Джон Толкиен - Хоббит, или Туда и обратно

Торин появился последним, но его провести не удалось. Он был настороже и сразу понял, что стряслась беда. Встав поодаль от костра, так, что-бы его не было видно, он воскликнул громовым голосом:

— Кто смеет обижать моих подданных?

— Это тролли, — пискнул Бильбо, о котором в суматохе совсем забыли. — Они прячутся за деревьями.

— Да ну? — Торин прыгнул к костру, выхватил из пламени огромный сук и ткнул им не успевшего отскочить Берта прямо в глаз. Берт взвыл и на какое-то время утратил способность сражаться. Бильбо решил помочь Торину и вцепился в лапу Тома, толстенную, как ствол дерева. Том дернул лапой, и хоббит отлетел в кусты, а тролль кинул в лицо Торину пригоршню углей.

За это он получил суком по зубам и лишился одного клыка. Слышали бы вы, как он взвыл! Но тут со спины к Торину подкрался Уильям и набросил на гнома мешок. Битва завершилась. Три разгневанных тролля (двое — с обожженными шкурами) заспорили — поджарить ли добычу, сварить или просто расплющить в лепешку. А Бильбо, весь исцарапанный, лежал в кустах, не смея шевельнуться от страха.

Именно тогда возвратился Гэндальф. Его никто не заметил. Тролли между тем договорились подкоптить гномов, чтобы было чем позавтракать. Мысль эта первым посетила Берта, и после долгих препирательств приятели с ним согласились.

— Чего их сейчас коптить, это ведь дело на всю ночь, — произнес Голос. Берт подумал, что говорит Уильям.

— Хватит, Билл, надоело. Сколько можно спорить?

— А кто спорит? — удивился Уильям.

— Ты, — заявил Берт.

— Врешь! — крикнул Уильям, и спор разгорелся заново. В конце концов решили изрубить гномов на мелкие кусочки и сварить. Достали большой котел, вынули ножи…

— Может, не будем? Воды у нас нет, до родника далеко, и вообще… — произнес Голос. Берт с Уильямом свирепо поглядели на Тома.

— Заткнись! А то мы так не жрамши и останемся. Скажешь еще хоть слово, побежишь за водой.

— Сами вы заткнитесь! — огрызнулся Том. — А ты, Билл, придержи язык, тебе только бы посупротивничать.

— Помалкивай, пугало! — взъярился Уильям.

— Сам пугало! — не остался в долгу Том.

Словом, тролли, как говорится, перешли на личности. Наконец они поутихли и столковались: сядем, мол, по очереди на каждый мешок, расплющим гномов, а потом сварим.

— На кого на первого сядем? — поинтересовался Голос.

— На последнего, — ответил Берт, разумея Торина, от которого пострадал его глаз. Он-то думал, что говорит с Томом.

— Совсем чокнулся, уже сам с собой болтает, — пробурчал Том. — Решил, так садись. А где он?

— Вон, — показал Берт, — в желтых носках.

— Ерунда! — возразил Голос, подражая Уильяму. — Не в желтых, а в серых.

— А я говорю, в желтых, — уперся Берт.

— Точно, — согласился Уильям, — в желтых.

— Чего же ты вопил, что в серых? — удивился Берт.

— Я? Это не я, это Том.

— Еще чего! Это ты, Билл.

— Двое против одного, так что закрой пасть, — велел Берт.

— Это ты кому? — осведомился Уильям.

— Хватит! — гаркнули хором Берт и Том. — Время идет, вот-вот рассветет. Надо дело делать.

— Наступит рассвет и обратит вас в камни, — торжественно произнес Голос. В этот миг небо над холмами порозовело, в ветвях деревьев защебетали птицы. Уильям застыл, пригнувшись к земле; Берт с Томом тоже замерли. Они стоят на полянке и по сей день — двое смотрят на третьего, — а птицы вьют у них на головах гнезда. Ведь вам наверняка известно, что троллям опасен солнечный свет, и потому до восхода солнца они должны спрятаться под землю, иначе навсегда превратятся в камень, из которого и сотворены. Это и случилось с Уильямом, Томом и Бертом.

— Так-то оно лучше, — проговорил Гэндальф, он вышел из-за дерева и помог Бильбо выбраться из колючего куста. Только теперь хоббит догадался, что это маг заставлял троллей препираться между собой, искусно подражая их голосам. За спором тролли и не заметили, как наступил рассвет.

Вдвоем с хоббитом Гэндальф развязал мешки и вызволил почти задохнувшихся гномов. Те были вне себя от ярости. Еще бы! Каково лежать в мешке и гадать, как тебя съедят — сырым, вареным или жареным. Бильбо рассказал, что с ним приключилось, но гномы никак не могли успокоиться, и рассказ пришлось повторить — только тогда они немного утихомирились.

— Нашел время упражняться, — проворчал Бомбур. — Нет чтобы просто принести еды.

— «Просто» все равно не получилось бы, — возразил Гэндальф. — Но хватит об этом, дело прошлое. Поблизости должна быть пещера — ведь тролли где-то укрывались от солнца. Надо бы ее найти.

Вскоре они наткнулись на отпечатки тролльих башмаков, уводившие вверх по склону. Следы привели к пещере, вход в которую преграждала каменная плита с замочной скважиной. Отодвинуть эту плиту они не смогли, даже когда навалились все вместе. Гэндальф принялся бормотать заклинания, но у него тоже ничего не вышло.

— По-моему, мы не то делаем, — сказал вдруг Бильбо, доставая из кармана огромный ключ (впрочем, для тролля это наверняка был не ключ, а ключик). — Я нашел его у костра. Наверно, выпал у кого-то из кармана.

— Что же ты молчал? — закричали все хором. Гэндальф схватил ключ и вставил в замочную скважину. Ключ повернулся, гномы вновь навалились на плиту, и та отошла в сторону. В пещере стояла омерзительная вонь. Пол устилали кости, всюду валялись награбленные троллями съестные припасы и прочее добро, от медных пуговиц до горшков, набитых золотыми монетами. По стенам висели костюмы и платья, слишком уж маленькие для троллей — боюсь, то была одежда тех, кого они съели, — и несколько мечей, коротких и длинных. Путникам сразу бросились в глаза два клинка в чудесных ножнах: на рукоятях этих клинков искрились самоцветы.

Эти мечи взяли себе Гэндальф и Торин, а Бильбо выбрал нож в кожаном чехле. Для тролля это был, конечно, всего лишь перочинный ножик, а хоббиту клинок подошел в самый раз.

— Неплохо, — проговорил маг, наполовину вытащив меч из ножен и внимательно его разглядывая. — Доброе оружие. Ковали его не тролли и не местные жители, и не в наши дни. Вот прочтем руны, тогда узнаем.

— Пойдемте отсюда, — сказал Фили. — Тут плохо пахнет.

Путники выволокли наружу несколько горшков с золотом, выкатили бочонок с пивом и прихватили все, что показалось им съедобным. Было время завтрака, и слишком уж они проголодались, чтобы воротить носы от троллевой снеди — какая-никакая, а все ж еда; к тому же собственных припасов у них осталось всего ничего. А тут и сыр, и хлеб, и грудинка, и много-много пива…

После завтрака все улеглись — ведь ночь выдалась беспокойной — и проспали до полудня. Потом пригнали пони, отвезли горшки с золотом в потаенное место недалеко от тропы и спрятали, наложив на хранилище множество заклятий — чтобы никто не позаимствовал сокровища. Покончив с этим, двинулись по дороге на восток.