Мартиросян А.Б. - Cталин после войны. 1945 -1953 годы

А мы предположим, что «братцы-ленинградцы» и на самом деле готовили государственный переворот. А также предположим, что к этому делу был причас-тен Жданов. Потому что по ходу «Ленинградского дела » как следователи, так и судьи получили строжайшее предупреждение: имени Жданова не касаться. Ну был у Сталина такой принцип: знаковые фигуры не трогать. (Поэтому, кстати, и маршал Жуков в 1948 году уцелел.) Зато после смерти о товарище Жданове практически забыли.

Как бы то ни было, сразу после смерти Жданова в санаторий приехали Кузнецов, Вознесенский и Попков. Может быть, отдать последний долг, не спорю. А может быть, не только на вскрытии присутствовать, но и в бумагах порыться. Предположим все это и посмотрим, что у нас получится.

Сколько было писем?

Итак, доктор Тимашук написала письмо Власику, что не удивительно: это был человек, которому по службе подчинялся Лечсанупр. Генерал передал его Сталину, а Сталин, по официальной версии, прочел и отправил в архив. А 7 сентября она написала еще одно письмо - секретарю ЦК товарищу Кузнецову. И вот тут интересно бы узнать, в каком качестве доктор Тимашук обращалась к нему. Дело в том, что Кузнецов был одновременно начальником Управления кадров ЦК и партийным куратором министерства госбезопасности. Если она рассматривала Кузнецова в первом качестве: мол, посмотрите, товарищ секретарь, какие у нас кадры! - то писем могло быть два: ему и Власику. А вот если она рассматривала его во втором качестве, то их должно было быть три. Потому что совершенно непонятно, почему при этом раскладе она пропустила промежуточное звено между ними, а именно министра госбезопасности товарища Абакумова. Кстати, появление на сцене Абакумова объясняет один совершенно непонятный факт: почему Сталин отправил в архив то письмо, которое передал ему Власик? Посчитал его ерундой? Ага, это после весны 1938 года, когда на третьем «московском» процессе рассматривалось дело врачей Плетнева и Левина, обвинявшихся в аналогичных убийствах Менжинского, Куйбышева и Горького. Сейчас!

Произойти это могло только в одном из двух случаев.

А. Абакумов попросился на прием к Сталину.

- Товарищ Сталин, я получил тревожное письмо.

- Да, вижу. Мне передали такое же. Действуйте, товарищ Абакумов, как положено.

В.Сталин Абакумова, который письма не получал.

- Товарищ Абакумов, я тут получил интересное письмо. Возьмите и проверьте его.

Абакумов проверил самым естественным образом. Вы думаете, как - схватил врачей и потащил в кутузку? Нет, конечно. Была назначена врачебная экспертиза, после которой выяснилось, что это банальная медицинская склока. После чего дело сдали в архив и забыли о нем - на целых четыре года. Но суть в том, что товарищ Кузнецов, имевший свой экземпляр письма и знавший, что аналогичный получил Сталин, не мог быть уверен, что к этому делу не привлечено особое внимание вождя и что оно закрыто (а может быть, оно и вправду не было закрыто). И что тогда сделал товарищ Кузнецов, если предположить, что он заговорщик? Правильно. Он занервничал.

Очень странная тусовка

Для заговорщиков очень не вредно иметь своих людей по всей стране, чтобы в нужный момент выступить всем вместе. А теперь вспомним, что товарищ Кузнецов был начальником кадрового управления ЦК и в этом качестве мог назначать, кого хочет и куда хочет. И, кстати, по ходу «ленинградского дела » его обвиняли в том числе и в создании в стране своеобразной «ленинградской мафии».

Каковы естественные действия нервничающего руководителя тайной организации? Само собой, собрать

народ и посоветоваться, насколько велика опасность и что делать. Если он имеет опыт конспиративной работы, он понимает, что идти на поводу у этого естественного желания ни в коем случае нельзя - именно на этом заговорщиков и ловят. Но Кузнецов не имел такого опыта.

А давайте-ка посмотрим, не происходило ли сразу после смерти Жданова какой-нибудь тусовки, где могли спокойно пообщаться люди со всей страны? А вот как раз и происходила! Причем мероприятие было настолько странное, что непонятно, что и думать о нем.

В октябре 1948 года, подсчитав накопившиеся неликвиды продовольственной и прочей продукции на складах министерства торговли, Бюро Совмина разрешило провести в декабре межобластные оптовые ярмарки, чтобы все это реализовать. И вдруг вместо этого председатель Совета Министров РСФСР товарищ Родионов в начале января 1949 г. проводит огромную, по сути, всесоюзную оптовую ярмарку в Ленинграде. Причем проводит ее своей волей, без санкции Совмина СССР, лишь уведомив о том оперативный орган - Бюро Совмина. Это был тоже хитрый ход. Председатель Совета министров товарищ Сталин сказал бы: «Что? Какая всероссийская ярмарка? Давно вместе Новый Год не отмечали? Передайте товарищу Родионову…» А председателю Бюро товарищу Берии в 1948 году только и дела было кроме как думать о каких-то ярмарках. Он спросил Вознесенского, что это такое, получил ответ: то же самое, что и решили, только большое, не глядя завизировал и перешел к следующему вопросу, не переставая размышлять об атомных испытаниях.

Толку в ярмарке не было никакого. Распродать неликвиды не удалось, итогом этого мероприятия стали

испорченные товары на сумму в 4 миллиарда рублей - и это в голодное послевоенное время. Еще одним итогом стало то, что Родионов с треском вылетел с занимаемой должности. Вот и вопрос: зачем было так рисковать?

Ярмарка была на редкость нелепым мероприятием со всех точек зрения, кроме одной: в Ленинград собрали народ со всего Союза, так что если кому надо было пообщаться, то они это сделали. Некоторые исследователи считают, что ярмарка была фактическим нелегальным съездом Компартии РСФСР, которую будто бы хотел организовать товарищ Кузнецов. Ну да, хотел. Но проводить съезд и не учреждать Компартию, и это при живом Сталине - тогда бы организаторы этого действа загремели бы с кресел уже не на улицу, а прямо в камеры. А вот собрать несколько десятков заговорщиков - легко!

Парад случайностей

…А вот товарищ Сталин как раз конспиратором был. Потому что именно после этой ярмарки и начались очень странные события. Каждое из них вроде бы было случайным - но не слишком ли много совпадений?

В январе 1949года в ЦК пришло анонимное письмо - о том, что на состоявшейся 25 декабря партконференции в Ленинграде были сфальсифицированы результаты голосования. Проверка показала, что на самом деле так и было. Чтобы достичь «единогласия», Попков, второй секретарь обкома Капустин и Кузнецов заменили 23 бюллетеня «против» на бюллетени «за». Есть такое мнение, что подтасовка результатов голосования была для коммунистов-идеалистов того времени худшим преступлением. Верить в эти святые