Максим Максимов - Светлый человек [litres]

– Я ничего не понимаю, то есть я стану живым мертвецом?

– Нет, это будете даже не вы. Чаща не воспроизводит организмы в точности, какими они были при жизни, она скорее использует ваш материал, хм… ваши тела, материю, клетки для создания чего-то своего. К примеру, она может скрестить человека с собакой, или с другим человеком, с птицей или пауком и вылепить из этого нечто среднее. Причем эти существа активны только в радиусе Чащи, как раз за счет ее неуловимого поля. Если создание вытащить за пределы сорняка, оно тут же умрет. Даже не умрет, а скорее, отключится, так как оно и не было живым вовсе.

– То есть создания в Чаще были сшиты, склеены или, я даже не знаю, какое тут слово подобрать, слеплены из живых организмов?

– Да, из тех, кого поглотила Чаща.

– А они помнят себя прошлыми?

– О нет, что вы… хотя, некоторые особи повторяют фразы, которые, очевидно, сильно врезались в их память при жизни.

– Они разговаривают?

– Да, но это неосознанная речь. Они, как попугаи, могут что-то говорить, но смысла в этом нет.

– Мне вот не совсем понятен один момент.

– Какой?

– Чаща невосприимчива к огню и холоду.

– Да.

– Почему нельзя было просто сбросить на нее атомную бомбу? К взрывной волне все восприимчивы.

– Чащу обнаружили, уже когда она сильно разрослась, на много километров. Когда мы поняли, что сорняк представляет страшную угрозу, было уже поздно. Вы, возможно, не видели Чащу на аэрофотоснимке. Представьте себе круг радиусом триста километров. Атомные бомбы тут не помогут.

– А распылить этот ваш химикат нельзя?

– Нет, во‑первых, его не так просто создать, а во‑вторых, химикат нужно вкалывать в корни, само по себе растение его не впитает. Мы до сих пор не понимаем, чем оно питается. Мы проводили эксперименты, вливали химикат в лиану, и через какое-то время она вяла и отмирала. А когда распыляли, растению было плевать на это.

– Как вы поняли, что Чаща имеет центральный корень?

– Подняли аэрофотоснимки района возле деревни Илеево, которая как раз расположена неподалеку от эпицентра зарождения сорняка. На снимках мы нашли еще пока молодую Чащу, в центре которой просматривался широкий длинный контур, похожий на толстую змею.

– Ну а почему нельзя было высадиться с вертолета в ее эпицентр, чтоб сразу оказаться в самой сердцевине?

– Была такая попытка в самом начале, когда лес еще не разросся на многие километры. Группа погибла.

– Что с ними случилось?

– Кто-то разбился при высадке, а кого-то забрали по пути к этой самой, как вы ее называете, сердцевине.

– Те существа?

– Да.

– А удалось ли вам захватить кого-нибудь из этих существ?

– К сожалению, нет, мы могли только наблюдать их через камеры путников. Почти все встречи с порождениями Чащи заканчивались гибелью отряда.

– Н-да… печально.

– Да, но благодаря их подвигу мы узнали о Чаще больше.

– У меня тут подготовлены вопросы, но в результате нашего с вами общения у меня появилось огромное количество новых.

– Спрашивайте, я отвечу на все.

– Семен Петрович, а когда вы поняли, что Чаща – это вовсе не инопланетный организм, как вы отреагировали?

– Мягко говоря, мы были шокированы. Понимание происхождения Чащи перевернуло наше представление о происхождении Вселенной, о пространстве и времени, о нас самих и нашем сознании, а для кого-то даже и о Боге.

– Что ж, дорогие телезрители. – Ведущий повернулся лицом к камере. – Сейчас мы прервемся на короткую рекламу и вскоре продолжим. Не переключайтесь.

Из-за распространения Чащи город опустел. Многие люди переехали заранее, до массовой эвакуации, начало которой было запланировано через несколько месяцев.

Изредка проезжающие машины нарушали тишину ночного города. Алекс с другом шли по тротуару, будучи изрядно выпившими. Его сорокалетний товарищ по кличке «Старый», недавно освободившийся из мест заключения, неожиданно остановился.

– Все, Леха, надо зад прислонить, – сказал он и плюхнулся на асфальт. – Курить… надо покурить.

Старый достал из внутреннего кармана ветровки сигареты, сунул одну себе в зубы и протянул пачку Лехе.

– Наслаждайся, – произнес он.

Алекс вытащил из пачки сигарету, прикурил Старому, а потом себе.

– Говорят, там у тебя очередной путник погиб? – спросил Старый.

– Да, и не один. Вся группа. Теперь вот выходные, пока новый отряд собирают, – ответил Алекс.

– Смертничков.

– Н-да уж… смертничков.

– Дурачки эти раскосые ходят, надеясь денег заработать.

– А кому еще ходить?

– Не знаю…

– Чего ты упал-то? Мочевой пузырь отморозишь, – усмехаясь, сказал Леха, решив перевести тему.

– Я? Отморожу? Да ты, братан, не знаешь, как я мерз! Вы, молодые, холодов не видели.

– Ой, не начинай, – махнул на него рукой Алекс.

– Меня, когда допрашивали, я, знаешь, сколько просидел к холодной батарее пристегнутый?

– Сутки, – вяло отреагировал Алекс, потому как слышал эту историю уже не раз.

– Пять градусов было, а я в майке и кальсонах! И ни хрена не случилось, только горло потом запаршивело.

– В магазин не успеем, давай погнали уже.

– Да не спеши ты, дай додымить.

– Катька твоя что-то совсем приуныла, – вспомнил Алекс.

– Хоть не рыгала сегодня, – засмеялся Старый.

– А чего? Рыгает обычно?

– Дальше, чем видит! Я однажды к ней полез, ну на хате сидели у Пашки, все дела, вроде ночь веселая намечалась, сидим, лапаемся, и тут она как блеванет на меня. – Старый залился хохотом. – Чуть ли не в рот мне… А я сижу и не понимаю, мне ей влепить по харе и отмываться пойти или сразу отмываться пойти. Или влепить, отмыться, а потом еще раз влепить… Старый так расхохотался, что выронил сигарету.

– Желудок слабый, – сказал Алекс. – Такие, как она, только продукт переводят.

– Да уж, бабы эти – одно недоразумение. Помоги-ка… – Старый протянул руку.

Алекс помог ему подняться. Тот посмотрел на часы.

– Успеем. А если не успеем, я знаю, где самогона взять.

– Чтоб травануться им?.. Не, лучше по классике.

– А водкой, ты думаешь, нельзя травануться?

– Можно. Я как-то отравился, но это свое, родное отравление, а самогон твой… да черт его знает, что там намутят. Ослепнем еще.

– Я там брал много раз, и ничего, не ослеп.

Внезапно возле них остановилась машина. Задняя дверь распахнулась, и оттуда вывалилась девушка. На ней были леопардовая мини-юбка и розовый топик. Автомобиль тут же скрылся за поворотом. Босая девушка лежала на спине, раскинув руки в стороны. Алекс почему-то первым делом обратил внимание на ее грязные пятки.