Юрий Киселев - Лестница бога. Обретение магии. Часть 1. Новый дом

В нашем мире возможно всё…

Если же кто–то вам скажет,

что что–то невозможно –

значит, он просто

недостаточно сильно этого хотел…

Андрей неподвижно сидел на пригорке у излучины широкой полноводной реки, скрестив ноги в позе лотоса, и отстраненно наблюдал за скрывающимся в густых сибирских елях багрово-красным закатным солнцем. Закат пламенел багряными отблесками на редких кучевых облаках, бесформенными хлопьями рассыпавшихся по вечернему небу. Конец лета в этом году выдался в Сибири необычайно жарким, и в душном неподвижном воздухе стоял пряный запах выгорающей на солнце хвои, разбавленный терпким густым ароматом сибирского разнотравья. С пригорка открывался достойный кисти художника вид на бескрайнюю тайгу, неподвижными зелеными волнами взбирающуюся на редкие сопки и величаво уходящую вдаль, за горизонт. Внизу, под пригорком, на длинной песчаной косе покачивался на мелких ленивых волнах вытащенный носом на берег и привязанный к колышку, чтобы не унесло течением, большой надувной темно–зеленый катамаран.

За спиной мужчины треугольным брезентовым конусом из густой травы выглядывала старая, видавшая виды армейская шестиместная палатка, прочно закреплённая вбитыми в землю алюминиевыми колышками. Рядом, в предусмотрительно выкопанной ямке, обложенной каменными окатышами, горел небольшой костерок. Над костром в закопчённом котелке с плоским дном, закреплённом на невысокой тонкой треноге, булькала уха, разнося по пригорку ароматные запахи пшена, специй и вареной рыбы. Лёгкий, почти незаметный дымок теплым потоком поднимался вертикально вверх, чтобы сразу же рассеяться без остатка в синей закатной вышине. Летний жаркий день уходил, сменяясь благословенной вечерней прохладой. Природа, убаюканная тишиной, засыпала, и мужчина наслаждался последними минутами уходящей безмятежности. Быстро темнеющее на востоке небо редкими проявляющимися звездами уже мостило дорогу ночи. Пройдет ещё немного времени, и вслед за ушедшим солнцем над вершинами елей пронесется первый порыв прохладного ночного ветерка. А это значит, что сейчас придётся вставать, снимать с костра горячую наваристую уху, ужинать и ложиться спать, чтобы с первыми лучами утреннего прохладного солнца вынырнуть из палатки в зябкий рассветный туман, доесть остатки остывшей ухи, промыть в холодной речной воде котелок и ложку, уложить чистую посуду в специальную сумку в катамаране и, закрыв глаза, с головой нырнуть в черную рассветную речную заводь…

Очередное утро в тайге прошло для Андрея так же, как и все предыдущие на протяжении последних двух недель добровольного одиночества. Традиционное купание освежило, прогнав остатки сна, короткий яростный десятиминутный заплыв против течения разогрел мышцы, к окончанию водных процедур слегка гудящие от нагрузки, и мужчина снова занял своё излюбленное место на пригорке, сев лицом на восток, скрестив под собой ноги и положив на них руки ладонями вверх. Ритуал встречи солнца, как и ритуал его проводов, не изменился ни на йоту за две проведенные на этом холме недели. Вдали от цивилизации, один на один с дикой природой, Андрей медитировал, сливаясь с миром, не думая ни о прошлом, ни о будущем. Забыться в единении с природой – что может быть прекраснее? Холодные капли воды стекали по обнаженному телу, не успевая высохнуть в прохладном утреннем воздухе, сбиваясь в тонкие струйки в ложбинках на кубиках пресса, перевитых жгутами мышц предплечьях, и собираясь в лужицу под примявшей траву неподвижной мужской фигурой.

Почему на протяжении всех последних четырёх лет Андрей в конце лета сбегал от городской действительности в дикие таежные дебри? На этот вопрос мужчина и сам не мог дать себе правдивого ответа… А, скорее всего, мог, но боялся признаться в ответе самому себе. Ведь ещё четыре года назад Андрею казалось, что у него есть всё, о чем только может мечтать человек в наше время. Большая уютная квартира, хорошая работа, хобби, семья, любимая жена и дети…

Жена… Когда–то у него действительно была жена. С ней мужчина познакомился ещё в далекие студенческие годы, когда, отслужив положенные два года в армии, всё же поступил в институт. Андрей и до армии был не слабым парнем. Родители наградили своего потомка ростом под метр восемьдесят и неплохой атлетической фигурой, чему в немалой степени способствовало сначала серьёзное, на уровне кандидата в мастера спорта, увлечение спортивной гимнастикой, а затем дзюдо, в котором Андрей добился не меньших успехов. После школы поступить в институт с первого раза не удалось – не хватило нескольких баллов на выбранную специальность. С детства мечтая о небе, юноша мечтал конструировать самолёты, а идти куда попало, просто ради диплома, ему не хотелось. На призывном пункте спортивного паренька приметили, а его тягу к небу учли, определив в воздушно–десантные войска. Жизнь в первый раз преподала Андрею суровый урок – Советский союз в те времена отстаивал идеи социализма с помощью сапог и автоматов своих солдат. Именовалось это, правда, гордым словосочетанием «интернациональная помощь». Возможно, это действительно так и было – не Андрею с его восемнадцатилетним жизненным опытом судить, однако к увольнению юноша уже успел повоевать, даже награды имелись. Впрочем, разноцветным металлом на груди, вернувшись на гражданку, Андрей не светил – неудобно было, да и лучшей наградой для себя юноша считал тот факт, что домой он вернулся живым и здоровым. Насколько помогло ему в этом юношеское увлечение дзюдо – никто не считал, однако сам Андрей был уверен, что оно спасло ему жизнь. Опыт спортивных схваток на татами, чувство противника, привычка, а возможно, умение предсказать его действия – то, что обычно называют интуицией, проросло и укоренилось в рано повзрослевшем юноше за два полновесных года беспокойной службы. За это время Андрей привык доверять своей интуиции, иррациональному чувству опасности или чужого тяжелого взгляда, незримо буравящего затылок. Он, как с неразлучным автоматом Калашникова, сроднился со своей способностью…

Вернувшись на гражданку, отъевшись на маминых пирожках с вишнями и блинах со сметаной, отоспавшись и нагулявшись, в один из тихих летних вечеров юноша случайно проходил мимо своего старого спортивного клуба. Распахнутые двери и выходящие с тренировки молодые парни всколыхнули юношеские воспоминания, и Андрей, пропустив очередную усталую, однако не перестающую оживлённо о чём–то болтать группку мальчишек, тихо вошел в прохладный коридор. Постоял в самом начале, вдыхая знакомый запах пыли и пота, и медленно пошел в сторону борцовских залов, вспоминая каждый изгиб коридора. Дойдя до своего зала, снял ботинки и, оставшись в одних носках, тихо отворил дверь и зашел в зал…