Эдуард Ходос - Еврейский удар или П-дец подкрался незаметно

Но в этом сером мире тёмных мусорных городов, припорошенных угольным крошевом, с сивушным бредом грязных пивнушек, среди мёртвых терриконов и ржавых вагонеток есть свои чёрные дыры.

Одна из таких дыр - город Зоринск. Это - Луганская область, Центральный Донбасс.

Полтора километра слякотной дороги от станции окончились центральной городской площадью.

От перрона и до этого пятачка, покрытого грязью вперемешку со снегом, мне повстречались двое: ребёнок с куском проволоки и женщина с буханкой хлеба.

Здесь же, возле рынка, было оживленнее. Путь по щиколотку в вязком снегу разгорячил, и захотелось пить. Рукоятка уличной колонки провально звякает: водопровод не работает.

Бутылочка минералки на базарном лотке стоит столько же, сколько в Киеве; продавщица глядит удивлённо - такого здесь не покупают.

Несколько человек толпятся у машины, с которой торгуют картошкой; какая-то баба гоняет то ли пьяного, то ли сумасшедшего; ещё один пьяный о чём-то рассуждает с двумя заплаканными женщинами (причина их горя открылась позже).

Убогий бар «Жемчужина» закрыт. Люди вокруг - хмурые, озабоченные и безулыбчивые. Сюрреальности добавляют громоздящиеся поодаль башни с огромными колёсами наверху. Там, под ними - жерло шахты.

К ней ведёт заваленная мокрым снегом аллея с развалившимися бетонными цветниками - то, что когда-то в них улыбались анютины глазки, едва представимо на фоне дикого запустения.

Никанорово горе

Впервые в здешних краях уголь нашли царские геологи в конце XVIII века, добывать его начали несколько десятилетий спустя.

Очередную шахту, вырытую уже при советской власти, в 1926 году, назвали «Никанор». Вокруг неё образовался поселок горняков, который в 1963-м и стал городом Зоринском.

Тогда нужды не было и в помине, месторождение развивалось. Старики, зябнущие в сегодняшней нищете, помнят времена, когда они в месяц зарабатывали 500-600 советских рублей.

Бедность наступила не из-за истощения недр. Угля тут хватает, и пять лет назад, в 98-м, открыли первую очередь государственной шахты «Никанор-Нова» - единственное предприятие Зоринска, его сердце.

Здесь трудятся 1400 человек; последняя перепись городского населения зарегистрировала 9 тысяч 800 жителей. За два года эта численность сократилась чуть ли не на треть: нынешних обитателей немногим больше шести тысяч.

Слева от проходной шахты - обшарпанное двухэтажное здание управления. Несколько женщин тряпками собирают талую воду, стоящую в коридоре на сантиметр.

- Шахтёры не получают зарплату в полном объёме с апреля прошлого года. Ежемесячные выплаты идут, но они - лишь часть заработанных денег. Например, в мае заплатили 20%, в декабре - 32%.

Похожая ситуация и в этом году. Мы - нищие. Люди живут в долг, и когда получают какие-то гроши, тут же отдают их тем, у кого одалживали, - рассказывает о ситуации в городе и на шахте председатель организации Независимых профсоюзов горняков (НПГУ) Николай Козюберда.

Раньше независимый профорг был городским головой, до конца своего срока «не дотянул» год и ушёл в профсоюзы. Для него в местных бедах нет белых пятен.

В два часа дня на шахте смена: времени хватает, чтобы познакомиться поближе с Зоринском, который можно обойти за три часа. Город - на балансе шахты, а шахта - в безденежье.

Квартал пятиэтажек. Часть домов - покинута: слепые окна, заколоченные парадные. Здесь же - мёртвое здание детского садика. Микрорайон, будто вымер, сложно отыскать живую душу.

Воду тут набирают из водосточных труб, когда на крышах тает снег. Батареи - холодные: во многих квартирах топят буржуйки. В Зоринске не осталось деревянных заборов - всё пошло на растопку.

Газа тоже нет: центральное газоснабжение не предусмотрено, а резервуары перестали заполнять уже несколько лет.

Канализация не работает: нечистоты из прорванных труб затопили подвалы, а в некоторых подъездах на ступенях - наледь из замёрзшей мерзости, которая иногда прёт из унитазов нижних квартир.

Правда, есть электричество, но и с ним бывают перебои. Не работает телефонная связь: утащили медный кабель. Сточные колодцы зияют провалами: их стальные крышки тоже пошли на лом.

Петля в конце верёвки

Самое же ужасное - голод, не гасимый ни отвратительными запахами, ни мерзостными видами.

До смены на шахте остается четверть часа, у раздевалки курят два десятка горняков. Нарисованный на пачке «Шахтёрских» красавец - их антипод.

У готовых спуститься на полукилометровую глубину людей худые изжёлта-бледные лица. По иронии судьбы, уголь, что они добывают, по геологической классификации, именуется тощим.

Шахтёр с перебитым носом, у которого за плечами двадцать лет под землёй, рассказывает, как не раз прямо в забое падал в голодный обморок. А его товарищ свидетельствует о таком, от чего подкатывает тошнота.

- Раз тёща-старуха притащила откуда-то мясо. Ели семьёй. Оказалось, что это - собака: ничего, мясо, как мясо…

О подобном свидетельствуют многие. Нашёлся шахтёр, наблюдавший, как пойманную уличную собаку разделывали на лестнице в подъезде. В рассказе другого меню состояло из кошки.

Очередь у раздаточного окна: шахтёры получают по три пирожка с мясом. За них надо платить, деньги записываются на счёт и будут «сняты» с получки. Для некоторых эта пайка - единственная еда на весь день.

- А куда бежать? Кроме шахты в округе нет ничего. Был птичник, где можно было подработать, но его закрыли. Многие уехали, бросили квартиры. Много семей распалось. А один мой приятель поехал в Россию на заработки, так его, через полгода, прислали в капсуле.

Мы и здесь мрём пачками, - с этими словами шахтер вместе с коллегами шагнул в клеть; она, лязгая, пошла на пятьсот метров к центру Земли. Судьба милостива в одном: пока здесь не случалось ЧП с массовой гибелью.

В жалком помещении зоринского горсовета нет электричества. Председатель уехал в Луганск по делам; но на месте - секретарь. Симпатичная женщина в курсе всех проблем.

По её словам, местные власти не в состоянии их решить до тех пор, пока в областном угольном главке не перераспределят средства между шахтами и не дадут денег «Никанору».

Прощание с несчастным Зоринском и его бедными жителями прошло под поминальный плач.

Накануне пятидесятилетний шахтер вернулся домой из забоя, разгрузил сумку с угольком, затопил печь, пошел в сарай и повесился.

(«Аргументы и факты», № 12, март 2003 г.)

Не упустите свой шанс!

Сделайте добро своему ребёнку!

Такого в Украине ещё не было!

Прекрасное место для обучения

ваших детей - еврейская

школа-интернат в Бердичеве

Жилищные условия - комфортабельное общежитие (2-3 человека в комнате, с душем и туалетом, отдельный комплект мебели для каждого ученика), клуб (телевизор, видео и т.д.). Кошерное, экологически чистое питание - пять раз в день.