Джон Толкин - Хоббит или туда и обратно

Была весна, дни стояли теплые и солнечные, когда Гандальф и Бильбо наконец распрощались с хозяином. Как ни тянуло хоббита в родную нору, он уезжал с сожалением, ибо весной цветы у Беорна были ничуть не хуже, чем летом. Наконец выехали на торную дорогу и поднялись на тот самый перевал, где их захватили гоблины. Однако теперь стояло ясное утро. Обернувшись, путники увидели залитый белым солнцем простор. За равниной лежал Мирквуд, синий вдали и темно-зеленый по опушкам даже весной. На самом краю окоема вздымалась Одинокая гора; на ее вершине искрилась снежная шапка.

– Значит, после огня — снег, и даже драконам когда-нибудь приходит конец, — сказал Бильбо, поворачиваясь спиной к своим приключениям. Его туковская половинка очень устала, а бэггинсовская крепла день ото дня. — Теперь я хочу одного — поскорее оказаться в собственном кресле!

Был первый день мая, когда они наконец выехали к обрыву, под которым лежал Ривенделл и Последний (или первый) Приветный дом. Снова вечерело, пони устали с дороги, особенно вьючный, и все мысли были только об отдыхе. Едва они въехали на крутой спуск, Бильбо услышал эльфийские голоса в кронах дерев, словно они не смолкали все это время; как только путники оказались на поляне, лес наполнился песней, очень похожей на старую, примерно такой:

Тут эльфы выступили из-за деревьев, и приветствовали путников, и повели через реку к дому Эльронда. Здесь их ждали теплый прием и множество заинтересованных слушателей. Всем не терпелось узнать о приключениях. Говорил Гандальф, Бильбо сидел притихший и сонный. Большая часть рассказа была ему знакома — он сам участвовал в событиях и многое поведал волшебнику по дороге и в доме Беорна. Тем не менее он время от времени приоткрывал один глаз, когда слышал о чем-то новом. Из разговора волшебника с Эльрондом хоббит узнал, где был Гандальф — на совете всех белых волшебников, владеющих искусством доброго колдовства, и они наконец изгнали Некроманта из черной крепости на юге Мирквуда.

– Вскоре и сам лес станет светлее, — говорил Гандальф. — Надеюсь, север на долгие годы забудет страх. Если бы удалось и вовсе изгнать его из мира!

– Да, — сказал Эльронд, — но, боюсь, тому не бывать ни в эту эпоху, ни во многие следующие.

Когда закончился рассказ о путешествии, начались другие, а за ними еще — рассказы о давних временах, и о новых, и о тех, которых вовсе не было. Бильбо уронил голову на грудь и уютно захрапел в уголке.

Он проснулся в белоснежной постели, сквозь открытое окно сияла луна. На берегу реки эльфы громкими чистыми голосами выводили:

– Эй, веселый народ! — крикнул Бильбо, выглядывая. — Какой нынче час ночи? Ваша колыбельная разбудила бы и пьяного гоблина! Но все равно спасибо.

– А твой храп разбудил бы каменного дракона — но все равно спасибо! — со смехом отвечали они. — Час предрассветный, ты проспал почти всю ночь. Завтра, возможно, излечишься от усталости.

– Даже краткий сон целителен в доме Эльронда, — сказал Бильбо, — однако не следует пренебрегать лекарством. Еще раз доброй ночи, милые друзья! — С этими словами он вернулся в кровать и проспал до утра.

Усталость его вскоре совсем прошла, и он много дурачился и танцевал с эльфами в долине, утром и по ночам. Но даже этот дивный край не мог его удержать, из головы не шли мысли о собственном доме. Через неделю хоббит простился с Эльрондом, вручил те скромные дары, которые тот согласился принять, и вместе с Гандальфом тронулся в путь. Когда они выезжали из долины, небо впереди потемнело, задул ветер с дождем.

– Чудеснее майской поры не бывает! — воскликнул Бильбо, когда капли ударили ему в лицо. — Легенды позади, мы возвращаемся. Полагаю, это и есть запах дома.

– Ехать еще долго, — заметил Гандальф.

– И все же это последняя часть пути, — сказал Бильбо.

Они выехали к реке, отмечающей границу Дикого края, — к броду под обрывистым берегом, который вы, может быть, помните. Река вздулась от дождей и весеннего таяния снегов, однако путники преодолели ее, хоть и не без труда, и поспешили вперед. Все было почти как по дороге туда, только отряд стал меньше и тише; и в этот раз обошлось без троллей. На каждом шагу Бильбо припоминал слова и события годичной — ему казалось, что десятилетней — давности и, разумеется, сразу узнал место, где пони свалился в реку и откуда они свернули навстречу неприятному приключению с Томом, Бертом и Биллом. Недалеко от дороги отыскалось золото троллей, по-прежнему спрятанное.

— Мне уже и так на всю жизнь хватит, — сказал Бильбо, когда они откопали клад. — Возьми его себе, Гандальф. Ручаюсь, ты найдешь ему применение!.

– Еще бы! — сказал волшебник. — Но, как говорится, делись и дели по честному! Возможно, тебе предстоят траты, о которых ты и не помышляешь.

Так что они сложили золото в мешки и навьючили на пони, которым это совершенно не понравилось. Дальше пришлось по большей части идти пешком, что, разумеется, замедлило путь. Впрочем, все зеленело, и хоббит с удовольствием шагал по мягкой траве. Он утирал лицо красным шелковым носовым платком — нет! ни один из его собственных не дожил до конца странствия, этот ему подарил Эльронд, — с началом лета погода установилось, и вновь стало тепло.