Техника и вооружение 2009 09

С этого номера мы начинает публикацию материалов об истории разработки, принятия на вооружение, постановки на производство и эксплуатации этой уникальной машины.

Вторая мировая война стала «войной танков». Поэтому в первое послевоенное десятилетие основные усилия в развитии Сухопутных войск нашей страны направлялись на совершенствование образцов бронетанковой техники.

С конца 1940-х гг. Советская Армия перевооружалась с «тридцатьчетверок» на новый средний танк Т-54 с лобовой броней вдвое увеличенной толщины и 100-мм пушкой Д-10, заменившей 85-мм С-53. Снаряд нового орудия уверено пробивал броню почти любого фашистского танка. Но танкам Т-54 противостояли уже не «Тигры» и «Пантеры», а американские М48, лобовая броня корпуса которых обычным бронебойным снарядом пушки Д-10 вообще не поражалась, а подкалиберным бралась только на дальности менее километра. В США велись работы и по новым танкам, в результате которых был создан М60 с лобовой броней корпуса, не пробиваемой и подкалиберными снарядами пушки танка Т-54.

Достаточную бронепробиваемость на любых дистанциях обеспечивало применение кумулятивных снарядов. Но они имели значительное рассеивание при стрельбе. В результате не гарантировалось эффективное поражение танков вероятного противника на дальностях более километра.

Сочетание высокой точности попадания и кумулятивной боевой части, эффективной против брони любого танка тех лет, достигалось в противотанковой управляемой ракете (ПТУР)[ 1*].

Первый образец такой ракеты – «Роткапхен» («Красная шапочка») Х-7 – был создан немцами к концу Второй мировой войны, но до его боевого применения дело не дошло. Это был не слишком удачный образец, и никто из стран-победителей не пытался принять его на вооружение и запустить в производство на своих заводах. Тем не менее работы по новым ПТУР велись во многих странах. Первыми успеха добились французы, в 1956 г. принявшие на вооружение ракету SS-10. В том же году ее применили в ходе «англо-франко-израильской агрессии» против Египта.

О работах в этом направлении в нашей стране известно мало – только то, что с 1955 г. главный конструктор АД. Надирадзе в ГС НИИ-642 разрабатывал два типа ПТУР. Работы были доведены до стадии бросковых пусков ракет и автономной отработки систем управления и наведения.

Однако информация об успехах французов и других европейских конструкторов, доведенная до руководителей советского военно-промышленного комплекса, произвела должное впечатление. Так, по свидетельству бывшего главного конструктора КБ танкового завода №183 в Нижнем Тагиле А.Н. Карцева, еще почти за год до первого применения ПТУР в Египте заместитель председателя Совета Министров СССР В.А. Малышев на совещании 31 января 1956 г. задал вопрос присутствующим руководителям танковых конструкторских бюро: «Кто из вас занимается установкой ракет в танки?». Творцы танковой техники скромно промолчали, хотя предварительные обсуждения этой темы велись еще с конца 1955 г.

В начале августа 1956 г. В.А. Малышев провел специальное совещание по «ракетной» теме с участием представителей промышленности, Главного бронетанкового и Главного артиллерийского управлений Министерства обороны СССР, на котором он уже конкретно поставил всем присутствующим задачу – совместными усилиями создать полностью бронированные гусеничные машины, вооруженные противотанковыми управляемыми ракетами. При этом требовалось надежно защитить ракетное вооружение, что исключало применение вынесенных за броню пусковых установок с несколькими направляющими – по типу тех, что разрабатывались в те годы за рубежом. В этом случае требовалось использование специальных автоматов заряжания пусковой установки. Тем самым зарождалась концепция «ракетного танка» – объекта, принципиально отличного от слабо защищенных боевых машин противотанковых ракетных комплексов, созданных к концу 1950-х гг. и предназначенных для стрельбы с места.

На следующий день все заинтересованные лица собрались в Главном бронетанковом управлении для подготовки проекта постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР.

Как писал Л.Н. Карцев в своих воспоминаниях (см. «ТиВ» №4 за 2008 г.), «После этого совещания началось группирование разработчиков. Несмотря на нежелание АЛ. Морозова заниматься новым делом, именно к нему первому подключили разработчиков ракет. Ж.Я. Котин, наоборот, загорелся желанием установить ракеты в танк. Ему тоже подобрали соисполнителей. Организовали команду и главному конструктору Челябинского тракторного завода П.П. Исакову. Один я остался не у дел. На меня просто «не хватило» фирм-разработчиков ракет. Я, естественно, разволновался и стал было вслух возмущаться дискредитаци- онным отношением ГБТУ к нашему КБ. Неожиданно сидящий рядом неизвестный мне человек проговорил: «А давайте-ка попробуем и мы с вами!». Этим человеком оказался Александр Эммануилович Нудельман, известный конструктор авиационного автоматического вооружения военных лет, который решил перепрофилировать свое КБ (ОКБ-16) на создание противотанковых ракет. Он попросил подключить к нему консультантом по системе управления будущей ракетой фирму академика А.А. Расплетина (КБ-1)».

Естественно, что при такой организации работ, когда для каждого танкового КБ подбирали «своего» конструктора-ракетчика, число разрабатываемых бронеобъектов и комплексов росло как снежный ком.

К весне следующего года был подготовлен правительственный документ, предусматривающий создание двух типов «истребителей танков» разработчиками средних танков в Харькове и Нижнем Тагиле, двух типов «танков с реактивным вооружением» конструкторами тяжелых танков в Ленинграде и Челябинске, «плавающего танка с реактивным вооружением» в Сталинграде и авиадесантной самоходной установки с подобным вооружением в Мытищах. К этим шести темам «пристегнули» создание двух типов «пехотных реактивных управляемых снарядов» с переносными пусковыми установками, разработку истребителя танков с пушечным вооружением, а также множество работ по частным проблемам создания танков и ракет.

В результате Постановлением СМ СССР от 8 мая 1957 г. №505-257 (приказ министра транспортного машиностроения №0042 от 18 мая 1957 г.) «О создании новых танков, самоходных установок – истребителей танков, средств противотанковой обороны и управляемого ракетного вооружения для них» задавалось проведение работ по 31 теме (включая создание девяти типов управляемых ракет) со сроком завершения – 1959 г.

В 1960 г. на вооружение были приняты только два крайне необходимых армии «пехотных» противотанковых ракетных комплекса («Шмель» и «Фаланга»). Из множества танковых комплексов, заданных постановлением от 8 мая 1957 г., на вооружение удалось сдать всего один – «Дракон», да и то только спустя десятилетие после начала работ, с отставанием на 7-8 лет от первоначально заданных сроков.