Игорь Шенгальц - Сыщик Бреннер

– Совсем плохи дела?

– Хуже не бывает, – кивнул я, раздумывая, не наполнить ли стакан вновь.

– Сейчас горячее принесут. Вид у тебя – краше в гроб кладут. Подкрепиться надо, а потом домой, в ванной отлежаться, в себя прийти.

– Я его взял.

– Маниака? – Грэг тут же забыл о своем предложении разойтись, вытащил блокнот и карандаш и придвинулся ближе, готовый жадно впитывать каждое мое слово.

– Да. Все получилось случайно. Мне поступила информация, что родители одной из жертв незадолго до похищения заказывали несколько дагеротипов для всей семьи. Вот я и решил переговорить с мастером, узнать, вдруг он заметил в процессе работы что-то подозрительное. Мне бы стоило вспомнить, что и в домах у некоторых жертв я видел свежие карточки, но тогда я не придал этому никакого значения. Дагеротипы заказывают многие, это сейчас в моде. И вот я пришел к нему в ателье с целью задать несколько вопросов…

Я все же налил себе водки, заново воскрешая в памяти недавние события и интерьеры. Стертые ступени, ведущие в подвал, заросший плющом вход с некогда яркой, но сильно уже выцветшей вывеской, первый рабочий зал, заставленный оборудованием, креслами и пуфиками для посетителей, белая фоновая ширма и несколько других ширм, с нарисованными разнообразными пейзажами – заказчикам такое нравится, – тяжелые бордовые портьеры до пола, разделявшие помещение на несколько частей, местами осыпавшаяся лепнина и высокий стул для клиентов. В углу – светоотражатель и штатив с подвижным зажимом, предназначенный для фиксирования головы клиента в одном положении. Но за последний год техника дагеротипирования ушла далеко вперед, и новые аппараты работали быстрее. Уже не требовалось по полчаса сидеть на стуле в одном и том же положении, чтобы снимок удался. Теперь на все хватало пять-семь секунд, а такое мог выдержать даже ребенок. Поэтому появилась мода и на детские карточки.

Грэг терпеливо ждал, не мешая мне вспоминать.

– Дверь оказалась открыта, хотя внутри никого не было. Я решил подождать владельца и между делом обошел помещение. Там-то, за дальней ширмой, я и обнаружил скрытую от случайных взоров секретную дверь…

– Кира, зная тебя, готов биться об заклад, что ты не смог пропустить подобное.

– Не смог, – согласился я. – Там был хитрый замок, но минут за пять я с ним справился. Стены в том, втором, зале были настолько толстыми, да еще и специально оббиты звукоизолирующим материалом, что даже самые громкие крики и призывы о помощи снаружи слышны бы не были…

Я вновь и вновь воскрешал в памяти жуткий подвал.

– И что ты нашел в том втором зале? – не выдержал Грэг моего затянувшегося молчания.

– Операционный стол, который он использовал для пыток. И десятки конвертов с сотнями, тысячами снимков… а на снимках – дети. Он их пытал, ужасно пытал…

Грэг сам налил мне еще выпить, я глотнул водку, не ощущая ее вкус. Грэг выпил тоже.

– Что ты с ним сделал? Убил? Поэтому тебя забрал Мартынов?

– Убил. – Я почувствовал, что наконец слегка опьянел. – Целых два раза убил! А в третий раз он убил себя сам…

– Кира, ты в порядке? – Грэг озабоченно попытался заглянуть мне в глаза.

Я подумал было, а не выложить ли мне ему все до конца, но потом вспомнил то существо, жившее в теле Жорика, и отказался от этой идеи. Ведь оно и сейчас где-то рядом, в городе. Может, оно уже нашло себе новую жертву и подселилось в нее. Да, так я и буду называть это существо – подселенец. И мне предстояло отыскать его и уничтожить. Я не мог просто взять и забыть, не после того, что оно сделало с теми несчастными детьми.

– В порядке. Интервью закончено. Кстати, Мартынов сказал, что, если обо всем произошедшем в прессу просочится хоть слово, он лично нам головы оторвет.

– Ничего, – отмахнулся Грэг, – я придумаю, как это обставить. Комар носу не подточит!

Я вытащил из внутреннего кармана портмоне и вручил подошедшему половому десятку.

– Две бутылки с собой!

Сегодня мне предстояло напиться до бессознательного состояния, ведь завтра первым делом я должен предстать перед графиней С. с отчетом. И уже сейчас представлял себе, как это будет тяжело. Даже моя тренированная нервная система давала сбой. А безумия вокруг и так хватало.

Женская рука ласково коснулась моего лица, едва ощутимо проведя сначала по бровям, затем по переносице, по щекам и скулам, смахивая усталость и остатки опьянения. Вчера я сдержал слово и крепко напился. Так, что с трудом помнил окончание вечера. Извозчик довез меня до дома, в дороге я задремал, а как добрался до постели, не помнил вовсе.

Но, очевидно, своей цели я все же достиг, потому что, лишь открыв глаза, я увидел привычный потолок спальни, а рядом на кровати сидела Лиза и улыбалась.

– Что господин желает: стопочку или стакан рассола? – Тщательно имитируя вятский говор, она склонила голову в шутливом поклоне.

Кажется, Лиза провела рядом со мной всю ночь, но я этого совершенно не помнил.

– Порошок лечебный разведи мне, будь столь любезна, спасительница, – вяло отшутился я, в то же время тщательно прислушиваясь к внутренним ощущениям. Оказалось, что все не так плохо. Голова была тяжелая, но мысли бежали бодро. Жить буду.

– Говорят, салициловая кислота плохо влияет на организм. У тех, кто слишком часто ее принимает, наблюдается тошнота, а некоторые пациенты даже впадают в кому! Как я слышала, от похмелья лучше всего помогает народное средство. Нужно взять кору и листья ивы, перетолочь их в ступке, залить кипяченой водой и в таком виде принимать… А еще…

Лиза, продолжая щебетать, не забывала и действовать. Она встала, скинув простыню на пол, обнаженная и прекрасная, потянулась всем своим сочным молодым телом, краем глаза следя, наблюдаю ли я за ней, и только потом, довольная, что я все вижу и правильно оцениваю, высыпала пакетик с порошком в стакан, залила его водой, аккуратно перемешала и подала мне. Я тут же выпил все до последней капли и откинулся на подушку. Скоро боль уйдет полностью, это проверено многократно. Но воспоминания о вчерашнем дне все равно останутся.

То существо. Где же мне искать его? Я знал точно, что мне не померещилось. И пусть подобных созданий я прежде не видел, но, получается, они существуют. В своем рассудке я не сомневался.

– А где Петра? – поинтересовался я.

– Завтрак готовит, – весело улыбнулась Лизка. – Надо же нам кормить своего господина и повелителя!

С этим спорить я не собирался. Повалявшись еще пару минут в мягкой постели, я направился в туалетную комнату. Контрастный душ я терпеть не мог, поэтому ограничился обычным умыванием. И через пятнадцать минут был как новенький. К тому времени и порошок подействовал, головная боль прошла, лишь в висках еще слегка стучало.