Анастасия Зубкова - Скромное обаяние художника Яичкина (Божий одуванчик - 2)

- Какой тест? - спросила потрясенная я, в конец измотанная бабулиной любовью к театральным эффектам.

- Я нахамила ему, - возликовала бабуля, - к тому же, предложила ему при всех снять штаны. Мужик-папочка постарался бы меня подавить и нагрубил бы в ответ. Мужик-сыночек стушевался и замолчал. Сомнений нет - перед нами будущий подкаблучник, упорно подделывающийся под мужика-папочку. Полдела сделано.

- Ты слышала, Катерина? - приободрила я Катерину, - полдела сделано.

- Отлично, - хмуро порадовалась Катерина, - мне намного лучше. И что я теперь должна предпринять, Марья Степановна?

- Продолжать в том же духе, Катенька. Все мужики обожают, когда женщина чередует пощечины с пряниками, но в нашем деле надо начать с пощечин. Он приносит нам ужин. Ты едко высмеиваешь его манеру одеваться, ходить и говорить. Он слабо отбрыкивается. Ты гнешь свою линию. Дальше - импровизируй. Твоя цель - чтобы он выпустил нас из подвала и указал, где лежит «Автопортрет».

- А если он не знает? - полюбопытствовала я.

- Пусть как-нибудь выкручивается, - хмыкнула бабуля.

- Ну и все, - скисла Катерина, - ничего не выйдет.

- Еще как выйдет, - прошептала бабуля, - держи нос морковкой. Ты у нас редкостная красавица. Помни, научный подход - наша сила.

- Красавица, или научный подход? - склочно спросила Катерина.

- И то, и другое. Сразу, - отрезала бабуля, пошарила руками и что-то с треском разорвала.

- Ой! - вскрикнула Катерина, - кофта новая была!

- Забудь, - шепнула бабуля.

И тут, как по команде, снова загремела наша дверь.

Глава двадцать первая, в которой Катерина ругает всех мужиков мира, а я ни на секунду не забываю о работе

- Ты уверена, что все идет хорошо? - в который раз спросила я, - ее нет уже час.

- Спокойно, детка, - прошептала бабуля, - все идет как нельзя лучше. Я и не надеялась, что Катерина его так легко подцепит.

Что правда - то правда. Развела нашего едоноса Катерина на ура.

Пока я жмурилась и пыталась понять, где Зямочка достал такую яркую лампу, Перевалов завис в дверях (он нас мало интересовал, потому что Катеринины прелести оставили его равнодушными), а его доблестный здоровяк-напарник приволок нам поднос с едой (это и был наш клиент). Парень, и правда, пялился на Катерину как баран на новые ворота. Пока он кряхтел, пристраивая поднос на полу, наша будущая соблазнительница, гроза всех здоровяков-охранников, Великая и Могучая Разбивательница Сердец, мялась и бледнела. Бабуля ощутимо пнула ее ногой. Катерина глубоко вздохнула, как перед прыжком в ледяную воду, и бухнула:

- У вашего Зямочки в охранниках все такие придурки, или ты один тут такой выискался?

- Не понял, - помотал головой объект, не подозревая, что к нему применяется научный подход. Мы с бабулей благоразумно молчали.

- Я говорю, что не буду есть пищу, которую принес такой придурок, - продолжала Катерина, входя во вкус.

- Чем это я тебе придурок? - потерянно спросил объект.

- Ты в зеркало давно на себя смотрел, чучело? - мерзким голосом продолжала Катерина, - удивительно придурковатая рожа. Сидеть в одном подвале с тобой противно!

- Ты это, - неуверенно проговорил парень, - прекрати.

- Жень, пошли, - позвал от двери товарища Перевалов. Он тоже никогда ничего не слыхал о хитрой науке соблазнения, а потому маялся и хотел на воздух. В этом мы, кстати, с ним были солидарны.

- Подожди, - оскалился наш будущий спаситель, - чего это она ко мне так?

- Ненавижу недоумков, - скривилась Катерина как от сильной вони, - ты хоть пару классов-то закончил?

- Закончил! - взвился объект, - зачем так говорить? Я даже в техникуме учился!

- Не в техникуме, а в ПТУ, - откорректировал курс Перевалов, поддержал, так сказать, товарища.

- …, - ответил с позором заложенный Катеринин ухажер, - ей-то с этого чего?

- А мне с этого ничего! - отрезала Катерина, - поднос поставил - и вали отсюда! Все вы на одно лицо - и все уроды!

- Не пойду я никуда! - взвизгнул учившийся в ПТУ (подозреваю, ему пришлось нелегко) охранник, - ничего мы не на одно лицо, я, между прочим, на Брюса Уиллиса похож!

- Которого подкачали велосипедным насосом, - прошептала мне на ухо бабуля. Я уткнулась ей в плечо и начала смеяться.

- Поговорите у меня еще! - прорычала Катерина, вскакивая на ноги. И тут нас ожидало явление. Простите, Явление. Художественно разорванная бабулей кофта распалась на Катеринином королевском плече и нас озарило сияние шикарных Катерининых форм.

- Богиня победы, - просвистела мне в ухо бабуля, - она прекрасна.

- Валькирия, - покивала я, утирая слезы.

От такой картины объект соблазнения на секунду зажмурился, снова открыл глаза и был вторично сражен Катериниными красотами. Та не замечала убийственной силы своей наготы, а яростно продолжала:

- Дома будешь характер показывать, дебил, - проорала она, - распустились! Совсем с ума посходили! Устроили тут! Жизнь на все это кладешь, мучаешься, страдаешь, а ради чего? Ради таких вот кретинов, слова доброго вы все не стоите!

Охранник стоял, как громом пораженный, подозреваю, что он и вовсе не слышал, что ему орет Катерина, а стоял на предательски слабеющих ногах и с восторгом пялился на мою разрумянившуюся от возмущения и отчаяния подругу.

- Э-э-э-э, - сумел из себя выдавить охранник.

- Что? - взвопила Катерина, - что ты молчишь? Вот урод! Тут всю душу ему выворачиваешь, а он молчит! Ты слова хоть какие-то знаешь?!

- З-знаю, - просипел тот.

- Борзая какая, - выдохнул восхищенный Перевалов.

- Ага, - потерянно покивал его товарищ.

- Надо это… - неуверенно выговорил Перевалов, - надо Василию Геннадьевичу сказать, что она тут буянит…

- Да, - простонал наш клиент, силясь отвести глаза от Катерины, - давай ее к нему отведем?

- Зачем? - не понял Перевалов.

- Нам сказано что? - быстро заговорил соблазненный охранник, обласкивая Катерину взглядом, - если что - сразу к Василию Геннадьевичу. А это - не просто «что», это «ЧТО»…

- Толстая морда! Дебил! Обезьянья задница! - выкрикивала Катерина, размахивая кулаками.

- Тебе, то есть, - в который раз покраснел наш охранник, - вам не холодно? Тут дует очень по углам, - наш новый друг попытался прикрыть Катеринины плечи своей курткой и мелко задрожал. Бабуля закатила глаза и фыркнула, но на нас с ней давно никто не обращал внимания. Я тем временем приглядывалась к ужину - какая-то куча пластиковых коробочек. Есть хотелось невероятно, но не полезешь же их открывать, когда на твоих глазах разыгрывается такое!

- Не трогай меня своими грязными лапами! - завывала тем временем Катерина, швыряя куртку сраженного охранника на пол.

- Меня Женя зовут, - застенчиво бормотал тот.

- Кретинское имя! - бушевала Катерина. - Ненавижу!

- Ну что - повели ее, что ль? - поскреб в затылке Перевалов.