Алешко Алексей - МРАЗЬ

Везде сам, лично! И везде представлялся куратором новой арт-галлереи которая скоро откроется в заброшенном трамвайном депо на Пресне и работать будет только с молодыми, начинающими художниками пока ищущими свой стиль и технику. Художники кивали, говорили «Да, здорово, правильно, интересно» и не верили. Да и кто поверит в то, что какой-то псих ввяжется в такое неверное дело. Петрович пер, убеждал, предлагал приехать, посмотреть и высказать свое мнение по оборудованию, ремонту и подготовке помещений к работе.

И приезжали. Очень не дурно кстати получилось. Только один казус в процессе был, когда тусовка узнала, откуда деньги и кто этот веселый мужичок, один, сильно гордый и не слишком умный, высказал что он думает о деньгах в высоком искусстве вообще и богатствах Петровича в частности. Последний только бровью повел и в юношу с оскорбленным самолюбием влили литр водки. Потом погрузили в ночную подмосковную электричку под надзор какой-то пьяной и не внушающей доверия компании. И поехал он до конечной станции, проспаться. Очнулся в вытрезвителе славного города Можайска. Без денег, документов, мобильного телефона и обуви. Пока назад добирался очень хорошо запомнил, когда надо «спасибо» говорить, когда «извините», а когда и просто помалкивать с виноватым видом.

Я подъехал к огромным кованым воротам и из-за них тут же вышел охранник. Двух минутный разговор, совещание с кем-то по рации и ворота открылись. Проехав внутрь оставил машину на гостевой парковке и сел в поджидавший меня электрокар с одетым в смешную ливрею швейцаром за рулем. Раньше такого не было, он носил обычный костюм. Да, изменился Петрович - успел подумать я, но тут же увидел вышедшего навстречу хозяина и прогнал глупую мысль - не поменялся, все тот же Петрович в джинсах и футболке. В памяти немедленно всплыло его любимое четверостишие и я невольно улыбнулся:

Не тужи, дорогой, и не ахай,

Жизнь держи, как коня, за узду,

Посылай всех и каждого на xуй,

Чтоб тебя не послали в пизду.

-А уж я-то как по тебе соскучился, сукин ты сын! - Увидел мою искреннюю улыбку Петрович. - Какого хуя так долго не заглядывал?

-Работа. - Попробовал неловко оправдаться я обнимая и в ответ похлопывая по спине сгробаставшего меня в объятия Петровича.

-Работа у него мля, а мы тут хуйней по твоему занимаемся? Почему, падла, на открытии моей галлереи не был? - Шутливо набычился он.

-А то не доложили, - улыбнулся я, - в Красноярске я был, причем долго и не без твоего интереса.

С обеспечением явки на открытие галлереи Птрович разобрался просто, оповестил всех и добавил: кто не явится и хоть одну картину не купит - враг. В день открытия было столпотворение, выставленные молодыми художниками картина распродали почти все, а не знающие всех тонкостей журналисты потом долго выдавали на гора восторженные статьи о возрождении российской школы живописи.

-Ладно, - примирительно хлопнул меня по плечу Петрович, - хуйня война, главное маневры. Ты сегодня прикупи какую-нибудь картинку, уважь молодежь.

-Посмотрим. - Пожал плечами я.

-Вот, ты хуй с залупой! - Засмеялся он. - Знаешь, падла, что я тебя за отказ ебать не буду и пользуешься! - Я снова улыбнулся: материться Петрович если и стал меньше, то не на много. Он взял меня под локоть и повел к бару мимо расступающихся гостей. - А знаешь почему не буду?

-Не нравлюсь? - Чуть притормозив изобразил удивление я.

-Вот же блять сука! - Заржал было Петрович, но резко посерьёзнел. - Ссыкливости в тебе нет, настоящий ты, без говна, говоришь и делаешь что надо и ебало не воротишь. Ценю. - Петрович вздохнул. - А мне скучно.

