Николай Толстой-Милославский - Жертвы Ялты

Дину способствовало несколько факторов. Ни один советский гражданин не проверил законность опеки в английском суде Они не знали о своих правах, а общественность не знала об их судьбе. В результате их дела решались не юридическим порядком, но ходом самой войны, и к моменту капитуляции Германии почти половина советских граждан уже была репатриирована из Англии в СССР.

Крушение немецкого правительства означало, что более нет вражеской воюющей стороны, которая могла бы настаивать на правах военнопленных и своих собственных правах в отношениях с Англией согласно Женевской конвенции 1929 года Кроме того, теперь можно было развернуть широкомасштабную выдачу советских граждан из Италии, Австрии и Германии, оккупированных англо-американскими войсками. Эти страны не подпадали под юрисдикцию английского суда, и ни в оккупированной Европе, ни в освобожденной Италии английское право не действовало Таким образом, все юридические препоны отпали, осталось лишь физическое сопротивление советских граждан в Европе, а оно было сломлено применением силы. Советских граждан насильно погрузили в поезда для отправки в советскую зону оккупации, а оттуда перевезли в СССР, и те, кого не расстреляли сразу по прибытии, пополнили население ГУЛага.

Здесь возникает еще вопрос о том, было ли решение о насильственной репатриации советских граждан, – принятое британским кабинетом 4 сентября 1944 года и подтвержденное совещанием на уровне министров в октябре того же года, а затем и Ялтинским соглашением, – нарушением закона войны. Как свидетельствует данная книга, Дин не привлек к этому ключевому вопросу внимания министра или соответствующих отделов МИДа.

Если решение кабинета в сентябре 1944 года не противоречило международному военному праву, то никакие условия Ялтинского соглашения 1945 года не лишили бы насильственные выдачи законной силы. Дин прав, утверждая, что Ялтинские соглашения требовали от Англии насильственной выдачи советским властям граждан СССР, "освобожденных" англо-американскими войсками, но при этом решение кабинета от сентября 1944 года было использовано только в определении деталей выдачи. Если решение кабинета не противоречило военному законодательству, то Ялтинские соглашения тоже не нарушили его. Если же решение кабинета было нарушением международного военного права или внутреннего законодательства Англии, то Ялтинские соглашения никак не могли изменить юридическую сторону дела.

Покойный лорд МакНейр, один из крупнейших юристов нашего столетия, считал, что "договор, по которому два союзника соглашаются вести войну методами, нарушающими принятые правила ведения войны", следует признать недействительным. Можно предположить, что когда две союзных воюющих страны (США и Англия) договариваются с третьим союзником (СССР) о том, что они вернут этому третьему союзнику, при необходимости – с применением силы, граждан данной страны, являющихся военнопленными, такое соглашение может быть признано недействительным. Насильственная выдача была нарушением Статьи 4 Гаагских инструкций 1907 года, требующей гуманного обращения с военнопленными, и противоречила "законам гуманности", провозглашаемым Гаагскими инструкциями, которые с 1939 года являлись законообразующими правилами обычного международного военного права, обязательного для всех участников Второй мировой войны. Если же считать советских граждан, находившихся в руках англо-американцев, гражданскими лицами союзной страны на оккупированной территории (а таковыми они и должны были бы считаться), то тогда их насильственный вывоз из оккупированной англо-американскими армиями Европы представлял собой нарушение Статьи 46 Гаагских инструкций: "Следует уважать семейную честь и права, а также жизнь личности". Помимо этого условия, законы гуманности, признаваемые в преамбуле де Мартенса к Гаагским инструкциям, исключают насильственный вывоз и выдачу жителей оккупированных областей Армиями-Оккупантами, тем более когда этот Оккупант знал о вероятной судьбе выдаваемых лиц.

Что до советских граждан, насильно вывезенных в СССР из Англии, то эта деятельность проводилась до прекращения боевых действий со стороны Германии, и Страна Задержания, отказывая им в статусе военнопленных, совершала весьма сомнительный в юридическом отношении шаг, так как это являлось нарушением Женевской конвенции 1929 года по отношению к Германии. Незаконность этих действий не снимается заключенным задолго до крушения Германии соглашением с СССР, который не участвовал в этой Конвенции.

Весьма сомнительно, чтобы при этом какой-либо международный юридический орган утвердил Ялтинские соглашения, пытаясь применить международное право к имеющимся в его распоряжении фактам. Но, похоже, вопрос о законности Ялтинских соглашений вовсе не занимал Дина: он считал, что Англия имеет право насильно репатриировать советских граждан в СССР, и его не интересовало наличие юридических обязательств, запрещающих Англии проводить эту деятельность. Между тем это был весьма важный вопрос. Если Англия была связана юридическим обязательством, запрещающим насильственную репатриацию советских граждан в СССР или выдачу их советскому командованию в Европе, тогда Ялтинские соглашения, обязывающие её к этой деятельности, никак не освобождали Англию от юридических обязанностей гуманно обращаться с пленными и уважать жизнь жителей на территории, оккупированной ею. Не исключено, что решение кабинета от сентября 1944 года было нарушением обычного военного права. Не меньше сомнений вызывает насильственная репатриация советских граждан, проводившаяся во исполнение Ялтинских соглашений. С точки зрения внутреннего законодательства Англии, действовавшего в то время, вполне вероятно, что ни один английский суд не одобрил бы практику опеки над такими советскими гражданами (не считающимися военнопленными) в Англии и их насильственный вывоз из английских портов.

Поскольку никто не озаботился вопросом о законности насильственной репатриации этих советских граждан из Англии или из оккупированной Европы, это дело никогда не рассматривалось с юридической точки зрения. Крушение Германии в мае 1945 года, незнание советскими гражданами своих прав, отсутствие у них возможности настаивать на этих правах и неосведомленность английской общественности – все эти факторы, вместе взятые, позволили совершиться насильственной репатриации.

Имелась серьезная опасность, что какой-нибудь армейский офицер или другой военный откажется выполнять приказ или применять насилие при посадке советских граждан на суда, в автобусы или поезда, и военные власти сочтут тогда необходимым судить нарушителя военным судом за неподчинение приказу, отданному старшим офицером. В таком случае суд подверг бы проверке законность приказа на всем его пути – начиная от британского кабинета до непосредственного начальника обвиняемого, а также законность Ялтинских соглашений как объекта международного права. Однако военные власти были в состоянии не допустить подобного казуса, поскольку лица, подпадающие под действие военных законов, не имеют права сами требовать военного суда. Да и случись такой суд, общественность скорее всего ничего о нем не узнала бы: его можно было бы провести в каком-нибудь Богом забытом местечке или в Европе – и провести при закрытых дверях.