Питер Страуб - История с привидениями

— Скажи ему спасибо, Питер, — сухо сказала мать.

— Это, должно быть, фильм так подействовал. Я его сто раз смотрел, и все равно забирает. Вот и все, Пит.

Это фильм.

— Фильм? Нет… мы шли по лестнице, — он поднял руку и увидел в ней нож.

— Именно. Твоя мама сказала, что ты захотел посмотреть, как это выглядит отсюда. Но поскольку вы единственные зрители, ничего плохого в этом нет.

— Питер, где ты взял этот нож? — спросила мать. — Брось его немедленно!

— Нет. Мне нужно… ох. Мне нужно… — Питер отступил от матери и оглядел маленькую операторскую будку.

Пальто на крюке; календарь; пустая бутылка. Здесь было так холодно, как будто Маллиген показывал кино на улице.

— Успокойся, Пит. Смотри, вот так ставится катушка, и когда краешек показывается вот здесь, я нажимаю вот на эту кнопку…

— Что было в конце? — хрипло спросил Питер. — Я не могу вспомнить…

— О, они все умерли. Так ведь все кончается, правда?

Когда они сражаются, это выглядит героически, но они все равно обычные маленькие люди. И все они умрут, вот увидишь. Если хочешь, можешь посмотреть конец у меня.

Как вы, миссис Берне?

— Ему лучше, — сказала Кристина. — У него случился какой-то припадок. Питер, отдай мне нож.

Питер спрятал нож за спину.

— О, скоро он увидит, миссис Берне, — сказал Маллиген, включая второй проектор.

— Что увижу? Почему у вас так холодно?

— Отопление испортилась. Что увидишь? Ну сперва убьют двоих, а потом… смотри сам.

Питер заглянул в отверстие и увидел экран, светящийся над пустым залом…

Рядом громко чихнул невидимый Рики Готорн, и стены операторской будто закачались. Он увидел что-то расплывчатое, с уродливой головой какого-то животного. Потом это снова был Кларк Маллиген.

— Пленка сбилась, извини. Теперь все будет нормально, — сказал он, но его голос дрожал.

— Отдай мне нож, Питер, — потребовала мать.

— Это все фокусы. Грязные фокусы.

— Питер, не груби!

Кларк Маллиген склонился над ним с выражением жалости на лице, и Питер, вспомнив вестерны, всадил нож в его выпяченный живот. Мать закричала, уже начиная распадаться, как все вокруг. Питер ухватил нож обеими руками и рванул вверх, плача от ужаса и отвращения; Маллиген повалился на проекторы, сбивая их со штативов.

— Ох, Сирс, — выдохнул Рики. Его горло болело. — Ох, мои бедные друзья…

Они только что были живы и их хрупкий мир, казалось, снова был цел; горечь новой и уже безвозвратной потери пронизала все его существо и слезы обожгли ему глаза.

— Смотрите, Рики, — это был голос Дона. Рики с трудом повернул голову и быстро встал, увидев то, что лежало рядом с ним на полу. — Это сделал Питер.

Юноша стоял в шести футах от них, глядя на лежащее перед ним тело женщины. Дон сидел на полу, потирая шею. Рики посмотрел ему в глаза, увидел в них страх и боль, и потом оба они взглянули на тело Анны Мостин.

Какое-то время она все еще выглядела той миловидной молодой женщиной с черными волосами и лисьим личиком, какой они увидели ее в первый раз на Уит-роу. Ее рука сжимала костяную рукоятку ножа, торчащего у нее из груди; из раны, пульсируя, выливалась темная кровь. Из окна на распростертое тело падали редкие хлопья снега.

Глаза Анны Мостин открылись, и Рики подался вперед, думая, что она хочет что-то сказать, но она, очевидно, уже их не узнавала. Из раны хлынул поток крови, забрызгав троих мужчин.

И тут они увидели, как за угасающей жизнью Анны продолжает жить другая, нечеловеческая жизнь — не олень, не сова, но нечто, не имеющее привычных форм. Только на миг за раскрытым ртом Анны им почудился другой рот, за ее бьющимся в судорогах телом — другое тело. Потом все исчезло, и на полу осталась только мертвая женщина.

В следующую секунду ее лицо мертвенно побелело, кожа сморщилась — вся она как бы вдавливалась внутрь, как клочок бумаги на огне. На их глазах она сжалась до половины своего размера, потом до четверти — в ней уже не оставалось ничего человеческого, это был просто кусок изувеченной плоти, гонимый неведомым ветром.

Сама комната, казалось, тяжело, по-человечески, вздохнула. Зеленый цвет погас, и остаток тела Анны Мостин испарился. Рики, стоящий возле этого места на коленях, увидел, что падающие хлопья снега тоже втягиваются в невидимую воронку.

В тринадцати кварталах от них взорвался дом на Монтгомери-стрит. Милли Шиэн услышала треск и, высунувшись в окно, увидела, что фасад дома Евы Галли сминается, как картон, и, распадаясь на кирпичи, втягивается внутрь и исчезает в огне, уже бушующем в сердце здания.

— Рысь, — выдохнул Рики. Дон оторвал глаза от того места на полу, где исчезла Анна Мостин, и увидел на подоконнике воробья. Птица наклонила голову и посмотрела на них. Дон и Рики двинулись к ней, и она вылетела в окно.

— Это все? — спросил Питер, все еще глядя на пол. — Все кончилось. Мы это сделали.

— Да, Питер, — ответил Рики. — Все кончилось.

Дон стоял у окна, вглядываясь в темноту, где бушевала метель. Потом подошел к двум остальным и обнял их.

— Как вы себя чувствуете? — спросил Дон.

— Он спрашивает! — Рики приподнялся на подушках в своей палате в Бингемтонской больнице. — Пневмония — это вам не шутка. Советую поберечься.

— Попытаюсь. Вы чуть не умерли. Хорошо, что как раз расчистили шоссе, и «скорая» смогла проехать. Еще немного, и мне пришлось бы везти вашу жену во Францию.

— Не говори об этом Стелле. Она так хочет во Францию, что готова ехать даже с таким юнцом, как ты.

— Сколько вас еще здесь продержат?

— Две недели. Стелла так запугала всех сестер, что они заботятся обо мне по первому классу. Спасибо за цветы.

— Мне вас не хватает, — сказал Дон. — И Питеру тоже.

— Да, — просто ответил Рики.

— Как странно. Я чувствую близость к вам с Питером больше, чем к кому бы то ни было со бремени Альмы Моубли.

— Я уже говорил тебе об этом. Клуб Чепухи умер — да здравствует Клуб Чепухи! Сирс однажды сказал, что хотел бы быть не таким старым. Сейчас я его понимаю. Я хотел бы видеть, как вырастет Питер, хотел бы помогать ему. Но я перепоручу это тебе.

— Мы сделает все, что сможем.

— Знаешь, я в той комнате совсем раскис.

— Я тоже.

— Слава Богу, что Питер не растерялся.

— Да. Но рысь все еще нужно застрелить.

— Обязательно, иначе она вернется опять. Мстить нашим детям. Мне не хочется так говорить, но боюсь, что это ваша работа.

— Похоже, что так. Ведь именно вы в конечном счете прикончили Грегори и Фенни. А Питер убил их благодетельницу. Надо же и мне что-то сделать.

— Незавидная работенка. Кстати, нож у тебя?

— Я подобрал его с пола.

— Это хорошо.

Знаешь, в той ужасной комнате я понял, почему твой дядя покончил с собой. Мы с Сирсом долго ломали над этим голову.