Веденеев Василий - БАЛЬЗАМ АВИЦЕННЫ

«Не горячись, - остановил себя капитан - Ишь распетушился, а недавно каждый камень обнюхивал. Тихо надо! Вдруг кто окликнет? Как ты ответишь- по-арабски или по-русски?»

И тут на память пришла записка на французском привязанная к прилетевшей в развалины крепости стреле. Кто-то же нацарапал ее на правильном языке Вольтера, кто? Во всяком случае, не Нафтулла и не сидящие у костров разбойники. Неужели сам Мирт? Тогда он не Желтый человек, а Человек-загадка! Или рядом с ним притаился некто, скрывающий свое истинное лицо? Кстати, записка не вызвала удивления у слепого шейха и его сына. Еще одна загадка!

«Оставь сейчас это, - приказал себе Федор Андреевич. - Делай то, зачем пришел!»

Перекатившись, он отполз от скалы и начал подбираться к ручью. Пока удача сопутствовала капитану - он увидел, что шатер Мирта не охранялся. Мало того, поблизости ни одного костра! Воистину, иногда привычки людей, предпочитающих уединение, могут оказать неоценимую услугу решившим нарушить это уединение.

Кутергин подполз к задней стенке шатра и прислушался: кажется, во временном, походном жилище Мирта нет хозяина? Тем лучше! Можно спокойно и без помех покопаться в его вещах, отыскивая похищенную шкатулку, книгу и сумку с записями. Федор Андреевич встал на четвереньки и одним взмахом кинжала располосовал тонкий войлок полога. Осторожно отвернул его край и заглянул внутрь шатра, но ничего не разглядел в кромешной тьме. Медлить не имело смысла, и капитан просунул в отверстие голову. Что-то неясное мелькнуло у него перед глазами, и горло сдавило, а сзади кто-то всей тяжестью навалился на ноги.

Кутергин рванулся и... захрипел в жесткой ременной петле удавки, обхватившей шею. Руку с кинжалом ловко перехватили, вывернули и отняли оружие. Чиркнули по кремню кресалом, и в шатре загорелась тусклая масляная лампа, но Федору Андреевичу ее свет показался слишком ярким, невыносимо режущим глаза. Немного проморгавшись, он увидел Мирта - поджав под себя ноги, предводитель вольных всадников сидел у входа. Лицо его было непроницаемо-спокойным, как у статуэтки языческого божка.

- Ловушка для кролика, - глядя желтоватыми глазами поверх головы русского, процедил Мирт. - Ты отважен, но слишком самонадеян и глуп!

Он пренебрежительно усмехнулся и вяло шевельнул рукой. Разбойники подхватили капитана, рывком поставили его на ноги, связали руки за спиной, сняли с шеи удавку и вывели из шатра.

«Он ждал меня и устроил засаду, - понял дрожавший от волнения Федор Андреевич. - Но как Мирт мог узнать, когда я приду в его лагерь?»

И тут же обожгла догадка: Нафтулла! Он вновь предал, нет сомнений! Специально помог бежать от исмаилитов и продал Желтому человеку. Какое счастье, что слепой Шейх и Али-Реза успели уехать и теперь далеко. Иначе Мирт мог бы торжествовать, одержав полную победу. Наверное, торговец не успел предупредить его об изменившихся намерениях беглецов, и засада ждала двоих, а не одного.

Кутергина притащили к другому шатру, охранявшемуся вооруженной стражей. Откинули полог и втолкнули внутрь. Войдя, Федор Андреевич сначала остолбенел от изумления, а потом заскрипел зубами в бессильной ярости: у столба, поддерживающего войлочную крышу, сидели связанные Мансур-Халим и его сын!

- Вы?..

- Я не зря предчувствовал несчастье, - грустно ответил слепой Шейх. - За нами следили от самой пещеры. Ты опять вынужден разделить нашу участь.

- Боже мой, - почти простонал капитан и опустился на землю рядом с пленниками, ставшими его друзьями. Сидеть со связанными руками было неудобно, но какое это сейчас имело значение?

- Нас предал Нафтулла.

- Кто знает? - пожал плечами Али-Реза. На его скуле расплывалась темная опухоль: след сильного удара. - Он ни разу никуда не отлучался.

- Откуда вы знаете, что за нами следили от пещеры? - продолжал допытываться капитан. Пусть это бесполезно, но ему хотелось докопаться до истины.

- Из разговоров разбойников, - объяснил слепой шейх и, помолчав, добавил: - Теперь нам нужно собрать все свое мужество перед лицом безжалостных врагов...

Подавленный случившимся, Федор Андреевич словно оцепенел и погрузился в себя. Мансур-Халим и его сын тоже молчали. Они сидели спинами друг к другу привалившись к столбу. Над головами пленников висела масляная лампа. За тонкими войлочными стенками шатра постепенно успокаивался лагерь вольных всадников - разбойники укладывались спать, и лишь время от времени гортанными голосами перекликались часовые.

Капитан нервно покусывал нижнюю губу, слушал их крики и думал: охранники наверняка видели его, но по приказу главаря беспрепятственно пропустили, чтобы жертва целой и невредимой добралась до приготовленного ей капкана. Если первый охранник еще мог ничего не услышать и не увидеть, то второй занимал слишком выгодную позицию, чтобы остаться слепым и глухим. Но они не подавали своим никаких сигналов! Значит, Мирт действительно все знал заранее и ждал. Кто мог предупредить его о вылазке? Только Нафтулла! А крики и выстрелы, которые слышал Кутергин, были ритуалом встречи вернувшихся с добычей - в этот момент в лагерь привезли слепого шейха и его сына. Кто выдал их? Все тот же Нафтулла!

С другой стороны, Али-Реза прав в своих сомнениях: торговец ни разу никуда не отлучился и не мог заранее предугадать замыслов беглецов. Но что мешало ушлому купцу оставить в условленном месте какой-то знак для разбойников? Разве уследишь за этим? Особенно если не имеешь ни малейшего представления, где и какой знак оставят: ведь таким знаком может стать все, даже сдвинутый в сторону камень!

Как бы там ни было, они опять в плену, а заветная шкатулка с костяной картой, рукописная книга и сумка с записями по-прежнему в руках Желтого человека. Попытка вернуть их оказалась неудачной. Проигрывать всегда неприятно, но здесь не проигрыш, а поражение - ставкой служили собственная голова и честь, и Мирт не замедлит воспользоваться плодами удачи. Может быть, грядущий рассвет станет последним для Федора Андреевича... Как жутко и странно повторяется то, чего они счастливо избежали в крепости исмаилнтов. Обидно! Хранила его судьба, - хранила, да и отступилась: видно, надоело ей оберегать непоседливого человека то от пули, то от сабли, то от смерти в раскаленных песках. Завела она его в дикие горы и отдала в руки врагов...

Странный звук заставил капитана насторожиться. Разбойники уже угомонились, и шум в лагере утих. Стража у входа в шатер мерно расхаживала и тихо переговаривалась, но к этим звукам ухо уже успело привыкнуть. А здесь словно пугливая мышь заскреблась по пологу, опасливо пробуя на зуб толщину войлочной кошмы и раздумывая: прогрызть или не прогрызать? Ага, вот опять послышалось тихое шуршание. Слепой шейх поднял голову. Али-Реза молча показал Кутергину глазами на дальний угол шатра: кошма там чуть заметно колыхалась, словно от порывов ветра.