Анна Одувалова - Мое ледяное проклятье [litres]

Нужно бежать отсюда как можно скорее и как можно дальше. Все равно куда, лишь бы не оставаться в этом замке и не терять голову из-за ледяного дракона, поцелуй которого неминуемо обратит в лед. Я хочу жить значительно больше, чем вкусить его губительной любви.

Душили слезы, но я не позволила себе расклеиться. Сейчас для этого не было времени. Путь был знаком. Последнее время мы часто гуляли с Ароном недалеко от замка, и я знала, где идет узкая тропа, ведущая по каменистому склону вниз, в долину. Главное – уйти до того, как он вернется и захочет удержать.

Я была уверена, он станет искать. А как иначе? Еще один ценный экспонат в его коллекции. Я неслась что есть мочи, спотыкалась, падала и снова поднималась, понимая: мне не выдержать на морозе долго. Легкие горели от холодного воздуха, и я начала выдыхаться, но останавливаться было нельзя, потому что моя лисья шуба горела на снегу, словно сигнальный костер. Меня можно было увидеть с неба без проблем.

Я выдохлась буквально через пару часов. Легкие резало, и я едва переставляла ноги, а тропа была скользкой, петляющей между камней. Нога поехала. Я вскрикнула и покатилась вниз, в пропасть, кувыркаясь в глубоких сугробах. Наверное, я должна была умереть где-то на этом пути, но чудом осталась жива, завязнув в глубоком сугробе. Побарахталась, пытаясь подняться, но поняла, что нога меня не слушается, а снег затягивает, словно зыбучие пески. Я была бабочкой, попавшей в паутину. Сколько ни трепыхайся, выжить и вырваться не получится.

И я сделала единственное, что могла: закрыла глаза и смирилась. Если не начнется снегопад, моя шуба будет заметна на белоснежном покрывале, укутывающем горы, и Арон меня найдет. И, быть может, даже успеет поцеловать прежде, чем я умру.

Какая дура, что сбежала. Неужели умирать лучше так, чем коченея в его объятиях, всматриваясь в голубые прозрачные глаза и ощущая, как замерзающее сердце наполняет любовь? Там он был бы со мной до последнего вздоха. А тут? Тут я одна.

Кажется, я отключилась, и холод перестал терзать мое замерзающее на склоне горы тело. Наверное, смерть подкралась близко.

– Эльзи… – шептали знакомые губы, склонившись низко, почти касаясь заледеневших моих. – Эльзи… – Сильные руки подхватили, и мы взмыли в небо, сделав круг над долиной. – Эльзи…

Арон опустил меня на кровать и присел рядом, Наверное, сейчас мы с ним были похожи.

– Эльзи…

Увидев в его небесно-голубых глазах слезы, отчетливо поняла: я не была для него экспонатом. Жаль, ничего нельзя изменить.

– Поцелуй меня… – Кажется, я очнулась только для этих слов. – Поцелуй, я все равно умираю.

– Нет… – дракон замотал головой и отстранился, но я потянулась к его лицу и провела по нему ладонью, понимая, что не чувствую холода, исходящего от него.

– Поцелуй… ты теплый. Ты ведь знаешь, что это значит? Мне не холодно рядом с тобой. Уже нет.

В его глазах застыла боль. Я уверена, она отражение моей собственной. Он медленно приблизился и обнял ладонями мое лицо, осторожно и нежно. Пальцы были прохладными, не более. Убрал с лица прядь и склонился к моим губам. Я подалась ему навстречу, обняла руками за шею и самозабвенно поцеловала в ответ на легкое касание холодных губ, с замиранием сердца ожидая смерти.

Он тоже ждал, но пока неизбежное не произошло, поцеловал настойчивее, прижал меня к кровати сильным телом, и я почувствовала, как вместо мерзлоты где-то внутри меня зарождается жар. Тело согревается, оттаивает… А на щеках я почувствовала слезы. Может быть, свои, а может быть, его. Когда стало совсем мокро, открыла глаза и вгляделась в его лицо. Иней на графитовых ресницах растаял, волосы теперь были просто светло-русые и мокрые, а не серебряные. С лица исчезла пугающая бледность, да и я почувствовала себя лучше. Однозначно живой.

– Арон… – потрясенно позвала я.

– Что, любимая? – тихо выдохнул он, еще не понимая, что мы сделали.

– Неужели ты ничего не чувствуешь? – спросила я.

Он отстранился на миг, посмотрел мне в лицо и потрясенно сказал:

– Тепло… Я чувствую тепло. Оно… – Арон приложил ладони к сердцу. – Здесь.

– Оно везде, – прошептала я и перевела взгляд на стены и пол замка, по которым, стаивая, полз лед, обнажая роскошные обои, паркет, дубовые столы… И даже камин, который еще не горел, но уже был сделан не изо льда.

– Ты ведь понимаешь, что мы разрушили проклятье? – прошептала я, порываясь вскочить с кровати. Поврежденная нога не дала, я вскрикнула и снова упала на шкуры, тут же оказавшись в объятиях дракона. Он был совсем не холодный. А наоборот, даже очень теплый, почти горячий. И его губы обожгли поцелуем щеку, скользнули по шее, заставляя меня закрыть глаза от наслаждения.

В этот момент нашу идиллию разрушил женский визг. Потом еще один, и еще. Орали девушки знатно.

– Что это? – испуганно спросила я.

– Тихо. – Арон прижал меня к кровати и накрыл рот поцелуем, а когда понял, что я больше не буду болтать, отстранился и сообщил: – Проклятье спало, и девушки…

– Те ледяные статуи?

– Да. Ты ведь из-за них убежала? – спросил он с обидой. Я кивнула и спрятала лицо у него на плече. Мне было стыдно. – Я расскажу про каждую, – пообещал он. – Ни одной я не желал зла. Некоторые не хотели понять сами. Кого-то я думал, что люблю.

– Ни слова, – теперь я закрыла ему рот рукой. Мне не нужно было это знать. Он со смехом увернулся.

– В любом случае они все живы. Теперь.

– И нам не нужно к ним выйти? – спросила я, понимая, что не хочу встречаться с теми, кто был до меня. – Они бегают по твоему замку.

– Думаю, они убегут очень быстро. Это место не принесло ни одной из них счастья.

– И замерзнут?

– Холод ушел из долины.

– А как же елка и снег? Я больше никогда их не увижу?

Стало обидно, и Арон снова угадал мои желания. Он усмехнулся.

– Думаю, немного зимы я всегда смогу для тебя устроить.

По стене опять пополз морозный узор, но я знала: магия холода, которой по-прежнему обладал Арон, просто сила стихии. Она не убьет меня.

– Ты ведь познакомишь меня со своими родителями? – уточнил он. – Я должен попросить у них твоей руки.

– Думаешь, они тебя примут?

– Ну… – Он навис надо мной и, склоняясь, поцеловал в нос. – Им не останется иного выбора. Ведь я собираюсь тебя обесчестить. Ты как на это смотришь?

– Я не хочу на это смотреть, – засмеялась я, привлекая его к себе. – Я собираюсь в этом участвовать.