Веденеев Василий - БАЛЬЗАМ АВИЦЕННЫ

- Никак Савельев? - моргая воспаленными глазами, прохрипел урядник.

- Хде? - Самсонов приложил ладонь козырьком ко лбу. - Точно, его кобыла! Глянь, пятно на крупе. Эгей!

Он привстал на стременах, сорвал с головы папаху и начал размахивать ею, пытаясь кричать, однако из пересохшего горла вырвался только сиплый стон. И все-таки их заметили.

Меньше чем через час они сидели на кошме перед хорунжим и пили казавшуюся сладкой воду, не имея сил оторваться от нее и сказать хоть слово. Матвей Иванович нервно теребил сивую бороду на почерневшем лице и ждал, пока страдальцы утолят жажду. Наконец, он не выдержал:

- Где Федор Андреевич? Живой?

Бессмертный с трудом оторвался от пиалы с водой и поднял на Денисова слезящиеся глаза:

- Живой... Вот, передал. - Он выташил из-за пазухи сверточек, перетянутый тонкой цепочкой, и подал хорунжему. - Письмо там.

- Сам-то он где?

- С караваном к афганцам пошел, - тяжело вздохнул Аким.

- Ошалел, что ли? - вскинулся Матвей Иванович. - Какой еще караван? Зачем пошел? Не могли удержать?

- Нафтулка тама крутился. - Урядник сокрушенно опустил голову, успевшую зарасти волосами за время скитаний. - Небось, он его и подбил. Капитан сказал, что хочет достать подарок слепого старика: карта ему нужна! А нам приказал до тебя подаваться.

- Черт знает что! - Денисов с остервенением рванул цепочку, ее звенья лопнули под сильными пальцами, и на кошму посыпались драгоценные камни, радужными искрами вспыхивая в солнечном свете. Хорунжий обалдело уставился на них, потом собрал в кучку и пробежал глазами каракули на шелке.

- В догон бы за ним? - робко предложил Епифанов.

- Поздно. - Матвей Иванович смял лоскут шелка и зажал его в кулаке. - Караван, думаю, уже к перевалам дотянулся. Не достанем мы их! Молиться теперь остается за раба Божия Федора...

***

Федор Андреевич наблюдал, как азиаты прилаживали поклажу на верблюдов, собираясь вновь идти в пустыню, всякий раз менявшуюся от постоянного жгучего дыхания ветра-гармсиля. Его название он узнал от Нафтуллы: после ухода русских тот постоянно вертелся около капитана, ни на минуту не оставляя его одного.

- Мы пойдем там, где нет вода, - полуприкрыв глаза, вещал купец. - Курды гонят овец через перевалы, а красные волки пьют овечью кровь, потому что нет вода.

Погонщики сноровисто приторачивали неперетирающейся шерстяной веревкой бочонки с водой по обеим сторонам верблюжьего горба. Бочонки - особенной формы: плоские и продолговатые, сделанные из легких и прочных, как сталь, тутовых дощечек. Движения рук азиатов - легкие и точные: стоит только одному узлу веревки ослабнуть в долгой дороге, как произойдет страшная беда, и кому-то придется заплатить жизнью за небрежность.

Подошел чернобородый караван-баши и протянул русскому гроздь янтарно-розового винограда - в пустыне это царское угощение и знак великого благорасположения.

- Санолу, - показав на виноград, объяснил мукавим. Потом ткнул себя пальцем в грудь. - Сеид! Я тороплюсь, и мы пойдем очень быстро. Ты умеешь хорошо держаться в седле?

- Да, - кивнул капитан и попробовал виноград. Его вкус оказался великолепным.

- Хорошо. - улыбнулся Сеид. - Нафтулла поможет тебе.

Погонщики закончили увязывать поклажу и погнали верблюдов в пески. К удивлению Федора Андреевича, казавшиеся крайне медлительными животные побежали рысцой. Караванщики седлали коней и гортанно перекликались, осматривая оружие. Офицер переоделся и тоже стал почти неотличим от азиатов - лохматый тельфек, халат, сапоги, заросшие щетиной щеки на загорелом лице. Выдать его могли только светлые славянские глаза, но кому выдавать, если окружающие и так прекрасно знали, кто он?

Сеид первым прыгнул в седло и встал во главе колонны всадников. Кутергин и Нафтулла оказались ближе к хвосту. Тронулись.

«Господи, помоги!» - подумал Федор Андреевич. Перекреститься он не решился, не желая лишний раз напоминать попутчикам, что он гяур - неверный и проклятая христианская тварь, которая все еще жива только благодаря милости Аллаха и караван-баши Сеида.

Шли действительно быстро. Часто меняли коней и делали короткие, редкие привалы. Через несколько дней на горизонте выросли снежные вершины гор и потянуло долгожданной прохладой. Может быть. Сеид торопился, чтобы поскорее миновать знойные пески?

Как и обещал караван-баши, Нафтулла постоянно находился рядом с капитаном: помогал менять коней, приносил на приналах пищу и воду, учтиво держал стремя, когда Кутергин садился в седло, - и все с улыбкой, поклонами, заискивающе заглядывая в глаза. Несколько раз Федор Андреевич пытался вызвать азиата на откровенность, но тот ловко уходил в сторону и начинал рассказывать бесконечные и путаные истории о духах великих гор, подстерегающих путников на перевалах и у пропастей, о тайнах Хозяина жизни, в которого верили горные племена, так и не принявшие ислам, или пускался в рассуждения о выгодах торговли разным товаром. Если о духах гор и Хозяине жизни русский еще слушал с интересом, то тема торговли его нисколько не занимала. Однако купца это не смущало, и он увлеченно разглагольствовал:

- Знаешь, как катают кошму? В ковре! На него ровным слоем кладут шерсть и поливают кипятком. Сильный мужчина должен надеть толстые кожаные налокотники и катать ковер по круглым камням, время от времени поливая кипятком. Тогда кошма быстрее сваляется и станет очень прочной.

При этом он безбожно коверкал русские слова, и Федор Андреевич иногда с превеликим трудом понимал собеседника. Однажды, когда они уже находились в предгорьях, капитан попробовал застать Нафтуллу врасплох и прямо спросил:

- Зачем ты помогаешь мне?

- Э-э? - Купец словно поперхнулся, но почти сразу ответил: - Ты богатый человек, урус-тюра! Я знаю, Масымхан хочет сосватать тебе свою дочь, а Масымхан никогда не отдаст ее нищему. Сеид очень доволен твоими камнями, и я доволен. Ты щедро заплатишь мне за помощь. Как же не стараться?

- Ошибаешься, - усмехнулся Федор Андреевич. - Я не так богат, как ты думаешь. На родине я обычный человек среднего достатка.

- Не прибедняйся, - шутливо погрозил ему пальцем Нафтулла. - Нищие не таскают с собой пригоршни драгоценных камней и уж тем более никогда не отдадут их, чтобы выкупить свободу своих слуг!

- И все-таки ты ошибаешься, - повторил капитан. Но стоит ли объяснять, откуда взялись драгоценные камни и почему он легко расстался с ними? Пожалуй, нет. А вот подумать, как сохранить оставшиеся алмазы, чтобы не лишиться их, просто необходимо.

- Ладно. - Нафтулла беспечно рассмеялся - Пусть так. Дай мне еще один камень, и будем в расчете.

- А потом, - не отставал русский, - когда у меня не останется камней, ты поможешь?

- Конечно, - легко пообещал азиат. - Отчего не помочь? Помощь - тот же товар, урус-тюра! Сегодня я помогу тебе, а завтра наступит день, когда ты поможешь мне.