Михаил Ланцов - Генерал империи [СИ]

Так, например, проскочив мимо Берлина, он устремился на юг. Прорвался к Зальцбургу. Освободил военнопленных в местном лагере. И все бы ничего, но он взял и велел сложить небольшой курган из отрезанных голов тех австро-венгерских военнослужащих, что пытались использовать русских военнопленных в качестве живого щита. В устрашение другим. Очень уж его задел такой поступок. Вот и решил – попугать супостатов, чтобы больше так не поступали. Но все вокруг поняли эту выходку несколько не так, как он ожидал.

Потом, вильнув жопкой, он отправился не к Вене, а в Италию – походом на Рим. Перепуганный король Италии сбежал из своей столицы из-за чего и был захвачен в плен. А дальше начался натуральный цирк. Максим вынудил Виктора-Эммануила перейти из лагеря Центральных держав на сторону Антанты, запугав расправой всей его семьи. После чего принес в жертву быка на Капитолийском холме Рима. И, следом, в Соборе Святого Петра низложил короля и весь его род, с полного одобрения и согласия самого Виктора-Эммануила и присутствовавшего там кайзера. Провозгласив возрождение Римской империи. Шок! Бред! Маразм! Но народу понравилось! И вполне легло на ту легенду, какую он из дурацкого желания пошутить, сочинил в Мюнхене.

Дальше он отправился на север – блокировать отступающую австро-венгерскую армию. И таки добился того, чтобы враг не прошел, надежно заперев Верону. А по пути, под Флоренцией, успешно провел первое в мире встречное сражение достаточно крупных масс бронеавтомобилей. Берлин и Вена стремились заблокировать Максима и не дать ему действовать. Но не справились.

Австро-венгерская армия на французском фронте капитулировала. Итало-австрийский фронт рухнул, так и не появившись. Что ставило шах и мат всем Центральным державам. Удача. Победа. Успех. Но Максим не успел…

В Петрограде произошел теракт, в результате которого погиб сам император, его супруга, брат, сын и практически все дочери, кроме Татьяны Николаевны, находившейся в это время со своими детьми в Штормграде.

По законам Российской империи это означало только одно: император умер? Да здравствует император. Ведь порядок престолонаследия вполне ясен. В частности, на престол должен был взойти двадцатичетырехлетний Дмитрий Павлович, сын великого князя Павла Александровича и принцессы Греческой и Датской Александры Георгиевны. Но это если по закону. Проблема заключалась в том, что Дмитрий Павлович в свои 24 года был никому не известен и не интересен. За ним не стояло серьезных людей. Как и за оставшимися великими князьями, способными на что-то претендовать в случае коллективного отречения двух-трех законных наследников разом. Так что заговорщики были «на коне» и действовали вполне уверенно, провозгласив учреждение Временного правительства и созыв Земского собора, который должен был определить судьбу России.

Максим же находился со своим полком в Северной Италии. Сам изранен. Люди истощены. И боеприпасов почти нет. Но главное – было совершенно очевидно, что Керенский не сможет удержать власть и своими выходками спровоцирует еще большие проблемы, от которых Россия не сможет избавиться и столетие спустя…

1916, 6 июня. Верона

Максим подошел к домику, где держали под охраной кайзера. Подождал пока ему откроют дверь. И вошел внутрь. Молча прошел по небольшой комнате и поставил на стол корзинку.

— Что это? Зачем? — поинтересовался Вильгельм, настороженный необычным поведением Меншикова.

— Николая Александровича убили, — тихо произнес Максим, раскупоривая бутылку вина.

— Что?! — ахнул Вильгельм, подавшись вперед. — Как убили? Когда?

— Вчера. Взорвали. И его, и супругу, и брата, и сына, и дочерей…

— И Татьяну Николаевну?

— Нет, ее к счастью, нет. Она в Штормграде сидела, вот и убереглась.

— Боже…

— Полагаете? — поинтересовался Максим и отпил вина прямо из бутылки.

— Нет. Нет. Что вы? — замахал руками Вильгельм. — Конечно, нет. Это явно происки Лукавого.

— У вас, христиан, явно какие-то проблемы с логикой.

— Что? Но почему? — переспросил Вильгельм, которого царапнул оборот «у вас христиан». То есть, Меншиков себя к ним не относил и был иной веры. Но какой? Он вполне посещал храмы и совершал христианские ритуалы. Впрочем, как и другие. Вильгельм с содроганием вспоминал тот мини-курган из отрезанных голов. А принесение в жертву быка на Капитолийском холме? Ни один здравомыслящий христианин такое делать не станет. Но кто он тогда? Какому богу молится? Уж не Светлому ли будущему или еще какому-нибудь экзальтированному мракобесию идеалистов?

— Если бог – всемогущий, то как он мог допустить успешный бунт против него? Смешно. Совершенно очевидно, что в рамках христианской парадигмы он манипулировал примитивным подростковым протестом Люцифера, вынудив его заняться делами, за которые никто бы добровольно не взялся. Развел как ребенка. Что и не удивительно. Они несоизмеримые сущности в плане своих интеллектуальных возможностей. Так что, если судить по концепции, прописанной в Священном писании – во всем промысел его. И в добре, и во зле. Даже в птичке, которая обосрала жениха, спешащего на собственную свадьбу. И судя по той войне, что сейчас происходит, назвать христианского бога всеблагим у меня язык не поворачивается. Исходя же из тез проказ, что он регулярно совершает можно добавить – чувство юмора у него очень странное. Черное и весьма дурное. Садистское я бы сказал. Нет в нем ни света, ни добра. Одна лишь сплошная коричневая субстанция. Но он власть. А значит он любит нас. И для нас нет бога кроме Алл… кхм… Иисуса там или Яхве. Кто вам больше нравится? На мой взгляд, все эти благие словечки обычная болтовня, за которой прячется кровь, боль и безнадега…

— Вы серьезно? — спросил кайзер, посмотрев на Максима с немалым удивлением. Такой трактовки он ранее не встречал. Тем более он не ожидал ее услышать от человека, который с уважением общался с Папой Римским. Странно. Очень странно. И необычно. Впрочем, судя по тому, что он слышал и видел, иной раз ему в голову закрадывались мысли – человека ли? Слишком он вел себя нетипично.

— Нет, конечно, я пришел сюда развлекать вас забавными шутками. Жаль только клоунский колпак не нашел и лицо гримом не раскрасил. Впрочем, речь не о том. Мне нужна ваша помощь.

— Вам?! Моя?! — еще сильнее удивился Вильгельм.

— Николая Александровича убили. И я хочу знать – кто. Исполнителей, скорее всего, всех перебили, чтобы концы в воду. Но вот заказчики этого грязного дела вполне живы. Уверен – это сделали не ваши люди. Но они могут мне помочь найти виновных.

— Это не так-то и просто…

— Согласен. Но это и в ваших интересах.

— В моих? Отчего же?