Мария Семёнова - Джокер

…Подействовало. Не так чтобы скоро, но всё-таки боль начала отступать. Краев даже вспомнил про свой дар, некогда полученный в кяризах Афгана, и кощунственно вознамерился при случае направить его на Оксану… Это была его последняя мысль. Краев то ли отключился, то ли заснул — не суть важно, главное, поплыл по мягким волнам, успев осознать это и благодарно подумать, что гусевское лекарство посулило ему ещё некоторую отсрочку. Жаль было бы отправиться на прогулку в лес именно теперь — так и не успев поговорить ни о чём… с Оксаной…

Наутро, едва только Краев вылез из душа и задумался, продолжить ли брошенную вчера на полуслове работу или, может, сперва сообразить насчёт завтрака, как в дверь постучали, и на пороге возникла гэбистка Оксана во всем великолепии парадной формы. В руке она держала пластиковый мешочек, у ног отчаянно зевал явившийся своим ходом Тихон. Краев понял его без слов: «Спать дайте, гады, дайте спать!»

— Доброе утро, Олег, — улыбнулась Оксана. — Вы уж будьте так добры, присмотрите за этим чудовищем, а то совестно в номере запирать. Вы ведь с ним, помню, поладили… Тут ему на завтрак «Васька» с тунцом, а на обед — с курочкой… ну а к ужину, будем надеяться, я и сама появлюсь. Наружу запросится — просто дверь откроете или окно, дальше он разберётся. Ну всё…

Снова улыбнулась, кивнула и ушла по коридору. Она была умная женщина и не стала спрашивать Краева о самочувствии, но он заметил, какие тревожные поначалу были у неё глаза. Может, всерьёз подумывала номер вскрывать, если вдруг он не отзовётся. И как потом тревога в глазах уступила место радостному облегчению: живой!

Краев проводил её взглядом и, даже не напрягая свой дар, вдруг увидел её одновременно как бы в двух ипостасях. Вот она, грозная и прекрасная, с расчётливой яростью даёт сокрушительный отпор автобусному террористу. И она же — в летней майке и каких-то легкомысленных шортиках — босиком бежит по берегу озера, по белому песку между сушей и водой, прекрасная, солнечная, счастливая…

«Муж с дочкой погибли, — вспомнилось ему. — Уже давно…»

Потом он обратил внимание, что мешочек в его руках никак не соответствовал по объёму и весу двум баночкам кошачьего корма. Олег заглянул внутрь… И точно. Харч в мешочке оказался не только для кота. Там ещё присутствовала банка ряженки местного производства, несколько пакетиков чайной заварки и толстенный бутерброд — между двумя ломтями чёрного хлеба добротные куски жареной курицы, очищенные от костей. Краеву сразу захотелось есть.

— Хорошо быть котом у такой хозяйки, — задумчиво сказал он Тихону и стал собирать неожиданный завтрак, ему и себе. С одной стороны, утренняя прогулка по Пещёрке (которую он было запланировал) ему бы вовсе не помешала, с другой… приятно всё же, когда о тебе так вот заботятся. Почти в постель, можно сказать, несут… И за компьютер, так и простоявший со вчерашнего включённым, без промедления можно засесть…

— Да, брат, — с определённым цинизмом сказал Краев коту. — Для писателя крайний срок — жизненно необходимая штука. Продуктивность работы взлетает на недосягаемую высоту…

Заварив крепкий чай, он неторопливо, со вкусом съел Оксанин бутерброд. Тихон между тем расправился с баночкой «Васьки», несыто походил было вокруг краевских ног, потом уселся и принялся за умывание. «Вот бы пожить немного котом, — собирая крошки, подумал Олег. — Аж завидно иногда…»

Передвинув поудобнее ноутбук, он нырнул в текст и ушёл на самое дно. Время для него остановилось… Он не сразу обратил внимание на мяуканье Тишки и вышел из творческой нирваны, только когда рыжий квартирант начал натурально выражаться матом и всерьёз собрался драть когтями дверь.

— Сейчас, сейчас, — запоздало сообразил Краев. Выпустил, как было велено, кота в коридор, потом всё-таки усомнился и решил пойти следом. Мало ли, всё же кот… маленький зверёк… беспомощный, по большому-то счёту… один-одинёшенек, а город чужой… Злые люди, машины… собаки опять-таки…

Он оказался непростительно тяжёл на подъём. Краев едва успел завязать левую кроссовку, когда в коридоре рявкнуло, громыхнуло, раздались голоса. Причём с явственной доминантой страшного кошачьего рыка.

«Что за чёрт?» — Краев подхватил упавшие с носа очки и как был, с кроссовкой в руках, пулей вылетел в коридор. Было ясно, что кого-то надо спасать, но вот кого? Тишку — или от Тишки?..

Сначала ему показалось, что он узрел привидение. В коридорных сумерках стоял тот прапорщик из Афгана. Господи, как же его звали-то?.. Ваня. Ну конечно. Ваня Наливайко… Всё такой же огромный, широкоплечий и в камуфляжных штанах. Он старался — и не без успеха — перегородить собой коридор, удерживая хлеставшего хвостом Тишку от непосредственного контакта с непроглядно-чёрной тенью, топтавшейся у него за спиной. Белыми у этой тени были только проточина посередине широченного лба, да пятно на груди, да короткие «носочки» на передних лапищах. Не допустить друг до друга котяру и кобелину Наливайко помогал некто бородатый, очень быстрый, вёрткий и… определённо знакомый. Краев поправил съехавшие очки…

— Колян, — вырвалось у него.

— Привет, — отозвался Колька Борода. — Монстра этого не поможешь убрать? А то собачку на улицу не вывести…

— А ну-ка фу! — грозно выдал Краев первое, что явилось на ум. — Тихон, зараза, хватит! — И добавил в порыве вдохновения: — Оксане нажалуюсь!

Хотите верьте, хотите нет, но это подействовало. Кот рявкнул в последний раз, больше для порядка, с достоинством повернулся и проследовал к лестнице.

— Итак, она звалась Оксаной, — задумчиво проговорил Борода.

Краев почему-то сразу почувствовал, что начинает краснеть, словно его в чём уличили. Хорошо, освещение в коридоре было действительно скудное.

— Котов воспитывать надо, — мрачно прогудел великан, и наваждение рассеялось. У прапорщика Вани был тенор для партии кузнеца Вакулы, а здесь присутствовал бас. Краев сощурился и увидел, что «привидение» годилось им с Колькой в отцы. — А то как на собак бочку катить, так все горазды…

Краев едва не начал открещиваться от Тишки, но мгновенно почувствовал себя предателем и сказал совсем другое:

— Извините, пожалуйста. Мы больше не будем…

— Не сердитесь, профессор, — встал на его сторону Борода. — В натуре, на своих! Это же Олег Краев, кореш мой. Ну, привет, брат.

Великан хмыкнул и выпустил из-за спины собачку, которой не давали мирно прогуляться на улицу. Невозмутимый среднеазиат шагнул к Краеву, с интересом обнюхал подставленную ладонь… Пока Олег силился сообразить, чем больше пахло от его руки, котом или курицей, и каковы могли быть последствия, пёс облизнулся, вздохнул и выразительно посмотрел на хозяина. Ну что, мол, гулять-то пойдём?..