Анастасия Зубкова - Скромное обаяние художника Яичкина (Божий одуванчик - 2)

- Утром, - сказал Зямочка, послушав немного, - все, бывай, - он дал отбой и снова обмяк за столом.

Вообще, должна сказать, наблюдать из укрытия за человеком, который уверен, что полностью предоставлен сам себе - ужасно.

Приложение № 23. Чем занимался в глубокой ночи в своем кабинете большой человек из Химок

1. Зямочка творил очень противные вещи:

2. Распевал песню про бродягу, который «к Байкалу подходит, на встречу родимая ма-а-а-а-ать»;

3. Высыпал на стол скрепки и начал делать из них цепочку, причем конец этой цепочки он наворачивал себе на шею;

4. Задумчиво жонглировал двумя фломастерами, пристраивал их себе за уши, а под конец вставил их себе в нос;

5. Вытащил один из этих фломастеров и начал делать вид, что это - дорогая сигара (Катерина содрогнулась от отвращения);

6. Прилепил желтый бумажный стикер себе на лоб и качался в таком виде на кресле;

7. Колол себе палец кнопкой и вскрикивал: «Ай!»;

8. Стрелял скрепками из степлера в стену.

Глава двадцать третья, в которой Зямочка качается на стуле, а бабуля разводит отвратительную бюрократическую канитель (окончание)

Невооруженным глазом было видно, что в своем кабинете человек привык много и напряженно работать. Проделав все эти полезные вещи, Зямочка ни с того, ни с сего сел ровно и принялся беспокойно шарить по столу. Меня осенило: он искал пресс-папье, которое лежало в кармане у бабули. Зямочка перевернул все бумажки, перетряс все папки, заглянул под стол, но, судя по всему, пропажу не обнаружил. Тогда Зямочка принялся беспокойно озираться, словно увидел обстановку своего кабинета впервые. Подскочил, коротко пробежался в противоположный угол, остановился и глубоко задумался над загнутым уголком ковра. Стало видно, что Зямочке сильно не по себе. Он обхватил себя за плечи, протопал к столу, пошарил в ящиках и извлек оттуда пистолет.

Я закатила глаза. Великолепно. Пресс-папье против пистолета. Конечно, мы не знаем, какой из Зямочки стрелок, но стало очень неуютно. Сейчас он нас обнаружит, и…

Но, судя по всему, Зямочка не спешил нас обнаруживать. Он крался по кабинету, как заправский спецназовец, хотя даже мне было понятно, что спрятаться там негде. Зямочка тоже быстро это смекнул и в задумчивости встал у окна. Вот тут-то ему и пришла в голову эта идея: Зямочка засунул за пояс халата свой пистолет и рванул к тайнику. Бабуля едва уловимо пошевельнулась. Женя попытался закрыть Катерину своей грудью. Зямочка с треском стукнул по стене, стеллаж отъехал в сторону, и вся наша честная компания предстала перед ним.

- Здрасте, - сказала я.

- Глаз за глаз, - торжественно провозгласила бабуля, широко размахнулась и опустила пресс-папье на голову совершенно потрясенного Зямочки. Тот ахнул и осел на пол. Бедняга и не подозревал до сих пор, что в его тайник можно набить столько народу.

- Ну? - рявкнула бабуля, пикируя на Зямочку, как коршун на зяблика, - говори, скотина, где тут у тебя «Автопортрет», и не думай, что после всего услышанного я буду с тобой нежна!

Пока бабуля терзала оглоушенного Зямочку, а Катерина с Женей приходили в себя, у меня появилось время разглядеть получше место, где мы прятались. Вся стена тайника была утыкана ячейками с дверцами. Я открыла одну из них. Там кучкой лежали пластиковые карточки и какие-то бумаги. Я заглянула в следующую - белые слитки. Дальше обнаружились: пергаментный свиток, глиняная крынка, полная копеек екатерининских времен и маленький черный мешочек. С каким-то пугающим безразличием я заглянула туда, увидела бриллианты, и некоторое время тупо разглядывала лучших друзей девушек. Они совсем не впечатляли.

- Где «Автопортрет»? - трясла Зямочку бабуля.

- Выше, - простонал тот. Я взглянула выше - какие-то свертки, свертки…

- За синим пакетом, - хрипел Зямочка, которого для ускорения мыслительного процесса бабуля принялась душить.

Я взглянула еще выше. В очередной ячейке и, правда, лежал синий пакет. Не церемонясь, я отшвырнула его на середину комнаты (в нем что-то мелодично зазвенело), запустила руку поглубже и извлекла на свет свернутый в рулон холст, замотанный в целлофан.

- Есть? - напряженно спросила бабуля, не отпуская Зямочкину шею.

- Посмотрим, - бормотала я, распаковывая холст, - сейчас посмотрим… - Признаться, целлофан я раздирала с сильнейшим душевным трепетом. Уже двое суток мечтаю насладиться созерцанием волшебного лика художника Яичкина. С холста на меня смотрел кривой страшный мужик. Мне он показался прекраснее всех принцев на свете. Я издала победный клич и мельком показала холст бабуле.

- Отлично, - кивнула та, - запаковывай обратно. - Зямочка, сейчас я тебя свяжу.

Зямочка молчал и вращал глазами.

- Женька, не стой столбом, - гаркнула бабуля, - помоги мне перенести его на кресло!

Женя вышел из ступора, в котором он пребывал с момента появления в кабинете Зямочки, метнулся к бабуле, бодро подхватил босса (теперь, судя по всему, уже бывшего) под коленки и поволок его к столу. Если он и раздумывал над материями вроде «быть или не быть», то недолго, а когда Катерина положила ему на спину руку, то и вовсе бросил рефлексировать. Обожаю таких людей. Приняв один раз решение, они больше не возвращаются к нему, а действуют по намеченному плану. Жизнь у таких людей легка и понятна, они не крутятся в постели до четырех утра и не раздумывают, правильно ли они сделали, что съели на ночь килограмм оливье, два банана, четыре котлеты, сковородку макарон и брикет мороженого. Такие люди после всех этих подвигов ложатся и мгновенно засыпают как младенцы, потому что изначально доверяют своему выбору.

Бабуля и прекрасный, не рефлексирующий Женя тем временем прикручивали Зямочку к его собственному креслу.

- Женя, - прохрипел страдалец.

- Да, Василий Геннадьевич, - сосредоточенно кивнул Женя, обматывая его руку скотчем.

- Женя, - страшно закатил глаза Зямочка, - закопаю.

- Закопаете, - вздохнул Женя.

- Ну, ты тут мне еще нашего парня попугай, - возмутилась бабуля, приматывая к креслу вторую Зямочкину руку.

- Еще два часа назад, - вздохнул Зямочка, - он был моим парнем.

- Ну, - наклонилась к нему бабуля, отгрызая скотч зубами, - мы к тебе в гости не напрашивались, сам позвал - сам и расхлебывай.

- Машка, - выдохнул Зямочка, - и тебя закопаю, и девок твоих, - он нехорошо покосился на нас с Катериной.

- Утрешься, - хмыкнула бабуля и одним движением залепила Зямочке рот остатками скотча.

Дальше Зямочка еще что-то мычал, но мы уже не обращали на него никакого внимания. Аккуратно вернули на место стеллаж, скрыв тайник (мало ли что придет в голову его ребятам, когда они увидят так удачно по случаю связанного босса, сидящего посреди россыпи всяких богатств), и плотно захлопнули за собой дверь.