Д.Н. Верхотуров - Сталин Экономическая революция

Если же мы признаем, что Лацис все же владел логикой, к чему обязывает его степень доктора экономических наук,

даваемая за новые достижения в области экономической науки, то мы должны признать тогда, что Лацис был противником социализма, что он состоял в компартии не по убеждениям, а из каких-то других соображений. И должны признать, что в статье «Перелом» Лацис надувал читателя, подсовывая ему негодную концепцию, доказывающую недоказуемое по предложенным посылкам.

Лацис о хозяйстве:

«С 1923 года, когда Ленин отошел от руководства страной, и до конца 1927 года, включая XV съезд, Сталин неизменно стоял на позициях твердой защиты новой экономической политики, начатой Лениным… Он стоял как скала, казалось,

оставив все колебания и ошибки в том, прошлом времени, 20

когда был Ленин, который мог поправить любого. Тем более

ошеломительным выглядит его поворот в 1928 году.

Основными вопросами схватки с „правыми уклонистами" были пути и темпы индустриализации и пути и темпы коллективизации» [1. С. 72].

Итак, поворот в 1928 году. Однако далее Лацис пишет: «В апреле 1929 года XVI партконференция без споров

приняла оптимальный вариант на основании единых по духу докладов Рыкова, Кржижановского и председателя

ВСНХ Куйбышева… Однако история плана этим не кончилась. Во-первых, серией постановлений ЦК партии, Совнаркома, ЦИК СССР были повышены показатели по отдельным отраслям - чугуну, нефти, тракторам, сельхозмашинам, электрификации железных дорог… Во-вторых,

был выдвинут лозунг «пятилетку - в четыре года». Это стало общепризнанной целью, но поздее и ее решено было превзойти» [1. С. 74].

То есть, по логике изложения, поворот хозяйственной политики в промышленности произошел уже после апреля 1929 года, и не одномоментно, раз упомянута «серия постановлений». То есть теория Лациса трещит под напором тех фактов, которые сам Лацис же приводит в подкрепление своей позиции.

Так оно и было. Действительно, показатели в хозяйственной работе менялись в течение 1930-1931 годов. Но в чем

Лацис не прав, так это в том, что поправки вносились в план. Поправки вносились в ежегодные планы, а не в пятилетний

план, исходя из того соображения, что действительность меняется самым непредвиденным образом, и ей нужно соответствовать.

Лацис упоминает об изменениях в планах производства чугуна (было изменение плана и по стали), нефти, тракторам, сельхозмашинам и прочему. Упоминает, но не объясняет того, что суть этих изменений была в незапланированном

изменении хозяйственной обстановки, в том, что новостро-

ечная промышленность первой пятилетки потребовала значительно больше чугуна, стали и нефти, чем предполагалось ранее.

Он не упоминает о плане «Большого Урала», выдвинутом Уралпланом и Уралобкомом ВКП(б) в начале 1930 года,

который предусматривал резкое увеличение мощности металлургических предприятий Урало-Кузнецкого комбината: Магнитогорского и Кузнецкого металлургических комбинатов.

Вот Лацис пишет об успехах металлургии:

«Отправным вариантом предполагалось выплавить в последнем году пятилетки 7 миллионов тонн чугуна, оптимальным… - 10 миллионов, повышенным заданием XVI съезда - 17 миллионов. Фактически в 1932 году выплавлено 6,2 млн

тонн» [1. С. 75].

Вот здесь мы сталкиваемся с тем, как Лацис манипулирует цифрами. В тексте статьи стоит ссылка на публикацию в журнале «Коммунист» № 18, 1987 года. Но это уже вызывает вопросы. Почему бы не сослаться на полную публикацию

плана 1933 года или же на частичную, где есть данные обо

всех основных показателях плана в сборнике «Индустриализация СССР, 1929-1932 годы. Документы и материалы» (М.,

«Наука», 1978)?

И мы видим подтасовку факта. В отправном варианте плана выплавка чугуна была установлена на уровне 6 млн тонн, а не 7, как у Лациса. И по этому показателю план был выполнен с небольшим превышением отправного варианта.

«То же произошло и со всеми прочими натуральными показателями. Пятилетний план намечал довести производство тракторов до 53 тысяч штук, повышенное задание - 170 тысяч, фактический итог - 49 тысяч. Соответствующие показатели по автомобилям: 100 тысяч, 200 тысяч, 24 тысячи» [1. С. 75].

Вот тут он начинает крепко подвирать. 53 тысячи - это уровень производства по оптимальному плану. Если быть точным, уровень был в 55 тысяч тракторов. Тут Лацис немного ошибся. Производство немного не дотянуло до этого уровня - 49,8 тысячи тракторов. Но по этой графе производство было выполнено с превышением отправного варианта плана.

170 тысяч тракторов - это задание второго пятилетнего плана.

То же и про планы производства автомобилей. Оптимальный план устанавливал цифру в 20 тысяч машин. 100 тысяч - это цифра, взятая Лацисом с потолка. 200 тысяч - это задание второго пятилетнего плана. Реальное производство в 1932 году - 23,8 тысячи, с превышением оптимального плана.

То же самое было по другим статьям плана.

Лацис доказывал, что будто бы первый пятилетний план

не был выполнен, и для доказательства этого использовал фальсифицированные данные.

Лацис много говорит о темпах роста:

«Отправной вариант предлагал высокие, но постепенно снижающиеся ежегодные приросты промышленной продукции - от 21,4 процента прироста в первом году пятилетки до 17,4 - в пятом. Это соответствовало объективным тенденциям роста в те годы. Оптимальным вариантом предписан был

постепенный рост - от 21,4 до 25,2 процента. Но в годовых

планах уже со второго года началось подхлестывание, которое не дало реального ускорения, но дезорганизовало производство. Вместо декретированного прироста на 31,3 процента фактический прирост в 1930 году составил 22 процента. На третий год запланировали 45 - вышло 20,5. На четвертый план был 36 - фактически 14,7. Начался неудержимый спад, который снизил прирост 1933 года до 5,5 процента - неслыханно мало по тем временам. Но Сталин уже объявил пятилетку выполненой, пятый год в нее не попал и не испортил

картину побед… Так получилось с металлургией. Когда задание пятилетки

по чугуну с 10 миллионов подняли до 17 миллионов - отрасль надорвалась. Год самых больших по плану темпов - 1931 -й - фактически дал снижение выплавки и чугуна и стали. Затем последовал медленный рост, так что от 5 миллионов в 30 году дошли лишь до 7,1 миллиона в 1933. А потом сразу скачок до 10,4 миллиона в 1934 году, когда ускоритель-ские тенденции перестали существовать и таких скачков от

промышленности не требовали» [1. С. 76].

Лацис правильно подмечает факт неравномерности темпов работы черной металлургии в годы первой пятилетки, но дает ему неправильное объяснение.

Из этой фразы можно понять, что чугун и сталь в то время выплавлялись на существующих предприятиях, от которых и потребовали «прыгнуть выше головы». Но это