Айзек Азимов - Лакки Старр и океаны Венеры (пер. А.Левкин)

Сигнал пеленга снова изменил тон – они еще более отклонились от курса. Лакки мельком взглянул на Эванса. Что такое? Ему показалось или в глазах невменяемого Советника мелькнула какая-то искорка?

Да, сомнений не оставалось; Эванс поднимал руку на уровень глаз и собирался выстрелить!

И в этот момент, когда все мышцы Лакки бессмысленно напряглись в предчувствии выстрела, «Хильду» потряс толчок! Эванс, застигнутый врасплох, рухнул на пол, и бластер выскользнул из его разжавшихся пальцев.

Лакки не терял ни мгновения. Тот же толчок, который опрокинул Эванса на спину, толкнул его вперед. Он кинулся на упавшего, схватил его за руки, не давая вырваться.

Но и Эванс но был слабаком. Он оплел свои ноги вокруг ног Лакки и попытался повалить его на пол. Он сражался с невероятным, нечеловеческим упорством, корабль снова покачнулся, Лакки рухнул вниз, и безумец оказался сверху.

Эванс выбросил вперед кулак, но Лакки сблокировал удар локтем. В свою очередь, коленями он обхватил Эванса и сжал их, как железными клещами. Эванс скорчился от боли, попытался вырваться, но Лакки извернулся и снова оказался сверху. Все было кончено, Эванс стал постепенно затихать.

– Я не знаю, Лу, ты меня слышишь или нет, – начал он, с трудом переводя дыхание, – но…

Сознание не возвращалось к Советнику. Последним отчаянным движением он сумел стряхнуть с себя Лакки.

Тот упал на пол и моментально вскочил на ноги.

Перехватил руку Эванса, заломил ее за спину и уложил противника на пол.

– Бигмен, – позвал Лакки, быстрым движением головы откидывая назад прядь волос.

– Да, – сказал тот, поигрывая бластером Эванса. – Я эту штуковину на всякий случай подобрал.

– Отлично. Убери его к черту и взгляни на Лу. Убедись, что с ним все в порядке, и свяжи.

Лакки сел к штурвалу и осторожно отвел «Хильду» от останков гигантского пятна, убитого им пару часов назад.

Блеф Лакки удался. Он надеялся на то, что В-лягушки с их предпочтением к чисто ментальным действиям не слишком осведомлены о реальных размерах монстра. Кроме того, они явно были дилетантами в навигации, так что не могли понять смысла действий Бигмена. А суть блефа состояла в том, что Лакки шепнул Бигмену, когда Эванс, угрожая бластером, заставил их вести корабль в город.

– Греби к пятну, – сказал он тогда Бигмену.

«Хильда» снова изменила курс. Теперь она всплывала.

Эванс, привязанный к койке, пришел в себя и сконфуженно взглянул на Лакки.

– Извини…

– Не волнуйся, – мягко успокоил его Лакки. – Но мы не могли поступить иначе. Понимаешь?

– Конечно. Слушай, привязал бы ты меня покрепче, что ли. Отвратительно. Поверь, большую часть я не помню.

– Ты поспал бы лучше, – Лакки похлопал приятеля по плечу. – Если потребуется, мы разбудим тебя наверху. – Слушай, Бигмен, – сказал он чуть погодя. – Собери-ка все бластеры, какие отыщешь. И вообще – все оружие, какое есть на корабле. Осмотри все шкафы, тумбочки – словом, все.

– И что потом?

– И выкинешь все, что найдешь, к чертовой матери.

– Чего?

– Что слышал. Я могу попасть под контроль. Или ты. Мало ли. Незачем повторять пройденное. Пойми, против В-лягушек оружие такого рода бессмысленно.

В мусоропроводе оказались пара бластеров, электрические ружья с каждого из скафандров. Бигмен дернул рычаг, расположенный рядом с аптечкой, и оружие скользило в глубину.

– Теперь я чувствую себя совершенно голым, – грустно пробормотал Бигмен, глядя в иллюминатор, словно желая на прощание еще раз посмотреть на утраченные предметы. Но там в поле зрения прошмыгнул лишь смутный фосфоресцирующий отблеск – рыба-стрела. И все.

Стрелка указателя глубины перемещалась. Сначала они находились в двадцати восьми сотнях футов под поверхностью, теперь же до нее оставалось менее двадцати.

Бигмен продолжал глядеть в иллюминатор.

– Что там такое? – спросил Лакки. – Что ты уставился?

Кажется, становится светлее, – пробормотал Бигмен.

– Да ну, – хмыкнул Лакки. – Водоросли покрывают поверхность полностью. Когда мы начнем сквозь них продираться, станет только темней.

– А мы не нарвемся на какой-нибудь траулер?

– Надеюсь, что нет.

До поверхности оставалось пятнадцать сотен футов. Что-то Бигмена продолжало тревожить, и он сменил тему разговора:

– Слушай, Лакки, а как так выходит, что в атмосфере тут столько углекислого газа? То есть я вот о чем: растения же должны перерабатывать его в кислород, разве нет?

– На Земле – да. Но насколько я помню курс ксеноботаники, на Венере они ведут себя иначе. Там – выкидывают кислород в воздух. А здесь – накапливают в своих тканях. – Лакки старался говорить как можно более безучастно, чтобы только не задумываться. – Поэтому, наверное, никакая венерианская живность и не дышит. Им незачем, весь необходимый кислород они получают с пищей.

– Откуда ты знаешь? – присвистнул изумленный Бигмен.

– А так выходит. Судя по всему, их пища содержит слишком много кислорода, а то бы они не набрасывались на весь этот углеводород, вроде тавота. По крайней мере, у меня такая теория.

До поверхности оставалось восемьсот футов.

– Да, кстати, – вспомнил Лакки, – Прекрасная навигация. Я про то, как ты воткнул корабль в пятно.

– Ерунда, – покраснел от удовольствия Бигмен. Пятьсот футов до поверхности.

Возникли слабые поскрипывания, постепенно перерастающие в скрежет, двигатели начали давать сбои, продираясь сквозь плотный ковер водорослей, и наконец в иллюминаторе блеснул свет, и в верхней его части показалось облачное небо и лениво вздымающаяся поверхность тяжелой, тинистой воды, заполненной водорослями и листьями растений. По поверхности расходились круги.

– Дождик… – сказал Лакки. – А теперь нам не остается ничего иного, как ждать, когда к нам пожалуют В-лягушки.

– Да вот же они, – беспомощно всплеснул руками Бигмен. – Уже тут.

Да, чуть ниже уровня воды в иллюминаторе показалась В-лягушка. Она цепко обхватила длинными пальцами стебель водоросли и пристально глядела в стекло на них!

Струи Дождя размеренно барабанили по обшивке «Хильды». Бигмену, с его марсианским происхождением, чужими были и дождь, и океан, а вот Лакки вспомнился дом.

– Да ты взгляни на лягушку, Лакки, – настаивал Бигмен.

– Вижу я ее, – кивнул Лакки.

Бигмен протер обшлагом иллюминатор и приник к нему так, что расплющил нос. Потом решил, что лучше отойти подальше, отошел и, неизвестно почему, вдруг засунул в рот оба мизинца и растянул его чуть ли не до ушей. Высунул во всю длину язык, завращал глазами и принялся шевелить всеми свободными пальцами. Лягушка, однако, сохраняла полную невозмутимость. За все это время, кажется, и головой не пошевелила. Сидела себе под водой, чуть высовываясь наружу темечком, и спокойненько покачивалась на волнах. Казалось, ее нисколько не беспокоят ни дождь, ни Бигмен.