М. Кантор - Вечер с бабуином: Комедии

Жена

А раньше ты говорил, что бессмысленный опыт - еще не история. Я поверила.

Муж

Так у Гегеля никакого опыта не было - ни осмысленного, ни бессмысленного. Он в России сроду не был. В России жил другой трепач - Чаадаев. Тоже сказал, что истории у нас нет.

Жена

Он историк, ему виднее.

Муж

Не был он историком, он был ротмистром.

Жена

Кем?

Муж

Ротмистр - это вроде подполковника. Ротмистра назначили историком, как нашего подполковника - президентом. Решили: все равно истории нет - пусть подполковник историком будет. Или президентом.

Жена

Сегодня ты это можешь рассказать Сливкину.

Муж

Сливкину не интересно. Видишь ли, и Гегель, и Сливкин исходят из того, что история - это не реальность, а цель развития. У одних людей есть цель, а у других - нет. Как живут, непонятно. Ходят туда-сюда, небо коптят. Некоторые люди - исторические, а другие - так, трава.

Жена

А говоришь, забыл. Что значит - профессионал! С похмелья - про Гегеля! А какие статьи писали! Какие вопросы ставили!

Муж

Главный вопрос избирательной кампании: как заставить людей голосовать за чужую историю - когда есть своя?

Жена

Так своей-то нет! Своя - надоела!

Муж

Мне раньше все ясно было. И сердце не болело. А сегодня ночью задумался: вот у деда была цель, коммунизм. Выходит, у него была история. И у России советской была история. А теперь никакой цели нет - значит, у нас истории нет?

Жена

Цель была фальшивая. Значит, история фальшивая. Ты сам это доказал!

Муж

Как это я доказал?

Жена

Твоя статья «Катастрофа цивилизации». Сливкин поставил ее главной в номер. А «Покаяние варвара»?

Муж

И в чем же я каялся?

Жена

Перестань кривляться! Мне, честно скажу, умных слов и не требовалось, чтобы понять, в каком дерьме живем. Но ты научно объяснил. Вы со Сливкиным систему разоблачили - и прекрасно сделали. Сегодня, видите ли, захотелось капризничать, надо, чтобы жена утешала. Ну, хочешь, я скажу, что ты самый умный, всех научил. Правду миру сказал, молодец! Вставай, милый, пора в гости. Там поговорим.

Муж

Давай потренируемся дома. Мой тезис таков: история у нас все-таки была. История складывается из опыта. Как считаешь, любопытно?

Жена

Пока не очень.

Муж

Оригинальный сюжет не просто дается, надо потрудиться. Если в России не было истории - это не значит, что в нашей семье истории тоже не было. Я хочу говорить о нашей истории. Другого случая не будет - помру.

Жена

Я человек терпеливый. Могу послушать. Но, пожалуйста, поторопись.

Муж

Сейчас скажу. Дышать тяжело, грудь давит. Ах.

Жена

Непременно надо, чтобы мы опоздали. Какое неуважение к Сливкину.

Муж

А за что его уважать? За то, что вместе врали? Все время - и ты, и он, и я.

Жена

Я? Вру?

Муж

Там приврешь, здесь приврешь - привыкли. Хорошее оправдание есть. Если своей истории не было - ври что хочешь: все равно не считается. Берем напрокат историю чужую - с хорошим товаром обращаемся осторожно. Вот свою историю не жалко - ври, пожалуйста. А все Гегель с Чаадаевым виноваты.

Жена

Заготовка для избирательной кампании? Сомневаюсь, что будет иметь успех. Тут еще работать и работать. Ну, продолжай.

Муж

Вот, допустим, ты жалуешься, что у нас нет денег. Но это же вранье. У тебя в шкафу целая батарея дорогих притирок. Да, у богача Сливкина денег больше - но не надо смотреть на богачей. Моя мать проходила в одной шубе тридцать лет подряд…

Жена

Даже не старайся, избиратель такие речи не полюбит. Я не хочу ходить в одной шубе тридцать лет. Твой дед портянок по году не менял - это что, пример искренности? Погляди, как нормальные люди живут! При чем тут твои мать и дед-маразматик?

Муж

При том, что отец Сливкина был членом ЦК, и Сливкин всегда отоваривался за границей, еще до того, как социализм кончился. А теперь власть сменилась - и Сливкин стал владельцем газеты, акционером нефтяной компании - как нам на него равняться? А мы за ним тянемся, у нас аппетиты появились! Проще надо быть.

Жена

Думаешь, люди станут голосовать за такую программу? Распугаешь избирателей.

Муж

Вот ты жаловалась на социализм, много времени мы проводили в магазинах. Очереди! Но сейчас еще больше времени проводим! Теперь ты целыми днями ходишь - то в массажный салон, то в бутик, то на распродажу…

Жена

Надо просто следить за собой. Папа-аппаратчик и массажный салон тут ни при чем. Сливкин, например, всегда в глаженых брюках. А ты? Погляди, у тебя локоть драный.

Муж

Где? Да, верно.

Жена

Распустился, ищешь, кого бы обвинить. На себя посмотри. Доктор наук, а выглядишь, как люмпен.

Муж

Я философ! Мне безразлично, как я выгляжу!

Жена

Значит, надо одеться скромно и достойно, как одеваются философы и литераторы. Однобортный твидовый пиджак, рубашка без галстука, кашне, очки в металлической оправе…

Муж

Подожди, я сбился. Сердце давит. Сосредоточиться не могу. Брюки… Кашне… Ты умеешь увести разговор в сторону. Локоть драный… А почему не зашила?! Выгляжу как люмпен… И пусть, наплевать! Я другое хотел сказать. Надо собраться с мыслями, а ты не даешь! Затем и в гости ходим, чтобы не было времени сосредоточиться. Боишься остаться наедине с мужем? Вдруг я посижу в тишине и обо всем догадаюсь?

Жена

О чем догадаешься?

Муж

Что я хотел сказать… Что ты все время врешь… И я тоже вру. Пример неудачный привел - а ты мне про кашне… Не хочу я выглядеть, как философ! Вот ты подругам говоришь, что я концепции придумываю. Главное - покрасоваться перед Дунечкой, в газете убеждения тиснуть. Истории нет! Отменить варварство! Мы эти фразы обсасывали сто вечеров подряд - но не мы эти мысли придумали.

Жена

Хорошую мысль и повторить не грех.

Муж

Ты сама уже поднаторела, не хуже меня можешь болтать. Чего проще? Рот открой - само потечет. Тоталитаризм, свобода совести… Запад - Восток… У меня уже на языке мозоль. И Советской власти нет, и большевики перемерли, и компартию угробили - а мы все талдычим… Удобно: всегда знаешь, что сказать, знаешь, что тебе ответят. Я скажу «коммунизм» - мне ответят: «открытое общество»! Скажу «Россия» - мне возразят: «цивилизация». Удобно устроились… О чем это я? Опять сбился. И сердце не отпускает. О чем я говорил?

Жена

Как обычно, дорогой, о главном. Борьба идей - в нашей семье иначе и быть не может. Надеюсь, «Капитал» читать сегодня не будем.