Сергей Мусаниф - Стрелок и маг (Тетралогия)

Защитив диплом, Гарри получил на руки удостоверение волшебника (небольшая красная книжечка с вклеенным портретом), древний волшебный посох (эдакая деревянная дубина выше его ростом и с тяжеленным металлическим набалдашником в виде головы дракона) и право на постройку собственной башни.

Строительство было в полном разгаре.

Гарри пожадничал (сам он говорил, что не собирается следовать принятым в архитектуре шаблонам) и теперь об этом жалел. Надо было пригласить на работу профессиональных строителей – гномов, которые хоть и драли втридорога, но дело свое знали. Гарри же за треть цены нанял бригаду приехавших калымить орков-гастарбайтеров, которые в строительстве смыслили примерно столько же, сколько в молекулярной физике.

За полгода они построили ему два этажа из запроектированных двадцати восьми. И жить можно было только на первом, там же пришлось разместить и алхимическую лабораторию. Места Гарри не хватало катастрофически, и он привык спать на столе для опытов, среди колб и реторт.

Спал он обычно днем, но не потому, что был некромантом и тьма была необходима для его опытов.

Просто работать днем было совершенно невозможно. Второй этаж использовался как стройплощадка, сверху то и дело доносились крики орков, что-то бухало, падало, шипело и крякало. Ставить тончайшие опыты в таком бедламе? Извините, на то есть ночь. А измученному за ночь организму не может помешать спать никакой дневной шум.

Однако сегодня поспать ему не дали. Прямо с утра в лабораторию-спальню-кухню-библиотеку завалился могучий орк по имени Глым, бывший у калымщиков за бригадира, и принялся качать права.

В частности, он настаивал на закупке песка из самого сердца Желтой пустыни, который, по словам Глыма, стоил там жалкие гроши. Однако, поскольку Желтая пустыня находилась в трех тысячах миль от строительства, стоимость доставки без всякой алхимии превращала жалкие гроши в звонкие и полновесные золотые монеты.

– Местный песок плохой, однако, – доказывал Глым. – Мокрый. Крупный. Грязный. Цемент хороший, а песок плохой. Раствор совсем плохой выходит. Крошится, однако. Совсем не держит, однако. Каверн много.

В доказательство своих слов Глым потрясал руками, испачканными в вышеупомянутом песке, и тот сыпался в настой из корня мандрагоры и колбу с кровью молодого вампира. Опять фильтровать придется, философски подумал Гарри, закуривая сигарету.

– И что ты предлагаешь? – в который раз спросил Гарри.

– В Желтой пустыне песок хороший. Я говорю, оттуда надо песок возить.

– Как пожелаешь, – легко согласился Гарри. – Хочешь песок из пустыни, покупай. Только за свой счет.

– Как за мой счет, однако? Я – бедный орк-шабашник, гастарбайтер приезжий, у меня свой счет нету.

– А как ты хотел, милейший? – поинтересовался Гарри. – Покупаешь песок за свой счет, и я, так и быть, не стану взыскивать с тебя неустойки.

– Какой такой неустойки-шмеустойки?

– За невыполнение работ в срок, – пояснил Гарри. – Вы по графику когда мне третий этаж должны были сдать? Два месяца назад. А сейчас какой этаж должны делать? Правильно, шестой.

– Грунт плохой, начальник. Камней много. Фундамент тяжело копать было.

– Грунт плохой, зато соседний кабак хороший, однако, – сказал Гарри. – Пить меньше надо.

– Какой пить-шмить? Зачем меня обижай? Я – орк-трудяга. Вино не пить.

– Короче, – сказал Гарри, – ты как хочешь, но я лишних денег не дам. Понятно? Только по смете. А песка вокруг – завались.

– Как не дашь? – опешил Глым.

– Очень просто, – сказал Гарри. – Не дам, и все. И вообще, забыл, на кого работаешь? Хочешь, я тебя в жабу превращу?

– Какой такой жаба-шмаба?

Гарри вздохнул и послал Глыма к Глымовой матери, прочно оккупировавшей летнюю кухню. Она готовила строителям… словом, то, что они ели. Стоило Гарри открыть окно с подветренной стороны, как в помещение просачивались запахи орочьей еды, вызывая непроизвольные рвотные позывы.

Глым пожал плечами и пошел, но не к матери, а к бригаде, собираясь обсудить с народом сложившееся положение и вместе с ним поискать пути выхода из тупика.

Гарри разжег спиртовку и приготовился сварить себе кофе, когда в дверь снова постучали.

– В жабу! – заорал Гарри, просыпая кофе мимо колбы. – В тритона! В жука навозного превращу, если ты сейчас же не уберешься от моей двери!

– В жабу, это оно, конечно, хорошо, – сообщил голос из-за двери. – В тритона – снова неплохо. Куда лучше, чем в жука навозного. Только вот хватит ли сил?

Голос был не глымовский. Не было в нем ничего от горлового рычания орков. Но что-то неприятно знакомое в нем все-таки присутствовало.

– Э, – несколько смущенно сказал Гарри. – Входите.

– Вхожу. – И голос вошел. Вместе со своим владельцем. По счастью, это оказался не один из тех бесплотных голосов, которые обычно докучают одиноким волшебникам.

Вошедший оказался одним из многочисленных наставников Гарри по колледжу. Был сей волшебник настолько стар, что во времена его рождения мода называть детей «Гарри» еще не привилась, и звали волшебника по-простому – Горлогориусом Хруподианисом Мудрым.

На Горлогориусе был традиционный бесформенный балахон волшебника, в руке маг сжимал посох, набалдашник которого был золотым и изображал распустившуюся хризантему.

Нельзя сказать, что Гарри был сильно удивлен этим визитом. Более того, он с самого окончания колледжа ожидал чего-нибудь в этом роде. Ничего хорошего подобные визиты не сулят.

– Присаживайтесь, – сказал Гарри, спешно освобождая гостевое кресло от покоящихся в нем свитков.

– Посидим, – согласился Горлогориус – О делах наших скорбных покалякаем.

– Угу, – сказал Гарри. С кофе он явно пролетел. Старшие волшебники не признавали напитков, состоящих менее чем из сорока восьми ингредиентов, и в своем присутствии никому не позволяли их пить.

– Короче, тема такая, – сказал Горлогориус – Была у нашей братвы стрелка. Перетерли реальные пацаны все базары и решили заслать тебе маляву.

Надо сказать, что волшебники виртуозно владеют выспренней древней речью, подобающей для разговора между людьми аристократическими, возвышенными и утонченными. Также волшебники разработали свой собственный сленг, совершенно непонятный лицам непосвященным, который они используют для общения с окружающим миром. Но среди своих, когда никто не может их подслушать, они разговаривают на нормальном человеческом языке.

Вот и сейчас, произнеся фразу высоким слогом, Горлогориус перешел на нормальный человеческий язык.

– Сообщение должен передать тебе я, – сказал Горлогориус – Вместе с подробной инструкцией.

– Вот уж спасибо, – сказал Гарри. Он понимал, что может означать подобное начало. Неприятности.