Веденеев Василий - БАЛЬЗАМ АВИЦЕННЫ

- Нас приглашают старейшины племени джаджи-майдан, - объяснил Али-Реза. - От их селений ближе до нашей цели.

- Поедем, - вздохнул Федор Андреевич и вспомнил, как в степи приглашали на праздник к Масымха-ну. Боже, словно и не с ним это было! - А что африди?

- Они уходят, а нас берут под покровительство джаджи. Не волнуйся. - Молодой человек улыбнулся. - Вольные всадники Мирта сюда никогда не доберутся: их просто перебьют по дороге. Всех, до единого! А исмаилиты тут не водятся. Сюда вообще редко кто отваживается заглядывать. Наверное, ты станешь первым европейцем, побывавшим у воинственных горских племен.

Африди проводили их до селения джаджи, раскинувшегося в большом ущелье на пологом склоне горы. Дома оказались двухэтажными, сложенными из светлого камня. Приезжих обступила толпа разновозрастных мужчин и мальчишек. Все они были вооружены. Гостей пригласили в дом старейшины.

Во дворе Кутергин увидел овальную, похожую на срезанное яйцо, печь для приготовления лепешек. На первом этаже дымил разложенный прямо на полу очаг. В углу жались коты, блеяли овцы, копошились куры. Тут же играли чумазые, увешанные тяжелыми серебряными монистами девчонки, не обратившие на вошедших никакого внимания. Окон в комнате не было, так же, как и мебели. Только слой соломы на полу.

Поднялись на второй этаж по приставной лестнице. Там, на каменном полу, тлел костер, и на расстеленном около него ковре сидел старейшина - средних лет мужчина с короткой бородой и величественной осанкой. Гостей усадили рядом и подали угощение, вполне обычное среди горцев: овечий сыр, мясо, лепешки. Али-Реза подарил главе рода саблю, чем опять напомнил русскому пир Масымхана. А ведь капитан обещал князьку подумать насчет сватовства к его дочери. Но до прекрасной Зейнаб теперь гак же далеко, как до луны.

Улучив момент, Федор Андреевич поглядел в узкие окна. Так и есть: селение построено единым фортом и дома образовывали общую линию обороны, а на господствующей высоте торчала сторожевая башня. Наверняка в ней постоянно находился гарнизон - пусть небольшой, зато бдительный и храбрый. Заметив его интерес, молодой шейх шепнул, что в этом племени метко стреляют все, даже женщины!

Визит затянулся. Приходили еще какие-то люди, что-то говорили, а что - капитан понять не мог. Али-Реза активно поддерживал беседу, то задавая вопросы, то отвечая на них. Наконец, все угомонились, и гостей устроили ночевать в комнате старейшины. Растянувшись на ковре рядом с Кутергиным, молодой шейх шепнул:

- Все в порядке. Путь свободен. Завтра отправляемся...

Провожая гостей, хозяева улыбались, но ни один из воинов племени джаджи-майдан не покинул родовой крепости. Впрочем, в этом и не было нужды - места вокруг отличались полным безлюдьем.

- Куда теперь? - спросил капитан, когда миновали перевал.

- Увидишь. - загадочно ответил Али-Реза.

Однако прошло почти пять долгих дней, пока они достигли предгорий с буйной растительностью Федор Андреевич не задавал больше вопросов: он решил терпеливо ждать. И дождался: утром шестого дня въехали на гору, с которой открывался вид на небольшую цветущую долину. Молодой шейх остановил коня.

- Смотри!

Кутергин увидел лежавший внизу город храмов. Причудливые купола и башенки, высокие зубчатые каменные стены, окруженные рвом с водой, слепящие глаза отражением солнца зеркала водоемов, широкие площади и дворцы, как из сказок Шахерезады. Все утопало к пышной зелени и казалось Божьей игрушкой на живописных холмах, специально спрятанной Создателем подальше от грешных людских взоров.

Капитан привстал на стременах: такой дивной красоты ему еще никогда не приходилось видеть - какая удивительная гармония, ощущение света и тепла, идущего от города! Он будто манил к себе, обещая открыть нечто сокровенное, доступное только тем, кто много выстрадал. Сказка, упоительная волшебная сказка!

Но что это? Все крепостные ворота наглухо закрыты. На площадях и у храмов не видно ни одного человека. Нигде не поднимается к небу дымок из печных труб. И тишина, странная тишина. Даже не шумят под ветром деревья.

Дивный город храмов казался вымершим...

***

Ближе к полудню путники подъехали к воротам в крепостной стене - высокие, украшенные затейливой резьбой, изображавшей неизвестных богов и героев, они были окованы позеленевшим от времени металлом. Одна створка оказалась чуть приоткрытой - ровно настолько, чтобы мог проехать всадник. Федор Андреевич настороженно повертел головой, высматривая, нет ли кого поблизости. Ведь он ясно видел с горы: ворота закрыты наглухо! Значит, здесь все-таки есть люди и они ждут гостей. Или расстояние обмануло, спрятав все в переменчивой игре света и тени?

Стоячая вода во рву казалась маслянисто-черной, на ее поверхности чуть покачивались незнакомые розовые и белые цветы, чем-то отдаленно напоминавшие кувшинки в родных среднерусских прудах. Местами виднелись желто-бурые пучки водорослей - ров давно не чистили. Однако на переброшенном через него мостике и каменных плитах перед воротами нет ни сора, ни грязи, не валялись опавшие с деревьев листья, и в щелях между плитами не вылезла неистребимая трава. Неужели здесь потрудился добросовестный привратник? Но никого не видно, ни одной живой души. С обеих сторон ворот на стене возвышались башенки для стрелков - в них тоже пусто. Никто не выглядывал из-за зубков стены, не прятался на площадке надвратной башни. Чудеса или явный признак грозящей опасности? Вдруг створки ворот приоткрыты не в гостеприимный дом, а в смертельную ловушку?

Тем временем Али-Реза спокойно миновал ворота, и капитан, держа оружие наготове, последовал за ним. Внутри надвратной башни царил прохладный полумрак, но впереди призывно светилась шель приоткрытых внутренних ворот. Через них путники попали на достаточно широкую площадь с квадратным бассейном посередине. Сзади оказалась крепостная стена, а с трех сторон площадь окружали желтовато-белые здания, украшенные множеством искусно вырезанных из камня фигур. Некоторые под воздействием времени и непогод потрескались или остались без головы, без рук, зато скульптур было столько, что не хватило бы и целого дня на их детальный осмотр. Храмы напоминали многоярусные пирамиды, увенчанные причудливыми куполами. И на каждом ярусе стояли свои фигурки, застыв в немыслимых позах. Внизу загадочно темнели входы в святилища.

Сколько лет этим домам-храмам? И вновь то же самое, что и перед воротами - каменные плиты площади удивительно чистые, а вода в бассейне прозрачная. И тишина, странная тишина! Кажется, от нее звенит в ушах, а шаги отдаются гулким эхом. Цокот копыт, звяканье амуниции, любое; даже тихо произнесенное слово разносится далеко вокруг. В любом месте площади ты словно стоишь на сцене древнего театра с великолепной акустикой, позволявшей тысячам зрителей слышать шепот трагиков. Кто построил все это?