М. Кантор - Вечер с бабуином: Комедии

Муж

Неправда. Ты не сама по себе.

Жена

После всей грязи, которую ты на меня вылил, - осталась незапачканной. То, что со мной произошло, - случайность.

Муж

Сливкин не случайно стал нашим клиентом.

Жена

Уродливый эпизод в моей жизни.

Муж

История вот какая. Наши друзья-приятели, Дунечка, и ты, и я - словом те, кого зовут интеллигенцией, - оказались в забавном положении. Точнее, в интересном положении. Интеллигенция хотела быть сама по себе, ее пучило от желания получить мзду за свою уникальность - потому она и пошла в бордель. Не хотели мы служить государственному чудищу: к черту мораль - ведь это их мораль, к черту искренность - ведь это их, казарменная, искренность. Нынче интеллигенцию на грошовый энтузиазм не купишь! Неприятность вот в чем. Искренность не бывает чьей-то. Она одна. И мораль вовсе не принадлежала членам Политбюро. Они-то без морали как раз отлично обходились. Интеллигенция думала, что нашла оружие против казарменной морали, - а она просто научилась жить по правилам начальства.

Что для нас было важно? Не ходить на собрания, уехать за границу, жить частной жизнью, получать персональные удовольствия - играть в буриме и учить санскрит. Личные удовольствия стали формой сопротивления общим бедам. Возделывать свой сад! Но все то же самое давно делали аппаратчики и их дети! Кто лучше начальства умел пользоваться плодами западной культуры? Нам еще надо поучиться держать вилку и нож, носить галстуки и платья с открытыми плечами. А они уже умеют! Они живут ценностями свободного мира - полюбуйся на их особняки! Вот кто умеет возделывать свой сад! Им-то давно плевать на Маркса, рабочий класс и прочую ерунду.

И получилось так, что более последовательных единомышленников интеллигенции не найти. Интеллигент смотрит на аппаратных сынков - и думает: культура и свобода пробили брешь даже в этих твердокаменных рядах! Прогресс не остановить! Действительно, не остановить - и если интеллигенция хочет успеть за прогрессом, ей надо за номенклатурой поторопиться.

Раньше, было такое время, русский интеллигент думал, что отвечает за народ, - кто-то должен защитить интересы этих сиволапых мужиков перед чиновниками. Кто-то должен строить школы, больницы, музеи. Кто-то должен говорить от имени безъязыких. Но мир-то изменился, большое человечество ставит большие задачи! В будущее возьмут не всех! Начальство, и то еле-еле, с трудом пристроилось к западной элите, научилось ездить в Сан-Тропе и собирать антиквариат. Но весь народ, потный и несимпатичный, - в цивилизацию не возьмут, цивилизация не резиновая. Не берут в цивилизацию бушменов. И казахов не берут, и туркмен, и афганцев, и индусов. Богатых индусов - тех берут, туркмен-баши тоже берут, но весь народ просто не помещается! И русских никто не собирался в прогресс приглашать.

Вопрос: как быть интеллигенту? С народом остаться? Но народ - искусства не понимает. А с начальством - легко. Хотим-то мы, если разобраться, одного и того же, номенклатура - это свои ребята! Думаешь, в Лондоне или Париже - по-другому? Их начальство в одних барах с нашим начальством сидит!

А интеллигенции к ним хотелось - прочь от своей постылой жизни. Конечно, кой-какие обязательства перед народом остались, зацепились мы за родную почву. Но здесь Гегель с Чаадаевым пригодились. Раз у нас истории нет, то контракт с народом - недействителен. Незачем платить по несуществующим векселям! Нет истории, и народа нет!

Номенклатура интеллигенцию приняла. Не сразу - но приняла. Сначала нос воротили, помнили некрасивые поступки интеллигентов. Были прежде народники, передвижники всякие, от них одно расстройство. Но мы убедили номенклатуру, что исправились. Мы народ еще больше ихнего не любим! К тому же - должны богатые дяди развлечься! Им за свои деньги и поговорить о высоком хочется. Они авангардистов прикормили, журналистов на зарплату посадили, социологов выдрессировали. Они ходят в наши салоны, галереи, редакции. Для них хозяин устраивает глубокомысленную беседу, приглашают девочек-либералок. А для дорогого клиента хозяйка сама подол задерет. Как же не стараться! Клиентура разборчива! Рынок! Теперь есть из чего выбирать - что ни дом, то бордель. Все до последнего чулка оценено! Продажное, проданное поколение!

Жена

Доволен собой? Лишний раз оскорбил жену? Должна тебя разочаровать - нового ты мне не сообщил. Я сама обсуждала проблему поколения с Дунечкой. Думаешь, ты оригинален? Хоть Дунечка у тебя и не в чести, а ты повторил ее почти буквально. Она именно так и выразилась: «проданное поколение». Я не перебивала только лишь для того, чтобы ты высказался и успокоился. Ты прав, иногда надо отточить формулировки - перед публичным высказыванием. Собираешься статью писать, не так ли? Для Сливкина стараешься?

Муж

Ты смеешь мне - про Сливкина!

Жена

Хватит, милый. Поиграли - и будет.

Муж

Как это - хватит?

Жена

А вот так. Я, если и виновата, то только в одном. Приготовься. Я должна сделать важное признание.

Муж

Меня уже ничем не удивишь.

Жена

Пришла пора объясниться. Понимаю, тебе трудно поверить - но выслушай. Я виновата перед тобой.

Муж

Еще бы!

Жена

Я тебя обманула!

Муж

Теперь-то я знаю.

Жена

Я солгала тебе.

Муж

Это не новость.

Жена

Я солгала тебе, родной. У меня ничего не было со Сливкиным.

Муж

Ты издеваешься?

Жена

Я обманула тебя! Грешница! Лгунья! О, какой стыд! Я пошла на обман, чтобы проучить тебя за подозрительность! Я подумала: в нашем продажном обществе - надо доказать, что есть чистота! И решила проверить тебя!

Муж

Что ты сказала?

Жена

Как мне стало легко! Меня душила эта ложь! Да, ругай меня! Что я натворила! Ударь, если хочешь! Заслужила! Я все придумала!

Муж

Я с ума сойду.

Жена

Казни злодейку! За всю боль, что я тебе причинила. Ты разыграл меня - и я решила тебе отплатить! О, как опрометчиво я поступила! Как себялюбиво, как зло! Ты закрываешь лицо. Знаю, мне уже нет веры - сама виновата!

Муж

Ты же созналась. Подробности рассказала.

Жена

Подробности придумала! И не хотела сначала играть - но ты заставил! Сначала я думала просто над тобой подшутить, но ты всерьез принял мои шутки, с тобой такое творилось. Ты выколачивал из меня эти подробности. Ты их сам, считай, и придумал.

Муж

Не может быть.

Жена

Я испугалась за твое сердце. Готова была сказать что угодно - чтобы спасти тебя от инфаркта. Сейчас ты выглядишь нормально, я тогда… Не дай бог снова такое пережить! Я и не помню, что наплела, подыгрывала тебе как умела. В какой-то момент подумала: так непохоже на правду - неужели он поверит? Но ты попался. Прости - да, я мстительная, себялюбивая женщина!