Элизабет Джордж - Грани воды

К сожалению, ответ Бекки ничего Дженн не сказал. Она негромко проговорила:

– Это не имеет значения. Это ничего не значит – и не может значить. Почему ты этого не понимаешь?

– А как я должен это понять?

Он вскочил из-за стола.

– Деррик, ты обещал, что мы об этом поговорим.

Бекка протянула руку, и ее пальцы обхватили его шоколадное запястье. Дженн решила, что ему полагалось бы накрыть ее руку ладонью, но он этого делать не собирался. Он был страшно зол.

– Все наши разговоры заканчиваются одним и тем же! – яростно бросил он. – «Это ничего не значит».

– Потому что это действительно так.

Дженн хотелось заорать: «Что именно ничего не значит? Что, что именно, черт подери!» Но не успела она получить на это ответ – или хотя бы придумать, каким он мог стать, – как Деррик стряхнул с себя пальцы Бекки и стремительно удалился из библиотеки, причем и гипс на ноге ему не помешал. Дверь ударила в стену с такой силой, что даже Коротышка поднял голову от своей задачки.

Что до Бекки, то она воззрилась ему вслед. Она медленно вытянула из уха наушник, который носила всегда – и на занятиях, и после них. Ей это позволялось – по причинам, которые Дженн так и не смогла выяснить. Казалось, эта мерзавочка накладывает на окружающих чары. Чего бы она ни захотела, она в итоге всегда все получала.

Дженн не могла устоять – и даже не пыталась. Она встала из-за компьютера и прошла к столу Толстозадой. Она подумала про себя, что может поспорить, что он к концу недели ее задницу бросит.

Бекка медленно повернула голову и посмотрела на нее:

– Можно подумать, для тебя это что-то изменит, – сказала она.

Дженн остановилась и воззрилась на нее.

– Ты чего это? – вопросила она.

– Тебе не понять, – ответила ей Бекка.

Бекка Кинг знала, что Дженн Макдэниелс ненавидит ее из-за Деррика. Наверное, на это существовали и другие причины (не считая того, что у этой девицы была склонность вредничать просто так), но Деррик был главной. Вскоре после приезда Бекки на остров Уидби Деррик страшно неудачно упал – и именно благодаря его пребыванию в больнице у Бекки появилась возможность с ним познакомиться. С той секунды, когда она впервые увидела этого темнокожего паренька на пароме от Мукилтео, ее к нему тянуло. То, что он тоже почувствовал к ней влечение, по-прежнему оставалось для Бекки тем, чем было с самого начала: чудом.

Знакомясь с Дерриком, она не подумала о Дженн Макдэниелс и ее месте в жизни Деррика, и это было серьезной ошибкой. Вот только дело было в том, что рядом с Дерриком она чувствовала себя защищенной, понятой и принятой – что одна только ее внешность должна была бы сделать невозможным. Жирная корова, крашеные волосы, сильные очки, подведенные глаза, как у стареющей рок-звезды, подсевшей на наркотики… Все это было частью образа, который она должна была сохранять на этом острове в штате Вашингтон. И что совершенно не соответствовало тому, кем она была на самом деле.

Деррику каким-то образом удалось это увидеть – увидеть ее за тем фасадом, который она демонстрировала миру. Когда он оправился от травм и выписался из больницы, он ее отыскал. Он сделал ее жизнь терпимой в этом месте, где в начале осени ее оставила мать.

Теперь, к середине зимы, они очень сблизились, однако Бекка не могла впустить его в свою жизнь. Это делалось ради его собственной безопасности, но он об этом не знал. Сказать ему правду? Тогда разверзнется такая помойная яма, что их обоих захлестнет ее содержимым, и их отношениям придет конец. Что, конечно, заставит Дженн Макдэниелс сиять с макушки до самых кроссовок.

Как только Бекка вынула из уха наушник от глушилки, мысли Дженн стали громкими, словно объявления по школьному радио. За последние месяцы у нее чуть возросла способность улавливать случайные мысли окружающих, если их не забивала статика глушилки, и эти шепотки (так она начала их называть) помогали ей ориентироваться на острове. В отношении Дженн эти шепотки с самого начала дали Бекке понять, что эта девица решила стать ее врагом. Они схлестнулись уже на пароме в день приезда Бекки, а ее интерес к Деррику только ухудшил ситуацию. А когда Деррик ответил на этот интерес взаимностью… дело было сделано. Они с Дженн были совершенно разными. Как женщины, они были созданы одинаково, но на этом все и кончалось.

Бекка понимала, что ей не следовало показывать этой девице свою способность читать мысли, но она так расстроилась из-за Деррика, что ей было все равно. Он был совершенно невозможным, он ничего не хотел знать, он высказал требование, которое она не могла выполнить, он не желал видеть правду, не хотел понять, почему она не может рассказать ему все, что он пожелал узнать… И все остальное тоже, подумала она печально.

Дженн бросила на нее уничтожающий взгляд и удалилась из библиотеки. По дороге она остановилась перекинуться словечком с Коротышкой Купером и почему-то решила, что беднягу Коротышку нужно обслюнявить: когда он поднял голову, она поцеловала его прямо в губы. Он не стал прямо уж ее отталкивать, но когда она закончила, спросил:

– Эй, какого черта?

Она ответила:

– Потом, чувак. И в другой раз побольше огонька.

Он густо покраснел, а она захохотала.

Бекка прекрасно понимала, что хотела показать Дженн: «У меня есть свой парень». А еще она знала, что это ложь. Но сейчас это не имело никакого значения, потому что главным было все то, о чем ей нельзя было сказать Деррику.

Дженн не выключила компьютер – и оставила его на том сайте, который смотрела в тот момент, когда Бекка с Дерриком зашли в библиотеку. Бекка села за него, но из любопытства сначала проверила, что именно читала Дженн. Оказалось, это были материалы о разливе нефти у Позешн-пойнт много лет тому назад. Бекку это не слишком заинтересовало. Может, Дженн решила заняться защитой окружающей среды.

Как бы то ни было, у Бекки было дело поважнее давнего нефтяного загрязнения – и оно звалось Джеффом Корри. Именно из-за него она оказалась на острове Уидби. Они с матерью скрывались от него. Не было ни дня, когда Бекка не боялась, как бы отчим не вылез из кустов там, где школьный автобус высаживал ее рядом с ее убежищем. И она раз в неделю наводила справки, проверяя, продолжает ли он разгуливать по Сан-Диего как совершенно свободный человек. Пока это неизменно было именно так.

Она провела уже ставший привычным поиск. Ей казалось, что исчезновение компаньона Джеффа, Коннора, кто-то уже должен был бы заметить. И не было никаких сомнений в том, что Джефф Корри замешан в исчезновении Коннора.

Первое оказалось верным. Наконец-то кто-то из родных Коннора начал поднимать шум из-за того, что компаньон Джеффа Корри по инвестиционной конторе в Сан-Диего исчез. Не отвечает на телефонные звонки, не реагирует на электронные письма, ничего не пишет на своей страничке в Фейсбуке, не вынимает писем из почтового ящика так давно, что там скопилась уже толстая пачка газет. И никто не открывает дверь, когда в нее звонят… Бекка нашла эту информацию, просматривая последние номера главной газеты Сан-Диего. Однако до сих пор никто не счел Джеффа Корри человеком, который имеет к этому делу какое-то отношение. Он утверждал, что находится в таком же неведении относительно местопребывания Коннора, как и все остальные.