Ольга Санечкина - Почему нет в жизни счастья?

- Мне это в высшей степени безразлично. Как вы думаете, Ксения, существо, которое живет только на Земле две с половиной тысячи лет, может волновать какая-то служба безопасности? Угрозами вы ни себе, ни Рафику не поможете.

- Так подскажите, как мы можем помочь Рафику.

- Никак. Их судьба уже решена. Для всех будет лучше, если вы будете считать, что их уже нет в живых.

Друзья на мгновение растерялись от подобной жестокости и категоричности. Ангел заговорил первым.

- Мадам Фурия, если уж я должен смирится со смертью младшего брата, то хотел бы знать, ради какой великой цели погибнет Рафик.

- Во имя утоления моей боли и гнева, - драматично заявила чара.

Ксения с ужасом взирала на все происходящее и судорожно искала выход из положения.

- Мадам Фурия, мне кажется, что есть вопросы, которые не стоит обсуждать в мужском обществе. Не могли бы мы с вами уединиться на несколько минут?

- Что ж, Ксения, не вижу в этом ничего криминального. Пройдемте на летнюю веранду.

Ксения вышла за Фурией на красивую светлую веранду в форме фонаря.

- Мадам Фурия, я бы хотела сразу перейти к делу. Когда пропал Рафик, мы долго думали, зачем он вам понадобился. И единственный ответ - это чтобы кого-то в себя влюбить. Я понимаю, что этим предположением мы оскорбляем ваши чувства. И если честно, то когда я увидела вас, то просто растерялась. Ваша красота затмевает все на свете. Неужели у вас могут быть с этим проблемы! Какой идиот может устоять перед вашей красотой больше минуты? - Ксения растеряно замолчала, ища ответа в прекрасных глазах Фурии.

- Увы, Ксения, вы правы. И этот идиот - мой муж.

- Он что бросил вас? - в ужасе спросила Ксения.

- Да нет. Все гораздо сложнее, - тяжело вздохнула Фурия. - Дело в том, что браки чаров всегда заключаются по расчету. По-другому и быть не может. Дело в том, что для того, чтобы чар или чара полюбили им нужно знать друг друга тысячелетия. Нас очень мало. И мы сначала женимся, а потом уже со временем приходит любовь. Мы женаты уже две тысячи лет. Но пламя любви так и не коснулось нас. А пока не проснется любовь, мы не можем иметь детей. Чары так прекрасны именно потому, что они дети самого прекрасного чувства на свете любви. Еще пару сотен лет, и я выйду из детородного возраста.

- И с отчаянья вы пошли на похищения амуров, - пробормотала с пониманием Ксения. - Но вы же знали, что стрелы амуров действуют только на людей. Они даже на оборотней не действуют! А что уж говорить о чарах!

- Мне приснился сон. Ведунья сказала мне, что сын клана амуров поможет обрести мне любовь. Я выкрала из каждой династии по одному сыну. Старшего, среднего и младшего. Думаю, если бы в дело не вмешалась Хранительница, никто и никогда не узнал бы, куда пропали три амура. Не знаю, как вам удалось узнать, что они здесь. И думаю, вы мне не расскажете.

- Нет не расскажу. Но что случилось, когда вы привезли их сюда?

- Они палят в моего мужа денно и нощно. Но все бесполезно. Это был просто сон. И ничего более.

- Почему же тогда их просто не отпустить. Никто не будет предъявлять вам никаких претензий!

- Горе чары должно быть залито кровью. Если горе чары не залить кровью на шестнадцатый день, то произойдет нечто по масштабам напоминающее взрыв трех ядерных боеголовок. Подумайте, сколько людей погибнет при этом. И единственный выход, залить горе кровью тех, кто вызвал его. Так что видите, никакого шанса на спасение Рафика нет.

- Господи, что же делать! - с отчаяньем воскликнула Ксения.

- Я думаю выход только один. Пойти и напиться, - Флегматично предложила Фурия.

- Я не считаю, что это выход, но хоть что-то. Тем более, что мне уже дней шесть хочется напиться. А во сколько истекает срок? - Ксения не могла припомнить, чтобы она была когда-нибудь так беспомощна и растеряна.

- В двадцать два ноль-ноль.

Ксения и Фурия вернулись в большую гостиную, где нервно вышагивал Ангел и тихо сидел Василий.

- Ксения, я вас оставлю ненадолго. Думаю, вам надо объяснится с друзьями. Я вернусь минут через десять с напитками, - Фурия вышла из комнаты и настала зловещая тишина.

- Ксюш, хоть какая-нибудь надежда есть? - спросил Василий.

- Все еще хуже, чем мы думали.

И Ксения рассказала друзьям обо всем, что обсуждала с чарой. Ангел был в отчаянии. Василий стал бледно-зеленым и присоединился к Ангелу в хождении по комнате. Через несколько минут появилась мадам Фурия. Перед собой она толкала столик на колесиках с напитками и закусками. Действовали все молча. Василий и Ксения помогли Фурии накрыть журнальный столик закусками. Сели за столик с двух сторон. Ксения с Василием и напротив Ангел с Фурией. Пили тоже молча. Начали с коньяка. Выпивая очередную рюмку, закусывали и расходились кто подышать, кто умыться, кто подумать о своем. Общее ощущение безысходности давило тяжелым прессом. Все четверо, в буквальном смысле слова, ходили, пригнув головы от этого давления. Когда Ксения уже перестала искать выход из сложившейся ситуации, было около трех часов дня. Она подняла голову и осмотрелась вокруг. Создавалось впечатление, будто ничего не изменилось. Они все так же сидели за столиком, Ангел разливал коньяк, а они его регулярно пили. Желанное чувство опьянения так и не приходило.

- Надо выпить водки, - хриплым голосом сказала Ксения.

Ангел посмотрел на нее, молча выпил коньяк из всех четырех бокалов, в которые только что его налил и тут же налил в них водки.

- Думаешь водка скорее заберет? - спросил Василий.

- Надеюсь, - прошептала Ксения и глотнула водки из коньячного бокала. Это было неудобно и невкусно, но ей было все равно.

Когда часы пробили шесть часов вечера, картина была все та же. Фурия и Ангел, Ксения и Василий так же упорно сидели за столиком и пили. Закуска давно уже закончилась, но это уже мало кого волновало. Ужас был в том, что цель так и не была достигнута.

- У меня есть чача. Родственник из Тбилиси привез пятилитровую бутыль. Может поможет? - устало спросила Фурия.

- Тащи, - кивнула головой Ксения.

Фурия с Ангелом ушли за бутылкой.

- Ксень, может мне стоило с ней сходить? Представляешь каково Ану с ней общаться.

- А они и не общаются - они стараются пережить каждый свое горе. И находясь рядом друг с другом, сознательно обостряют в себе эту боль. Иногда так бывает. Когда нам очень больно, мы стараемся причинить себе еще большую боль, чтобы именно та, которая болит сейчас, хоть на минуту притупилась.

- Боже, я люблю Ана, но я не знаю кого мне больше жалко. Знать, что ты должна принести в жертву трех молодых и здоровых амуров, чтобы из-за тебя не погибли миллионы. Являться причиной чьей то смерти, что может быть ужаснее.

Они снова замолчали. Через несколько минут вернулись Ангел с Фурией. Они несли с собой чачу в пятилитровой бутылке из толстого грубого, но прозрачного стекла. Пили чачу все из тех же коньячных бокалов. Все продолжали молчать и пить. Часы пробили девять часов вечера. Ангел повернул голову к Фурии.