Борис Конофальский - Длань Господня

— Брось ты это все, — говорил ему Волков. — Беги на помощь Рохе, Рене и Брюнхвальду.

— Нет, господин, побежать я смогу, но не брошу, ничего не брошу. Эй, ребята, на помощь ротмистру Рохе… Надобно будет пробежаться.

Он погнал стрелков вперед.

— Фон Финк, со всей возможной поспешностью… Со всей возможной… — крикнул кавалер и поскакал обгоняя стрелков.

— Не извольте волноваться, кавалер, — вслед ему кричал капитан, — бежим, бежим.

Рене не выдержал удара. Несмотря на страшные потери от пушек и арбалетов ламбрийцев, как только кавалеры ускакали гонять докучавших им арбалетчиков, колонна горцев пошла вперед. Пошла быстро. Не потеряв ни секунды, спустилась по пологому склону оврага и полезла на холм. Теперь пушки могли достать только ее хвост. А голова впилась в линии Рене.

Пики в пики, навал, хруст и ругань. Хоть и нужно было лезть вверх, горцы лезли с таким остервенением, что линии в центре стали сразу гнуться. Рене сам кинулся выправлять дело, но не выходило, сразу появилась куча раненых, пик у горцев было больше, доспех у них был лучше, да и самих их было больше. Пушки били, но рвали они только хвост колонны, а остальные упрямо лезли вверх. Хотя и им доставалось от арбалетчиков, бившим по ним почти в упор. Уже через десять минут линии Рене стали смешиваться. Сержанты надрывались, орали, били людей, но ничего сделать не могли. Горцы мяли их. Тут уже и Брюнхвальд полез, не поспеши он, так центр разорвали бы уже через несколько минут. Но он перед тем, как залезть в свалку, послал гонца к кавалеру.

И Роха тут был, орал так, что надувались жилы на горле под черной щетиной, его люди стреляли и стреляли, быстро, как только могли, но ничего не могло остановить баталию непобедимых горцев.

Брюнхвальд проклинал себя, думая, что поздно послал посыльного к кавалеру. Он уже сам был среди солдат, сам какое-то время помогал удержать этих настырных чертей в овраге. Но надежд у него не было. Карл думал только о сыне. Он наделся, что у Максимилиана хватит ума уехать, а не лезть в кашу, когда горцы продавят у Рене центр, только об этом думал старый ротмистр.

И тут у восточного склона холма запыхавшиеся от быстрой ходьбы появились стрелки. И перед ними в своем роскошном бело-голубом наряде на великолепном коне и в драгоценных доспехах ехал сам кавалер Иероним Фолькоф, господин фон Эшбахт, Защитник Веры, сам Инквизитор.

— Эшбахт! — заорал рядом с Брюнхвальдом какой-то солдат.

Так заорал, что ротмистр вздрогнул. Вздрогнул и подхватил клич, сам крикнул, что есть силы:

— Эшбахт! Ребята, держись, тут он, тут наша Длань Господня!

— Эшбахт! — понеслось над рядами.

— Эшбахт!

— Длань Господня!

— С нами, ребята, он с нами!

И стали подбегать стрелки, становиться рядом и раскуривать еле тлеющие фитили. Хлопнул первый выстрел, за ним второй.

И все вдруг переменилось.

— Эшбахт!

— Длань Господня!

А там, на западе, перестраиваясь из походной колонны в штурмовую, шел фон Финк.

— Эшбахт! — кричали солдаты, чувствуя, как железный натиск горцев начинает слабеть.

— Длань Господня! С нами он!

И вдруг барабаны врага заиграли «приставной шаг назад».

Нет, они не стали расходиться как райслауферы, но они поняли, что проиграли и стали отступать. Отступать, как положено истинным воинам, истинным горцам, не теряя строя под знаменами и барабанами. Отступать с честью.

По ним стали бить пушки, нанося страшные потери, стрелки Рохи и он сам, арбалетчики Джентиле вместе с ним самим кинулись за ними, как собаки за дичью, стали перебираться на ту строну оврага, подходить к колонне поближе, чтобы стрелять и стрелять в отступающих горцев.

— Увалень, — произнес Волков устало. — Помогите снять шлем.

Александр стал помогать ему, а как шлем был снят, кавалер снял и подшлемник, им вытер себе лицо.

К нему подошел Брюнхвальд:

— Кавалер, сегодня была лучшая битва, что я видел за всю жизнь.

Волков тяжело посмотрел на него и сказал:

— Карл, мне нужно прилечь. Вы… — он замолчал.

— Вы ранены, друг мой?

— Нет-нет, — Волков махнул рукой, — просто устал. Вы идите за ними, не давайте им остановиться, бросьте обоз, гоните их к реке… Главное — не давайте останавливаться. Там, — он указал на восток, — еще недобитые райслауферы. — Не допустите их соединения. Утопите их всех в реке, Карл.

— Я все сделаю, господин Эшбахт, — официальным тоном произнес Брюнхвальд.

Волков тяжело слез с коня, Увалень ему помогал, пошел прямо к ближайшей телеге. Там, с помощью Увальня, он влез в телегу и завалился прямо на мешки с мукой. Откуда-то пришел монах, брат Ипполит уже шел с расправленным одеялом, и как только кавалер улегся, монах накрыл его, а он все повторял:

— Александр, напомните Брюнхвальду, что бы не давал им останавливаться. Пусть гонит их до реки.

— Я напомню, кавалер, напомню, — обещал Увалень.

Плохая война — война на уничтожение, как правило, происходила в боевых столкновениях между непримиримыми, взаимно ненавидящими друг друга противниками.

Идальго (исп. hidalgo от hijo de algo — букв. «сын кого-то») — в средневековой Испании человек, происходящий из благородной семьи и получающий свой особый статус по наследству, передававшийся только по мужской линии.

Кальвин Жан (фр. Jean Calvin ) — французский богослов, реформатор церкви, основатель кальвинизма. Главное его сочинение — «Наставление в христианской вере».

Райслауферы (нем. reislaufer, reisende Krieger — путешествующие, кочующие воины) — наемная пехота.

Терция (исп. tercio ) — тактическая единица, в европейских сражениях в XVI веке и в первой половине XVII века. В терции были представлены следующие рода войск — пикинеры, мечники и аркебузиры и/или мушкетеры. В теории в составе терции должно было находиться 3000 солдат, хотя на практике зачастую было меньше половины этого числа.

Картауна (фр. courtaud , нем. cartauneri ) — осадное орудие калибром в 25 (полукартауна), 40–50 (картауна) и 100 фунтов (двойная картауна).

Кулеврина (от фр. couleuvre — «уж» и couleuvrine — «змеевидный») — артиллерийское тяжелое огнестрельное орудие; род пушки длиннее обыкновенной.

Годендаг (нидерл. goedendag , буквально «добрый день») — средневековое древковое оружие ударно-колющего действия: тяжёлая дубина в рост человека с расширявшимся вверху древком, окованным железом и снабжённым острым шипом.