Александр Забусов - Десятник особой сотни [СИ]

О мельниках на Руси рассказывают всякие небылицы. Мол, что они заманивают прохожих и толкают их в омут или под колесо мельницы, что мельник продавал душу водяному. Ждан действительно жертвовал водяному, бросая в воду дохлых животных,

хлебные крошки, по праздникам прилюдно лил в воду чарку стоялого меду. Но это все для непутевых дурней, втемяшивших себе в голову ерунду, и забивающих своими побасенками ум другим соплеменникам. Зачем ему вся эта катавасия? Деда водяника он и так в светлые праздники в гости зазывал, только потчевал его за столом, а хмельное пили из чарок, не переводя добрый продукт в речной воде. Оба частенько смеялись над людской дуростью. Мельник сам мог гостить у водяных духов, они же – превращаясь в парней, иногда помогали ему в горячую пору осени, но это был большой секрет двух друганов – человека и водяной нежити.

В русальную неделю, Ждан гонял русалок, повадившихся смущая людей, расчесывать свои длинные гривы волос, сидя на мельничном колесе, вертясь вместе с ним, портили жернова и плотину.

С поместной боярышней мельник сосуществовал на равных, особо не мозоля глаза. Была она веры Византийской, мало того, еще и подколдовывала не слабо. Местный люд ее боялся и без надобности обходил десятой дорогой. Но наветов князю соседние бояре не несли. Их не трогает и ладно! За ведьмой стояла нечисть, за Жданом нежить, хотя он и сам обладал колдовскими способностями. Вот так и жили, каждый в своей епархии, тихо ненавидя друг дружку, ожидая подвоха от противной стороны.

В один из погожих вечеров дождался мельник. Принесла нелегкая на двор тиуна вражины. Не сразу разобравшись, вышел из ворот отправить боярского людина по известному адресу, а его под белы рученьки цап. Скрутили и на повозку. Когда вязали, почувствовал, что не людские руки пеленают, косматые да когтистые. Понял, что приплыл! Пришла значит ведьме Византийская помощь. Против нечистой силы он сейчас все едино, что дитя. Вон и мельница запылала. Ему б хоть руки освободить, чертей всего-то трое, да анцыбал, четвертый! Видно на роду ему написано пропадать.

И пропал бы, да тут, откуда ни возьмись вои. Свои, сварожичи. Уж, что они там творили, в тот раз Ждан не видел, лежал уткнувшись лицом в солому воза, а как смог повернуться, анцыбала и след простыл, ну а троих нечистых русичи умудрились чем-то обрызгать и заключить в магический круг. Мучились, визжали, просили, грозились, а конечный итог растаяли, оставив после себя три грязных лужи.

Изба сгорела, мельница сгорела. Куда бедному людину податься. Прибился к спасителям. Не прогнали, и на том спасибо! Теперь уж третий год с ними. И не понять посторонним, кто он в десятке? Только будь на то воля Лиходеева, он старого от своих ребят далеко не отпустит, посторожится.

Еще один «член экипажа», Истома. Появление этого человека в десятке не вызвало среди бойцов толков и пересудов. Вы часто обращаете внимание на свою тень? Нет? Ну, вот и Истома тенью промелькнув, стал тенью в коллективе. Никто не знал, откуда он, кем был раньше. Даже возраст мужичка определению не подлежал. Егор для себя решил, что этот фрукт из породы адреналиновых наркоманов. Ему доставляло удовольствие «ходить по острию ножа», изворачиваться в патовой ситуации и смаковать то, что кого-то вычеркнули из списков живых, а он вот он, цел и невредим. Сначала Лиходеев хотел отбраковать его. Если уж такая охота к мазохизму имеется, пусть переходит в десятки Бобра или Дубыни. Темная лошадка его никоим образом не устраивала. На руку дружиннику сыграла артистическая натура. В процессе решения задач на чужой территории, Истома крутился как угорь на сковородке. Мог сойти за купца, нищего, скомороха, если нужда придет, прикинуться смердом скудоумным, вырядиться старухой. Рассудив, Лиходеев пришел к выводу, как ни крути, а гнать пацана вроде как, не за что, а польза от него имеется.

Ну, и на закуску тройняшки. Зоран, Лютой и Сбыня, эти… О! Прибыли!

Когда золотой диск солнца заходил за кроны деревьев и сумерки чуть тронули внутренние постройки жилого комплекса, заводили лошадей в ворота своей усадьбы в поводу. Подворье сразу наполнилось шумом голосов, все радовались возвращению домой. Воробей, мальчонка лет семи, без роду и племени, подобранный Лиходеевым в далеком северном городке, бросившийся с порога к воям, глазами нашел всех, и только после этого, степенно доложил Егору:

– Батька, с хозяйством все ладно.

– Добро! Спрашивал кто?

– Седни, аккурат после обеда, посыльный от отца-командира был. Тебя разыскивал.

– Чего хотел-то?

– Не знаю. Мне не сказывал.

Заслышав шум, у теремного крыльца с улыбкой на лице появилась соседка, краса ненаглядная Желана. Перевела взгляд с Егора на лица его людей. Одновременно с изучением состояния личного состава, говорила:

– Вижу, что хорошо съездили. Сбыня, Лютой и ты Горазд, как лошадей поставите в стойла, жду к себе в избу.

– Батька! Да, скажи ты ей, устали мы! – апеллировал к начальнику Сбыня, делая удрученное лицо. – Сегодня в баню сходить потребно, чешусь весь. Завтра! А?

– А может завтра вам дорога дальняя? Черный наговор на вас. Сниму, тогда и париться пойдешь.

Что тут скажешь? Когда городская ведунья у тебя в соседях обретается, да еще по совместительству имеет быть твоей же подругой, можешь сколько угодно думать, а потом засунуть свой язык в известное место и согласиться с ее доводами. Поэтому сказал односложно:

– Исполнять!

Ему его люди живыми, здоровыми и главное удачливыми нужны. Без удачи в их деле, никак! Оставшись наедине, спросил:

– Что, правда завтра дорога светит?

– Завтра? Не знаю. А вот вскорости, беспокойная жизнь ожидает тебя и всех, кто рядом с тобой обретается.

– Спасибо успокоила.

Ответила словами, которые пришлись по душе из его же лексикона:

– Кушайте на здоровье, только не обляпайтесь.

– Я сегодня заскочу? Соскучился.

Их отношения разнились от всех известных в этом времени. Трудно быть любовником волшебницы. Можно сказать, что гражданским браком они жили уже без малого шесть лет, с тех самых пор, как вернулся из Ростова. Его все устраивало. Иногда хотелось узаконить отношения. Но вот она… Она знала все наперед. Ведала! Как-то сказала ему:

– Да, не спеши ты! Твоя жена пока что растет, мала она возрастом. Придет время, расстанемся без боли, каждый при своем интересе. Я от тебя дочь рожу. Кстати, как в прежней жизни твою дочь звали?

– Танюшка. – Неосознанно произнес имя Лиходеев.

– Вот, Танюшкой и назову. Ну, а тебе быть с молодой женой. Так нам на дороге жизни написано. Не грусти. Я всегда рядом буду. Если замечу, что помощь нужна, появлюсь.

– Так…

– Нет. Пока что, не на сносях.

Что ж ему так с бабами не везет? Одна расплату за постой семенем взяла, потом исчезла из его жизни. Тоже ведь обещалась ребенка родить. Где ты теперь, Белава? Ведь специально Лиходеевку навещал, да не застал никого. Вторая грозится наградить потомством и слинять.