-Опять? - Натурально удивился я.

-Ты посмотри на это, - он облокотился на барную стойку, принял у мгновенно подскочившего официанта рюмку своего любимого полугара, - скука. - Полугар исчез в его глотке. Он грохнул рюмкой об стойку и вокруг нас немедленно образовалось пустое пространство. - Я ж для чего все это затевал? - Он посмотрел на меня полным тоски взглядом. - Для души! А они снова - покупать. Я как это, ёбаный, как его, у которого все в бабло превращалось.

-Мидас. - Помог я ему принимая у бармена бокал красного вина.

-Точно! Мидас! Я-то помню имя еще было какое-то пидорское.

-А ты чего хочешь?

-Хочу сделать что-то чтоб работало и люди меня уважали не за то, что оно бабки приносит, а за радость, чтоб для души. А что не сделаю - бизнес, и все вокруг кричат и топают - ах какая хватка!, ах какой молодец! Заебало все. - Выдохнул он и хлопнул еще одну поданную барменом рюмку.

-Посмотри на них. - В свою очередь показал я на многочисленных присутствующих. - Ты же благое дело сделал. Легион никому неизвестных художников одним махом в люди вывел, известными сделал.

-Не понимаешь ты ни хуя. - Грустно вздохнул он. - Не я их в люди вывел, они сами молодцы, я только вот эту хуйню богатую тут покупать заставил, у наших, а не в Люндоне ебучем. Они ж мля тупые, что там и за ЕВРО - вещь, а у нас и за рубли - хуйня беспонтовая. Теперь вот, верещат, о новой волне пиздят, кто кого перепиздоболит. Еще - кинул он бармену. - И забери у него эту хуйню! - Он отобрал у меня бокал вина который я взял из множества выставленных на барной стойке. - Того налей, как его мля, которое мне прислали. - Бармен мгновенно извлек из под стойки бутылку и на 1/4 наполнил чистый бокал.

-Спасибо. - Я принял у бармена бокал Margaux Malescot кажется 95-го года.

-Да хуйня, а то знаю я тебя, будешь ходить весь вечер со стаканом этой бурды и не напьешься толком. - Он грустно вздохнул. - Не напьешься и не поймешь, что все хуйня. И галерея это хуйня, опять бабло и сплошное пиздабольство кругом.

-Не скажи. - Возразил я. - Это большое и хорошее дело. Третьяковская галлерея так же начиналась.

-Да? - Недоверчиво спросил Петрович, я утвердительно кивнул довольно подметив снова блеснувшие глаза. - Все равно что-то не то. - Снова понурился он и опрокинул очередную рюмку. - Скажи, как мне сделать что-то, чтоб удовольствие приносило, а не бабло зарабатывало?

-Я бы показал тебе где Пактол, но не знаю. Да и не Дионис я. - Задумчиво сказал я и пригубил вино.

-Куда послал? - Усмехнулся Петрович.

-Да, это я все о Мидасе, который с золотыми руками. По легенде он пришел к Дионису и попросил избавить от этой хрени с руками. Тот сказал ему - идти к реке Пактол и искупаться в ней. Мидас послушался, прибежал на реку, искупался и наконец-то смог спокойно подрочить не опасаясь превратить свой хрен в золотую болванку. - Внимательно слушавший меня Петрович грохнул кулаком об стойку и заржал. Открыто, весело, раскатисто, смахивая кулаком слезы.

-Не-е, мля, - протянул он отсмеявшись и шумно выдохнул, бармен тут же поставил рядом полную рюмку, - ты все же ёбаный Дионис! - Он показал на бокал с вином у меня в руке. - Значит придумаешь, что мне делать. - Последнее прозвучала как приговор и я невольно улыбнулся: Петрович - он всегда Петрович. - Что лыбишься, ехидна, - моя улыбка не прошла незамеченной, - придумал уже что-то?