Алексей Бессонов - Лабиринт кочевников

– Ни фига себе, – поразился Ян. – И сюда, значит, цивилизация пришла? Что ж, глянем, чем у них тут народ потчуют…

Он прошел через двери и оказался в небольшом зале, привычно заставленном стеллажами с товаром. Тележек не полагалось, так что пришлось обойтись двумя корзинками. Продукты здесь были в основном европейские. Встречалась провизия и местного производства, но на нее Климов смотрел с сомнением, поэтому пришлось взять датскую колбасу и несколько банок польских маринованных овощей. В рыбной секции он прихватил шпроты и сардины, а потом надолго остановился в алкогольной…

Девушка на кассе, обслуживающая сгорбленную старушку, глянула на две с горкой набитые корзинки и моргнула в недоумении. Таких покупателей она видела нечасто.

– Вам пакетик нужен? Или, мм, пакетики?

– Четыре, наверное, – отозвался Ян. – Да мне тут рядом, вы не переживайте.

На улице он поднял глаза к темнеющему небу и вдруг остро ощутил, насколько стало холоднее. Лужи под ногами быстро покрывались корочкой льда.

– Вот тебе и далекий край, – пробормотал Ян. – Да уж, тут вам не мегаполис.

Замок калитки, немного заедавший еще полчаса назад, подался мягко, словно приглашающе: входи, хозяин, теперь дом этот твой и все живущие в нем вещи тоже твои.

Ян сбросил в прихожей ботинки, прошагал в кухню и поставил покупки на большой круглый стол. Стол этот, как и вся прочая мебель в доме, делался явно на заказ, да еще и с претензией. Густо-желтое полированное дерево было испещрено мелкими коричневыми прожилками, придающими ему какой-то особо благородный вид. Несколько мгновений Климов стоял, глядя в полутемное сумеречное окно, слушая тишину. В Заграйске привычный ему городской гул отсутствовал напрочь, а уж тут, в старом районе над рекой, о нем можно было забыть навсегда.

Ян положил консервы в холодильник – древний, но вполне еще рабочий «Саратов», переоделся в домашний спортивный костюм и вернулся на кухню. Распаковывать вещи у него не было никаких сил, поэтому он ограничился электрочайником, лежавшим на коробке с посудой. Заварочный чайник, пузатый и пыльный, стоял за гнутой стеклянной дверцей огромного, невероятно солидного буфета, занимавшего почти всю боковую стену кухни напротив плиты. Ян потянулся к дверце и остановился на полпути, заметив ключ, торчащий из замочной скважины ящика в нижней части буфета. Вынув его, Ян опробовал замки на всех дверцах и с изумлением убедился в том, что они, несмотря на свой возраст, работают прекрасно. По всей видимости, старик инженер, которому принадлежал этот дом, был большим аккуратистом.

Вымыв чайник, Ян заварил себе чаю и принялся наконец резать хлеб и колбасу. Напряжение дальней дороги отпустило его, теперь хотелось есть – да так, что пару минут он только и делал, что резал и сразу же бросал очередной ломтик в рот… Климов соорудил себе несколько бутербродов, откупорил наконец бутылку коньяка и достал из буфета рюмку – стекло было немного розоватым, толстым, а короткая ножка представляла собой шарик. Такие рюмки Ян видел когда-то на даче у одного приятеля отца, и сейчас встреча со знакомой по детству вещицей вызвала у него грустную улыбку.

Дешевый армянский коньяк показался ему необыкновенно вкусным. Ян посидел на старом скрипучем стуле, а потом снова открыл буфет. Пыльные стекла не дали ему сразу рассмотреть содержимое, и теперь он распахнул все три стеклянные дверцы сразу. В правой секции стояли рюмки – такие же, как и та, из которой он пил, и обычные хрустальные бокалы брежневской эпохи. Центральную занимал чайный сервиз, которым явно почти не пользовались, а в левой толпились пыльные чашки на каждый день, некоторые уже девяностых годов, с изображением Микки-Мауса, стодолларовых купюр и прочей ерунды.

Ян выбрал себе чашку постарше и побольше, солидную, с синими цветами и золотой каемочкой, промыл ее под краном и налил наконец чаю. Пока в чашке таял сахар, Климов исследовал нижнюю часть буфета и обнаружил там кучу старой посуды, включая здоровенную мельхиоровую супницу. Тот факт, что за все время, пока дом стоял пустым, в него ни разу не залезли, казался удивительным; впрочем, Юлия Андреевна говорила что-то о бдительных непьющих соседях и близости райотдела, рекламируя то и другое как огромный плюс для покупателя. Наследник, по ее словам, забрал из дома только ценности и семейные бумаги, а все остальное не интересовало его ни в малейшей степени. Агентству возиться с вывозом никчемной на первый взгляд мебели тоже не хотелось, поэтому дом продавался «как есть». Это обстоятельство сыграло решающую роль в выборе Яна – он догадывался, что если ему позволят бежать из Москвы, то делать это придется очень быстро. Тогда, оформляя сделку, Климов просто прошелся по дому, бегло отметив проблемы с отоплением и канализацией, глянул на огромные шкафы в комнатах и прихожей да и махнул рукой: подписываем. Долго сидеть в Заграйске он в те дни не мог никак.

Крепкий теплый чай подействовал на Яна умиротворяюще. Он налил себе еще коньяка и достал сигареты. С сигаретой и рюмкой Ян вышел из кухни, зажег свет в прихожей, потом прошел в большую комнату. Под низким потолком вспыхнула старомодная голубая люстра-тарелка с тремя лампочками.

Комната эта была просторной, больше двадцати метров, оба окна выходили на юг. В углу, на комоде, стоял телевизор семидесятых годов, у стены – раскладной диван, а напротив него почти упирался в потолок титанический шкаф из того же красивого желтого с прожилками дерева. Шкаф имел три створки и антресоль наверху. Ключик торчал в правой дверце. Повернув его, Ян увидел полки с затхлым постельным бельем, а еще банную суконную шапку в самом низу. В левой части шкафа обнаружились несколько мужских костюмов разной степени поношенности, сорочки и коробка, полная носков. На дверце висели галстуки. Ян с интересом вытащил вешалку с плотным коричневым пальто, примерил его на себя – нет, мелковат был дедушка, так что пойдет роскошная когда-то вещь к старьевщикам. Выбрасывать пальто на помойку было бы глупо.

На антресоли Ян не полез. Так и оставив включенной люстру, он отправился в спальню, где, как ему помнилось, стояла большая кровать и еще один шкаф.

Спальня освещалась скромным плафоном в виде цветка зеленого цвета, а по обеим сторонам двуспальной кровати висели бра в таком же стиле. В шкафу – ключ здесь также торчал в дверке – нашлись мелкие предметы одежды вроде трусов, маек и прочего, еще три костюма с рубашками и всякая ерунда типа цветастых шейных платков, явно не советского производства, и две модные когда-то велюровые шляпы.

Ян распаковал стоящую тут же коробку с бельем, застелил кое-как половину кровати, потом достал свою подушку со специальной набивкой против аллергии, натянул на нее наволочку и вышел. Сигарета была давно докурена, следовало выбросить ее куда-нибудь.