Айзек Азимов - Лакки Старр и пираты с астероидов (пер. А.Анпилов)

– Итак – двадцать семь кораблей атаковали обсерваторию. Правильно?– бросил Лакки.

– Так точно, – отозвался военный.

– Хорошо. Давайте вместе посчитаем. Значит, два судна уничтожены в бою и одно взорвано при погоне. Итого, остаются двадцать четыре, кадров их отступления не так уж много.

Командир улыбнулся.

– Если вы намекаете, что одно из них спряталось и до сих пор торчит на Церере, то это ошибка.

— Насчет двадцати семи – все понятно. Но были еще три корабля, севших на камень. Где фотографии десанта?

Военный замялся.

– Таких снимков мало – для нас все это было полной неожиданностью. Есть кадры отступления – вы их видели.

– Да, видел. Но на них только два судна, а все свидетели говорят о трех.

Командир пожал плечами.

– Есть свидетельские показания о приземлении и старте трех кораблей, но…

– Но снимков нет?

– Ну… нет.

– Благодарю вас.

Вернувшись в кабинет, Старр продолжил беседу – Как говорится, отсутствие результата – тоже результат. Я думаю, корабль Энтона находится сейчас…

– А где он был? – перебил Конвей.

– То-то и оно, что нигде! Единственного судна, которое я могу опознать, нет ни на одном снимке! Энтон – головорез из самых отчаянных и обязан был участвовать в налете. Недостающий корабль – это корабль Энтона.

– Что из этого следует?

– А вот что. Атака на обсерваторию – отвлекающий маневр, это ясно. Три корабля высаживают десант, Энтон врывается в жилой отсек, хватает Хансена; два судна соединяются с остатками эскадры – обманный маневр внутри обманного маневра, – а корабль Энтона продолжает выполнять основную задачу и стартует в ином направлении. Да так резво, что его не успевают заснять.

Конвей погрустнел.

– Ты хочешь сказать, что он полетел на Ганимед.

– Ну конечно! – с жаром воскликнул Лакки. – Все это звенья одной цепи! Сами пираты способны вести только бои местного значения, но они отвлекают на себя добрую половину земного флота. Сириус же, опираясь на мощную поддержку джентльменов удачи и имея дело с ослабленными силами Земли, может рассчитывать на победу в войне. Иначе он, на расстоянии восьми световых лет от своей планеты, никогда бы не пошел на риск. Сейчас Энтон спешит к Ганимеду, чтобы сообщить о начале боевых действий.

– Да-а-а, Лакки. Ты был прав. Нам надо шевелиться. Мы должны ударить прямо в сердце. Сегод­ня же отправим эскадру к главной базе, о которой ты говорил…

Старр всплеснул руками.

– Что вы, дядюшка! Ни в коем случае!

– Ничего не понимаю, Почему?

– Да ведь это именно то, чего пираты ждут от нас! К чему нас все время подталкивают! Послушайте, там, на астероиде, я думал, что меня выбросили в космос, чтобы изобразить несчастный случай. Теперь я уверен – это сделали нарочно, чтобы рассердить Совет. Хотели потом растрезвонить, что убили советника. Наглый набег на Цереру также является дополнительной провокацией.

Генри пожевал губами черенок трубки.

– А если мы начнем с победы?

– Кому нужна такая победа! Земля и Юпитер сейчас но разные стороны от Солнца. Начнись война, мы и ахнуть не успеем, как флот с Ганимеда сотрет в порошок земную армию! Нет, лучший ход – не одерживать сомнительных побед, а предотвратить кровопролитие.

– Но как?

– Война не начнется до тех пор, пока Энтон не долетит до Ганимеда. Значит, надо не допустить этой встречи.

Конвей с сомнением покачал головой.

– Для перехвата у нас нет времени.

– Если делом займусь я – то время есть. «Метеор» бегает быстрее черта.

– Опять ты!!! – вскрикнул советник.

– А что делать? Сами подумайте – боевой корабль с Земли не пошлешь. На Ганимеде решат, что на них напали, и боя не избежать. Ведь это как раз означает ту самую войну, которой мы стремимся избежать. А «Метеор» выглядит игрушкой, прогулочной лодчонкой. Сириус и не почешется.

Доктор показал Лакки на часы.

– Ничего не выйдет – ты отстал. Даже «Метеор» не наверстает сутки.

– А вот и ошибаетесь – наверстает. И как только я поймаю пиратов, я заставлю их капитулировать. А без них Сириус не начнет войну.

Повисло молчание.

–Ну что вы, право, – Лакки смягчил тон. – Я ведь дважды возвращался.

– Каждый раз чудом, – проворчал Конвей.

– Раньше я шел ощупью. Теперь-то я знаю, с кем имею дело. Все точно рассчитано. Давайте так – я пойду подготовлю корабль, а вы свяжетесь с Землей, вызовете Координатора и…

Конвей вздохнул.

– Чего уж там, все сделаем, сынок. Разговор с правительством – моя забота. Ты-то о себе позаботишься?

– Только этим и занимаюсь, дядюшка Гектор.

Лакки обнял старика за плечи, помолчал и вышел.

Бигмен с мрачным видом топтался у шлюза. Увидев Старра, он взбодрился.

– Ну, как? Я готов – скафандр на мне, бластер в кобуре. Куда летим?

– Извини, дружище. На этот раз я один. Очень жаль.

– Но почему???

– «Метеор» полетит к Ганимеду кратчайшим путем.

– Ну и что? Что это за путь?

Лакки улыбнулся краешком губ.

– Я срежу путь через Солнце.

Он пошел к стартовой площадке, оставив малыша стоять на месте с разинутым ртом.

Солнечная система расположена в одной плоскости. В центре – Солнце, доминанта системы, в 500 раз превосходящее по размерам все планеты вместе взятые. Плоскость вращения планет – эклиптика. Обычно все корабли, совершающие перелет в пределах системы, движутся по эклиптике. Там они могут делать промежуточные остановки, там проходят основные лучи субэфира.

Но иногда, при необходимости выиграть время или боясь обнаружения, корабли выходят из плоскости, особенно когда их путь лежит по другую сторону Солнца.

Лакки размышлял о том, как поведет себя Энтон. Пойдет ли по эклиптике или по огромной дуге, мосту через Солнце, чтоб вскоре опуститься в окрестностях Ганимеда?

Скорее всего, прикинул Лакки, Энтон не рискнет на дугу, а будет продвигаться поясом астероидов. Он тянется непрерывно вокруг Солнца, так что пират сможет пройти весь путь (за исключением разве что последних нескольких сот миль) под прикрытием камней – туда правительственные корабли не суются. Это гарантированная безопасность, которая для него сейчас, пожалуй, важнее скорости. Ну, а мне – наоборот, решал Лакки и поднял «Метеор» по кратчайшей дуге.

Пассажирские корабли никогда не приближались к Солнцу более чем на шестьдесят миллионов миль, то есть не ближе орбиты Венеры. И то здесь уже были необходимы дополнительные системы охлаждения для пассажиров. Суда с автоматическим управлением добирались до Меркурия, но только в период его максимального удаления от светила. На расстоянии тридцати миллионов миль начинали плавиться некоторые металлы.