традиции создавать максимум возможностей для своих детей без оценки их эффективности.

Интересно также, что наши состоятельные граждане повторили все ошибки и изъяны дворянского воспитания и образования. Одно из новшеств в начале перестройки состояло в образовании на дому. В новые просторные дома приглашали по рекомендациям лучших учителей из близлежащих школ. Детям не нужно было напрягаться, вставать по утрам, одевать форму и спешить к утренним занятиям. Учителя приходили в удобное для семьи время, а поскольку плата за занятия была выше, чем в школе, и для многих она составляла спасительную надбавку к унизительной школьной зарплате, то положение домашнего учителя было абсолютно зависимым и незавидным. Он не мог жаловаться на то, что дети не справляются с уроками, потому что элементарно балбесничают. На его место легко находили других преподавателей, которые бы не жаловались, а учили детей. Сонные, вечно перекормленные дети ползали по многочисленным комнатам с огромными кусками пирогов в руках или доставали во время занятий жвачки изо рта и равнодушно прилепляли их к спинке стула или к обложке школьного учебника. Заинтересовать недоросля, родители которого с утра до вечера впихивают в него еду, видеотехнику, мебель, какой-то физикой или литературой было делом безнадежным.

После того как «детки» подрастали, их таки выпихивали в средние или частные школы. Здесь сразу обнаруживалось, что дети за первые годы домашнего образования не научились ровно ничему, читают с трудом, пишут так, что не приведи Господь. Цифры в упор не узнают, а главное, нисколько не переживают по этому поводу. Как и их родители, которые по наивности считали, что свалившиеся на них огромные деньги автоматически гарантируют любое образование для их детей и делают доступными всякие там Оксфорды, Кембриджи, Гарварды.

Но в девяностых годах господствовала и другая горьковская традиция: многие родители бросили на произвол своих детей – мол, пусть проходят свои университеты. В результате мы имеем миллионные армии социальных сирот (детей, брошенных родителями), раннюю наркоманию и алкоголизм. Обладая реальной силой, обе модели детства непригодны для страны, в которой происходит так много перемен. Они требуют критического пересмотра.

Толстовская и горьковская модели детства не так уж противоречат друг другу. Есть в них один общий радикал, печальный с точки зрения психолога. Родители в обоих вариантах воспитания или отсутствуют вообще, или мелькают как отстраненные авторитеты. На такого родителя всегда можно показать пальцем: вот, посмотри, какой орел, или «как он тяжело трудится», или «как его уважают». Эмоциональная жизнь и привязанности ребенка определяются женским образом – няни, бабушки, мамы, воспитательницы. Мужчина по-прежнему отстранен от воспитания детей. В результате родители мало общаются с детьми . Драматический нерв воспитания детей обоих сословий состоит в том, что они растут в обстановке большой психологической дистанции с отцами и замалчивания проблем со стороны матери . Окружающие (учителя, улица) призваны заменять воспитателей – у одних платно и систематически, у других бесплатно и как попало. Кажется, нам и в голову не приходит, что именно мы и должны научить своих детей, как жить. А может, это происходит потому, что мы сами напуганы жизнью?

Школьное образование является ярким примером национальной традиции воспитания. И здесь мы остаемся верными себе: молчим о главном, парализуем любопытство и инициативу детей, подавляем их своими авторитетами, не разговариваем с ними серьезно и уважительно.

Я хочу поделиться с вами своими наблюдениями и выводами о том, как по-разному устроены наша и западная школы. Последняя моя командировка была в США, поэтому назову несколько существенных отличий в образовании, которые сказываются на характере и интеллекте детей.

Долгое время в России считалось, что образование содержит два взаимодействующих элемента: обучение и воспитание.

Глубокая эмоциональная привязанность к семье или школе, обязательства перед другими удерживают детей от «криминальных» поступков. Школа в советской традиции больше похожа на дом, заселенный классами-семьями. В классе всегда сильны неформальные отношения, дети эмоционально привязаны друг к другу. Десять лет они живут как семья, растут, дружат и вне школы.

В США же считается, что назначение школы состоит в том, чтобы снабдить самыми общими знаниями (научить чтению, письму, математике, дать основы естественных и социальных наук), а воспитание будущих граждан должно быть переложено на плечи родителей и церкви. Американским школам очень трудно учитывать религиозные и культурные различия, эффективно преподавать то, что в мире считается фундаментальной подготовкой к взрослой жизни гражданина и профессионала или к семейным отношениям.

В отличие от советской и постсоветской школы, объединяющей детей на долгие годы совместной учебы почти семейными, родственными узами, американская общеобразовательная школа похожа на большую фабрику, в которой ученик движется по своему собственному плану.

Впечатляют и гигантские размеры американских школ, напоминающие космические ангары. Система начальной, средней и высшей школ осуществлена таким образом, что дети разных возрастов учатся в разных школах. Таким образом, в американской школе может учиться около 2 тысяч подростков (а иногда и до 5 тысяч), в то время как у нас считается перегруженной школа в 700–1000 учеников от 6 до 17 лет.