Андрей Курпатов - Первое руководство для родителей. Счастье вашего ребенка.

Если мы все делаем за ребенка, пресекая всякую его активность и самостоятельность, он перестает доверять своим способностям. Если мы стыдимся его в компании родственников, друзей и соседей, он будет думать, что с ним что-то не так, что он «гадкий утенок», которого стыдно показывать на «птичьем дворе». Если мы не защищаем его, когда он незаслуженно кем-то обижен, то он потом всю жизнь будет думать, что он не достоин того, чтобы к нему хорошо относились, что с ним что-то не так.

Позитивное отношение к ребенку, разумеется, дает обратный — позитивный — результат. Если на ребенка не кричат, если его не понукают надо и не; надо, если за каждым его поступком видят истинную причину, а не очередной повод для наказания и унижений, то и сам ребенок начинает так к себе относиться. У него появляется чувство самоуважения, он начинает рефлексировать, анализировать и осознавать собственное поведение. У него появляется мотивация быть лучше, потому что он ждет теперь позитивной оценки своего поведения или, по крайней мере, рассчитывает на понимание. Ребенок, к которому относятся негативно, с пренебрежением, напротив, не слишком рассчитывает на позитивную оценку, а потому и не имеет внутренней мотивации на «хорошее поведение». Какой смысл, если он не верит, во-первых, что может быть «хорошим», а во-вторых, что его могут таковым признать?

Итак, понимаем ли мы, что это именно мы создан ем ту атмосферу, ту идеологию, внутри которой воспитывается наш ребенок? Понимаем ли мы, что он воспитывается не нашими нравоучениями, а самой этой атмосферой, царящей в наших с ним отношениях? Понимаем ли мы, наконец, что он не сам становится «каким-то», а наше отношение к нему делает его таким? Возможно, и понимаем. Теоретически… Но этого, к сожалению, недостаточно.

Цель воспитания — научить наших детей обходиться без нас,

Эрнст Легуве

Наше позитивное, внимательное, доброжелательное, сочувствующее, заинтересованное отношение к ребенку должно, во-первых, идти «изнутри», а во-вторых обязательно показываться «наружу», демонстрироваться, проявляться. Если мы так чувствуем, но не показываем этого, ребенок и не заметит. А вот с негативом — наоборот, даже если родитель пытается его скрывать, ребенок, к сожалению, все равно все поймет. Если ребенок нежеланен, если родители от него устают, если он для них «назойливая муха», он все это «считает».

Любовь надо проявлять так, чтобы ее видели И чувствовали те, кого мы любим, а наш негатив Понятен им, к сожалению, даже без специальной демонстрации.Так уж мы устроены… И наивно думать, что мы сможем обмануть собственного ребенка. Если внутри самих себя мы им недовольны, если мы внутри самих себя считаем его «недостаточно» сообразительным, добрым, талантливым, умным, мы себя обязательно выдадим. Это то тайное, которое неизбежно становится явным — скрывай, не скрывай. Если мы не покажем своему ребенку этого напрямую, мы покажем ему это через наши отношения с другими людьми — родными, его учителями, стесняясь его, чувствуя за него некую неловкость.

Только наша собственная искренняя и самозабвенная вера в то, что мы любим нашего ребенка и что он лучший ребенок на всем белом свете, способна дать ему то ощущение, на основании которого может отстроиться его здоровая, лишенная внутренних противоречии и комплексов личность. Возможно, эта фраза звучит странно — «вера в то, что мы ого любим», «вера в то, что он лучший». Но точнее сказать трудно. Просто любить своего ребенка — недостаточно. Считать его смышленым и добрым — тоже недостаточно. Нужно еще и верить в его, потому как только эта вера поможет нам перенести все трудности и тяготы воспитания нашего малыша.

В детстве я никогда не верил в Карлсона и, по правде сказать, не очень любил эту сказку. Я почти, не сомневался в том, что Малыш его выдумал. И я даже знал, зачем он его выдумал. Тогда мне казалось, что все дело в собаке. Сам я очень хотел собаку, но долгое время у меня не было никаких шансов стать счастливым обладателем этого четвероногого друга. Просто — никаких. Конечно, в такой ситуации больше ничего другого не остается, как придумать себе вот такого «виртуального» товарища — Карлсона, который живет на крыше. Но Малышу все-таки купили собаку, а мне — нет. Возможно, поэтому я тем более не слишком любил эту сказку.

Дети — это завтрашние судьи наши.

Максим Горький

Но вот прошли годы, и сейчас мне кажется, что дело было совсем не в собаке…

«Малыш надеялся, что домработница будет молодая, красивая и милая девушка, вроде учительницы в школе. Но все вышло наоборот. Фрекен Бок оказалась суровой пожилой дамой высокого роста, грузной, да к тому же весьма решительной и в мнениях и в действиях. У нее было несколько подбородков и такие злющие глаза, что Малыш поначалу даже испугался. Он сразу ясно понял, что никогда не полюбит фрекен Бок.

— Надеюсь, Вы любите детей, фрекен Бок, да? — спросила мама.

— О да, конечно, если они хорошо воспитаны, — ответила фрекен Бок и уставилась на Малыша.

Мама смутилась.

— Я не уверена, что Малыш хорошо воспитан, — пробормотала она.

— Он будет хорошо воспитан, — успокоила маму фрекен Бок. — Не беспокойтесь, у меня дети быстро становятся шелковыми.

Тут уж Малыш покраснел от волнения: он так жалел детей, которые стали шелковыми у фрекен Бок! А вскоре он и сам будет одним из них. Чего же удивляться, что он так перепугался?

Впрочем, у мамы тоже был несколько обескураженный вид. Она погладила Малыша по голове и сказала:

— Что касается мальчика, то с ним легче всего справиться лаской.

— Опыт подсказывает мне, что ласка не всегда помогает, — решительно возразила фрекен Бок. — Дети должны чувствовать твердую руку.

Затем фрекен Бок сказала, сколько она хочет получать в месяц, и оговорила, что ее надо называть не домработницей, а домоправительницей. На этом переговоры закончились».

Первые детские ощущения — это удовольствия и страдания, и благодаря им сперва и проявляются в душе добродетель и порок.

Платон

Теперь мне кажется, что Малышу просто недоставало элементарной родительской любви. А когда ребенку элементарно недостает родительской любви, он…

«Малыш подошел к окну и стал смотреть на улицу. Он стоял и думал о том, как он несчастен и как тоскливо без мамы. И вдруг ему стало весело: он увидел, что над крышей дома, на той стороне улицы, Карлсон отрабатывает сложные фигуры высшего пилотажа.

— Привет, Малыш! — крикнул Карлсон. — Уж не обидел ли я тебя чем-нибудь? Почему у тебя такой хмурый вид? Ты себя плохо чувствуешь?

— Да нет, не в этом дело, — ответил Малыш и рассказал Карлсону о своих несчастьях и о том, что мама уехала и что вместо нее появилась какая-то домомучительница, до того противная, злая и жадная, что даже плюшек у нее не выпросишь, когда приходишь из школы, хотя на окне стоит целое блюдо еще теплых плюшек.