Сергей Москвин - Предельная глубина

В основе романа «Предельная глубина» лежит трагический случай, произошедший с советскими боевыми пловцами на озере Байкал в 1982 году. В сети Интернет можно найти немало упоминаний об этом событии, а центральные телеканалы «Первый» и REN TV подробно описали его в своих документальных фильмах об НЛО и контактах с внеземными существами. Я сознательно не пересказываю его сейчас, чтобы не раскрывать интригу сюжета, однако читатель, знакомый с вышеупомянутым событием, сразу поймет, о чем идет речь.

За четверть века, минувшую с того времени, трагедия на Байкале обросла множеством легенд и уже сама превратилась в легенду. Мне не удалось найти ни одного участника или очевидца данных событий, поэтому я не берусь утверждать, что описанный случай имел место в реальности. Ответ наверняка содержится в военных архивах. Но документы, касающиеся формирования, подготовки и операций советского подводного спецназа, в большинстве своем содержат государственную тайну и еще не скоро будут рассекречены.

Как бы там ни было, данный роман – это не попытка докопаться до истины (предоставим это право историкам), а возможность задуматься о том, чем могла обернуться для человечества та роковая встреча с неведомым.

Пользуясь возможностью, я приглашаю очевидцев и участников описанных событий, людей, располагающих какой-либо информацией, а также всех интересующихся изучением аномальных явлений на сайт романа «Предельная глубина»: www/moskvins.ru.

Cреди покрытых густым лесом диких таежных сопок внезапно открылась плоская, вытянутая линза поверхности озера. Все находящиеся на борту вертолета офицеры штаба Сибирского военного округа одновременно прильнули к иллюминаторам.

– Это оно? – с удивившим его самого волнением спросил заместитель начальника штаба у своего помощника.

– Оно самое, товарищ полковник! – немедленно отозвался тот. – На десятки километров вокруг ни одного живого человека! Даже буряты и эвенки обходят этот район стороной! Самое подходящее место для секретной базы! Лучшего и искать не надо!

Из-за шума работающих двигателей помощнику приходилось кричать. Протиснувшись за спинами офицеров, он заглянул в пилотскую кабину.

– Давайте на примерочный круг!

Управляющий машиной седой пилот с косым шрамом на щеке – следом душманской пули, угодившей в лобовое стекло фонаря его «Ми-восьмого» полгода назад в Афганистане, нехотя наклонил ручку управления. [1]За время афганской командировки он привык доверять своим ощущениям. До предела обострившаяся на войне интуиция не раз спасала жизнь и ему, и экипажу, и находившимся на борту десантникам. Сейчас она не просто кричала – она вопила во весь голос! Открывшаяся внизу картина не нравилась ему. Не нравилась настолько, что пилот с трудом поборол желание развернуть машину и, наплевав на полученный приказ и предполетную инструкцию, лететь обратно на аэродром. В другое время и в другой стране он, возможно, так бы и поступил. Но плюющиеся свинцом кручи афганских гор остались за тысячи километров от забайкальской тайги, просторы родной страны дышали миром и спокойствием, а показания приборов не предвещали беды. К тому же ни расположившийся в соседнем кресле молодой штурман, ни штабные офицеры, похоже, не разделяли его опасений. И все-таки руки пилота ощутимо дрожали, когда он входил в пологий вираж. Но никто, кроме него самого, не заметил этой дрожи.

В пассажирском отсеке заместитель начальника штаба округа и сопровождающие его офицеры продолжали разглядывать медленно поворачивающееся под ними озеро. День выдался пасмурный, и, очевидно, из-за этого водная гладь внизу казалась не серебристой или бледно-зеленоватой, как на подавляющем большинстве таежных озер, а стальной.

– Что это там, в центре? – недоуменно спросил кто-то из офицеров.

Замначальника штаба встрепенулся, и предупредительный помощник тут же вложил ему в руку бинокль. Полковник приник к окулярам.

Действительно, ближе к центру озера на воде виднелось темное, практически идеально круглое пятно, чем-то похожее на пленку разлившейся нефти, только не на поверхности, а в глубине.

– Похоже на впадину, – предположил все тот же голос.

Замначальника штаба нахмурился. По его мнению, вытянутое в длину озеро с темным пятном посредине больше всего походило на гигантский, хищно прищуренный глаз с нацеленным в небо черным зрачком. Ему даже показалось, что он видит там отражение пролетающего над водой вертолета. Внезапно в глубине «зрачка» промелькнула молния, и по поверхности пятна разлился призрачный свет. Темная вода заискрилась тысячами огней. Даже сквозь стекло иллюминатора и обшивку фюзеляжа полковник ощутил исходящее от них тепло. Его тело воспарило над жестким вертолетным сиденьем, руки опустились сами собой. Огни на поверхности озера стали ярче и ближе. Теперь уже не нужен был бинокль, чтобы рассмотреть их.

В пилотской кабине командир экипажа из последних сил пытался вытянуть из штопора потерявшую управление машину. Но руки словно стали ватными и уже не могли сдвинуть с мертвой точки заклинившие рычаги управления. В соседнем кресле блаженно улыбался штурман. Он даже не попытался прийти на помощь пилоту, борющемуся с неуправляемой машиной.

По косой дуге вертолет спикировал вниз, ударился о воду и загорелся. Подскочил, как подскакивает пущенный с большой силой плоский камень, и, объятый пламенем, окончательно рухнул в озеро, не дотянув десяти метров до берега.

Горячий воздух застыл над растрескавшейся от солнечного жара землей и ровной, как зеркало, водной гладью. Только подойдя к самой береговой кромке, где редкие волны лениво лижут перемешанный с белыми кристаллами поваренной соли прибрежный песок, можно понять, что отливающая на солнце неподвижная масса – это вода, тысячи тон соленой воды, заполнившие природную котловину, причудливым зигзагом пересекающую степи и плоскогорья восточного Казахстана.

Со стороны сколоченной из грубооструганных досок и выкрашенной в зеленый защитный цвет смотровой трибуны, украшенной кумачом с броским, накануне прописанным лозунгом «Народ и армия едины», движение воды у береговой линии совершенно неразличимо. Поэтому пять человек в армейской полевой форме и в званиях от майора до полковника, тесно обступившие стоящего в центре трибуны насупленного и тяжело дышащего генерала, могли лишь догадываться о напряженной драме, разворачивающейся в нескольких метрах ниже поверхности озера. В отличие от старших офицеров и обливающегося потом генерала, думавшего лишь о том, какого черта он поперся на этот полигон, вместо того чтобы остаться в штабе, как предлагал командир части, два одинаково крепких и жилистых старших лейтенанта с почерневшими от загара лицами и выгоревшими на солнце короткими волосами имели гораздо больше представления о том, что должно происходить в глубине.