Д.Н. Верхотуров - Сталин Экономическая революция

Здесь уместно спросить: а сами доктора-профессора экономику хорошо знают? Их интеллект, наверное, точно не

в плену схемы?

Для этого к Пленуму ЦК, который должен был состояться в начале апреля 1926 года, Рыков, как председатель Совнаркома и Совета Труда и Обороны, должен был представить доклад о состоянии хозяйства и экономики. На стадии подготовки этого доклада стали впервые обнаруживаться

расхождения между позициями сторонников Бухарина и сторонников Сталина.

Рыков, давно занимающийся хозяйственной работой и два года руководящий Совнаркомом, был, пожалуй, наиболее последовательным сторонником новой экономической политики. В области развития промышленности новая экономическая политика в ее наиболее развитом виде выражалась в ориентации на внутренний, прежде всего крестьянский рынок, который требовал товаров широкого потребления. Рыков как раз отстаивал линию на развитие именно тех отраслей промышленности, которые производят такие товары. Приоритет он отдал легкой промышленности.

В таком духе им был составлен первоначальный вариант

доклада. 17 марта 1926 года Рыков направил проект доклада

Дзержинскому в ВСНХ и своему заместителю по Совнаркому Куйбышеву. Они, прочитав доклад, пришли к выводу, что в таком виде он никуда не годен, и внесли в него большие и существенные поправки. Рыкову пришлось исправлять текст доклада. 26 марта исправленный проект доклада был снова направлен Дзержинскому в ВСНХ, Куйбышеву в ЦКК-РКИ,

а также Кржижановскому в Госплан и Сталину в Секретариат ЦК. Только после внесения ими поправок и уточнений,

которые весьма существенно изменили смысл доклада, наконец был составлен окончательный, удовлетворяющий всех,

текст. В этой редакции он был прочитан на Пленуме ЦК 6 апреля 1926 года.

Основной смысл доклада, кроме, конечно, картины сложившегося положения в хозяйстве страны, сводился к тому, что дальнейшее развитие полностью зависит от строительства новых заводов и фабрик, а это уже полностью зависит от тех средств, которые есть в распоряжении у государства. Вывод состоял в том, чтобы развернуть работу по накоплению капиталов для строительства новых заводов, и одновременно на уже имеющиеся средства, начать подготовительные строительные работы. Шаг за шагом, разворачивая борьбу за экономию средств, работу по получению доходов от торговли на внутреннем и внешнем рынках,

по получению займов, нужно накопить капитал, уточнить планы строительства и выполнить программу индустриализации.

Это выступление впервые провозгласило программу конкретных мер в деле индустриализации страны, предложило ее метод осуществления, основанный на конкретных данных и конкретных достижениях советской промышленности. Пока в докладе говорилось об индустриализации вообще. Сталин, однако, уже тогда говорил о приоритете тяжелой промышленности и машиностроения, но акцента на этом делать пока не стал. В докладе такого акцента сделано

не было.

На Пленуме, после доклада Рыкова, развернулась дискуссия между сталинцами и оппозиционерами. Каменев и Троцкий выступили в прениях, заявили, что предложенная программа минималистская, и провозгласили свой знаменитый тезис о «сверхиндустриализации». Мол, нужно отбросить все сомнения и сразу же, сейчас, взяться за строительство больших заводов, за развитие тяжелой промышленности, за подъем в разы производства. К чему накопления, к чему планы, когда уже есть в руках власть над

большим государством.

Это заявление вызвало несколько ироничную реакцию хозяйственников. Оппозиционеры и сталинцы уже тогда говорили на разных языках, о совершенно разных вещах и не понимали друг друга. Первые говорили о политических лозунгах, а вторые - о конкретной программе строительства. Дзержинский вот так охарактеризовал выступление Каменева с этим тезисом:

«Мне кажется, что у Троцкого и Каменева идет вопрос не

об индустриализации страны, не о том, откуда найти средств для усиления основного капитала нашей страны, а о том, каким образом сколотить политический капитал для их политических целей, для политических комбинаций»

[47. С. 291].

В конечном счете у Троцкого и Каменева ничего не получилось. Пленум одобрил позицию, изложенную в докладе, и принял резолюцию, выдержанную в духе доклада Рыкова.

Эта резолюция Пленума давала ход планам строительства новых заводов.

Все эти события на хозяйственном фронте происходили на фоне продолжения политической борьбы внутри партии. Несомненно то, что обстоятельства политической борьбы оказывали свое влияние на формирование хозяйственного

курса партии.

В то время, в 1926-1927 году, оппозиционеры Троцкий, Зиновьев, Каменев и другие уже не могли повернуть хозяйственный курс партии в другую сторону. Для этого у них уже не было авторитета и влияния. Партия прочно находилась в руках Сталина. На XIV съезде партии он провел даже переименование партии. Теперь она называлась Всесоюзной Коммунистической партией (большевиков) - ВКП(б).

Но вот что могли и что фактически сделали оппозиционеры, так это помогли окончательному оформлению курса партии, так сказать - «от противного». Они помогли избавлению от некоторых старых подходов и взглядов, которые были в широком ходу в начале и в середине 20-х годов.

Для того, чтобы еще дальше отодвинуть Троцкого и Зиновьева от руководства с дальнейшей перспективой исключения из партии совсем, Сталину нужно было показать их взгляды в качестве предательства и извращения ленинизма. Мол, примазались к ленинизму и под шумок, потихоньку извращали его. Эта задача была понятна. Однако сделать это было гораздо сложнее, чем поставить такую задачу.

Дело в том, что Троцкий, Зиновьев и Каменев придерживались взглядов, которые, с одной стороны, были очень схожими с теми, которых придерживался сам Ленин, а с другой стороны, не так давно именно эти взгляды были

официальной позицией партии. Прошло ведь всего два года с тех пор, как Зиновьев и Каменев сами были руководителями партии и членами «тройки», предрешавшей все вопросы.

Различия во взглядах Ленина и того же Зиновьева или

Троцкого, конечно, были. Их и не могло не быть. Но было ясно, что делать акцент на эти расхождения - дело провальное. Нужно будет, в таком случае, доискиваться тончайших оттен-

ков смысла в их фразах и пытаться доказать, опираясь на эти оттенки смысла, что они отошли от ленинизма. Сталин хорошо помнил такого рода борьбу, которую он наблюдал на съездах и в кулуарах, где нешуточные столкновения шли из-за

фраз и тонкостей смысла.

Она, может быть, и годилась для интеллигентской партии, где абсолютное большинство членов имеет образование