Александр Уайт - Дом разнообразия

Вслед молчанию последовал хохот. – Шутка! Надрываясь, сказал старик.

Гибсона порядком стал раздражать дурацкий смех старика.

В нескольких местах так же отъехали двери, на этот раз они были гораздо больше, и из них стали проявляться очертания медленно выползающих существ. Послышалось рычание.

Неожиданно Мэл вскрикнул.

– О, Б-же! Ты это видишь? – обратился он к другу.

– Огромных собак с человеческими лицами?

– Это все твой биг-мак!

– А он то тут при чем?! – не понял Гибсон.

– Парни не ругайтесь, – сказал пожилой мужчина с такой теплотой в голосе, с какой отец наставляет своих сыновей перед свадьбой. – После операции они стали медлительней, чем раньше, но не расслабляйтесь, вспрыснутый в них гормон роста сделал их свирепей. Ну все, хватит болтовни, звякну через часик.

Экран потух, а на потолке зажглась небольшая лампа, осветив жутких тварей. Огромные псины выползали из своих укрытий и медленно крались в направлении мужчин. Оба друга с ужасом смотрели на их обезображенные морды. Швы проходили от уха до уха, глаза горели красным, а изо рта сочилась белая густая слюна. Они рычали так, словно в комнате был съезд крутых тачек, где каждый владелец, хвастаясь своей вдавливал педаль газа в пол.

– Мы вас сожрем, – сказала одна псина и сердце Мэла на секунду остановилось.

– Да ну, – парировал Гибсон и направил пистолет на ту, что заговорила. Долго не думая он выстрелил ей прямо в голову. Собака пошатнулась и рухнула на пол.

– Вот и топливо, – сказал Гибсон, и к огромному удивлению друга принялся дырявить мерзких созданий одну за другой.

Мэл с ужасом смотрел на всю на эту картину. Кровь и мозги брызгали по всей комнате, а Гибу, казалось, это дико нравилось. Мэл знал, что Гибсон необычный заоблачный человек, которого не пугает никакая грозящая опасность, потому время от времени он от скуки учавствовал в боях без правил – место, где требуется некая жестокость, то качество, которое в данной ситуации было спасительным, и сейчас Гибсон в свое удовольствие полностью стирал понятия монотонности дня.

– Стреляй только в голову! – крикнул Мэл.

Гибсон рассмеялся. – Чувак, это же не зомби.

– Все равно мочи их! Убей их всех! – истерично вопил второй.

Наконец из шести существ осталась одна. Она испуганно вжалась в стену и гавкала на мужчин человеческим басом. Гав! гав!

Как же страшно…и необычно, но наконец, Мэлу удалось взять над собой контроль.

В одной руке Гибсон держал пистолет, в другую взял нож. Он потихоньку ступал к человекоподобному животному и когда приблизился, Мэл наконец осознал размеры собаки. Она была раза в два больше лошади, а из человеческого рта выпирали акульи зубы. Мэл отметил, что ни на одной из собак не было шерсти.

– Какого хрена вам от нас нужно? – сказал Гибсон продолжая напирать.

Загнанная в угл собака бросилась на мужчину и сразу рухнула замертво. Из дула пистолета пошел дымок.

– Ты не голодный? – смеясь, обратился Гибсон к Мэлу словно ничего не произошло. Тот покачал головой, – я щас блевану.

– Я тоже нет. Гибсон бросил товарищу нож. – Полностью они в ту печь не поместятся, придется расчленить. Займись пока этим, а я попробую найти выход. Может нам удастся отсюда выбраться.

Он достал телефон и направил на одну псину, затем постучал аппаратом об колено и навел еще раз. – Черт! Не работает. Можешь сфоткать?

Мэл достал телефон и сообщил, что его тоже отрубился, а затем прибавил, – странно, ведь перед выходом я его полностью зарядил.

– Ну ладно, – расстроился Гиб, – тогда за дело.

Мэл стоял, держа в руках нож, и смотрел на окровавленное существо. Он подошел к одной из них и принялся отрезать ей лапу. Вдруг она задергалась и от испуга Мэл раз двадцать всадил ей лезвие в живот. Парень поднялся тяжело дыша. Больше тварь не двигалась. Мэл посмотрел на друга надеясь на его поддержку, но тот был занят тем, что ощупывал стены в местах, где сходились швы металлических листов и пытался их сковырнуть. Мэл перевел взгляд обратно на лицо собаки.

– Господи, да разве такое возможно?

Все, включая брови, было человеческим. Даже модная бородка, которую, казалось, недавно тщательно подстригли, выглядела так, будто предназначалась для обольщения легкомысленных девиц, и уж точно не того чтобы красоваться с дырой во лбу от пули.

Мэл вздрогнул. Но поймав тонкую нить решительности он ухватился за нее и невзирая на ужас, который бушевал в его сердце, последним резким движением отрезал псу лапу и закинул ее в печь. Рядом с топкой был приделан термометр и стрелка его показывала 110 градусов.

Затем, не без отвращения, Мэл проделал тоже самое с тремя оставшимися лапами животного. Огонь нехотя разгорался, свежая кровь не давала ему быстро расправляться с плотью.

Затем Мэл принялся за голову, но, когда вогнал нож в шею его наконец вырвало. Гибсон бросил короткий взгляд на товарища и попросил его поторапливаться, так как осталось у них не более получаса.

– Слушай, может ты? – промямлил молодой человек, вытирая рукавом губы.

Гибсон подошел к Мэлу, встал на колени, забрал нож и принялся пилить верхнюю конечность существа.

– Может попробовать еще раз твою бомбу?

– Нет. – сухо ответил Гибсон. – Мне ещё нужен мой дружок.

Со знанием дела он продолжал пилить голову. Мэл поистине восхищался им. В отличии от Мэла, Гиб, оказался готов к тому с чем они столкнулись. Так хладнокровно отреагировать на все произошедшее, мог только его друг, Гиб. Отделив голову от туловища, он зашвырнул ее в печь.

– Ну и толстая же у них шея! Сколько там? – спросил Гибсон, подходя к другому животному.

– 130.

– Надо чем-то поддуть, что бы быстрее разгорелось.

Мэл снял с себя пальто, которое захватил лишь из-за высокого ворота как у дракулы (так он прятал лицо от камер) и начал махать им на огонь. Вроде бы сработало. Печка стала разгораться. Но что странно, чем больше разрасталось пламя, тем холоднее становилось в комнате.

– Отлично! Теперь дело пойдет быстрее, – сказал Гиб.

Закинув еще несколько конечностей в топку, мужчины сели недалеко от огня и стали наблюдать за термометром, стрелка которого медленно ползла вверх.

– Ты знал, что в некоторых странах поедание собачатины считается неуместным и оскорбительным? – вдруг сказал Гибсон. Несмотря на разгар лета из его рта выходил пар.

Мэл пожал плечами. – А разве где-то это считается нормальным?

– Ну я бы попробовал…– задумчиво произнес Гиб, и почесал правое плечо в которое прилетел кулак Мэла.

– Да ладно тебе, – возмутился он, – вон корейцам нормально. Не вижу здесь ничего предосудительного.

– Ну так поешь, раз хочется. Вон та сверху уже покрылась золотистой корочкой.