Коста Данаос - Маг с Явы

Взаимосвязанные силы инь и ян составляют полные противоположности: как мужское и женское, белое и черное, свет и тьма, горячее и холодное, положительное и отрицательное. Китайский иероглиф «ян» переводится как «солнечная сторона горы», иероглиф «инь» – «теневая сторона горы». Наше физическое тело – это ян; энергия и дух – инь. В то же время ян небесного происхождения, инь – земного. Обе силы присутствуют во всем живущем на нашей планете, но они не существуют в гармонии, как часто представляют на Западе. В действительности они пребывают в постоянной борьбе, непрерывно взаимодействуя и никогда не встречаясь. Необходимо подчеркнуть, что это столкновение есть борьба универсальных природных энергий, а не соперничество божественных сущностей. Инь и ян не имеют ничего общего с понятиями добра и зла, они независимы от ценностей и морали. Любопытно отметить, что у различных народов мира встречаются схожие представления о началах инь и ян. Так, индейцы Навахо изображали в своих песчаных картинах Отца Небо и Мать Землю. Древние греки выражали ту же мысль в своих мифах, утверждая, что все на Земле возникло от союза Отца Неба (Уран) и Матери Земли (Гея).

Концепция инь и ян получила завершенную форму к 1000 веку до н. э.; тогда были подробно описаны модели взаимодействия этих двух сил. Таким образом, философия инь и ян существовала задолго до того, как появилось учение даосизма.

Под даосской философской традицией (Дао-цзя) обычно понимают классические тексты «Дао дэ цзин» (Лао-цзы), Чжуан-цзы, Ле-цзы и другие. Известно, что «Дао дэ цзин» занимает третье место в мире по цитируемости после Библии и «Бхагавадгиты». Конфликт между конфуцианством и даосизмом подробно описан в литературе. В популярной интерпретации Конфуций предстает как прославленный государственный деятель, делающий в своем учении акцент на смирении и повиновении, а Лао-цзы – как таинственный отшельник, обитающий в глуши гор. На самом деле, скорее всего, они оба были просто представителями своего времени и отстаивали идеи, которые развивали в течение всей жизни.

Лао-цзы (дословно «старый господин») – почетное имя, данное Ли Эр Тану, мелкому чиновнику, жившему в государстве Чжоу около V века до н. э. (эти данные, однако, невозможно доказать или опровергнуть). Высказывания Ли Эр Тана собирались в течение ста лет после его смерти и были, наконец, представлены в виде книги, названной «Лао-цзы». О Лао-цзы как о человеке в действительности неизвестно ничего. Наиболее существенно то, что книга, известная впоследствии как «Дао дэ цзин», в период между I веком до н. э. и I веком н. э. легла в основу философии даосизма. Неоспорим тот факт, что сам Лао-цзы никогда не называл себя даосистом. Так же как и Конфуций, он больше всего внимания уделял основам политической власти, и его книга предстает прежде всего учебником для правителей. Само заглавие «Дао дэ цзин» уже говорит о содержании книги.

Дао (в переводе «путь») – это безымянное начало всех начал. Оно не может быть определено как существование человека, оно простирается во времена, предшествующие человеческой истории. Дао – это непознаваемое, вечное, не имеющее формы и границ и одновременно имеющее все формы и все границы. Бесформенное, оно проникает везде и является целью и результатом любой жизни.

«Дэ» настолько же сложно определяемое понятие, как и «Дао». Оно может быть переведено как «чистота», «добродетель», «правильное поведение в соответствии с волей небес», «власть», «внутренняя сила», «рыцарство», «сила, соединенная с честью». Очень важно то, что и Лао-цзы, и Конфуций полагали, что дэ – то, что должен иметь любой хороший правитель. Оба были не так уж далеки друг от друга в своих основных идеях, различались только подходами. Конфуций считал, что Путь заключается в своде правил, завещанном человеку Небесами. При этом Путь выступает в виде жесткой иерархии, где место каждого четко оговорено. Материальное благосостояние и социальный статус есть награда за правильное следование Пути. Следовательно, ключевым понятием становится «дэ» (поскольку это завещание Небес), а Путь сам может о себе позаботиться. (Так как конфуцианство ставит во главу угла повиновение, очевидно старание, с которым правящие классы пытались внедрить эту философию в умы своих подчиненных!)

Лао-цзы не пошел по пути Конфуция. Он учил мудрости и рассматривал Путь ради самого Пути, а не ради благополучия общества. Поскольку все существа после смерти возвращаются в Дао, в жизни каждому необходимо возвратиться к исконной чистоте и простоте своего существа. Основная заповедь – «выражать простое и охватывать главное». Дао сравнивается с «пу», «нераспиленным бревном», что является наилучшей метафорой, выражающей простоту Пути. «Хотя нераспиленное бревно мало, – говорил Лао-цзы, – никто в мире не смеет подчинить его себе». Самым важным для достижения Дао является у-вэй – естественность и невмешательство, то, что называется «плыть по течению». Однако у-вэй не предполагает пассивность. Подобно хорошему пловцу, пересекающему глубокую и быструю реку, даосист постарается плыть вместе с течением, а не против него.

Один из разделов книги Лао-цзы, процитированный мной Джону Чану, звучал как «Все вещи несут инь на поверхности и содержат ян внутри; когда обе эти сущности соединяются, то жизненная энергия производится гармоничным образом» («Дао дэ цзин», стих 42).

Так как понятие «цзин» выражает процесс воспроизводства и потому означает движение по нисходящей, некоторые даосисты (а также буддисты школы чань – учения, близкого к даосизму) для того, чтобы увеличить цзин, пользуются китайской теорией «противоположных течений». Вкратце эта теория говорит, что, если вы хотите что-то поднять, это надо опустить, и наоборот. Чтобы перевести цзин телесно на более высокую ступень, на которой она превращается в ци, последователи учения подвешивают к своим половым органам тяжелые предметы. Я видел фотографии монаха из Шаолиньского монастыря, к пенису которого был на веревках подвешен камень весом в шестьдесят фунтов. Не знаю, удалось ли ему в результате этой практики достичь восхождения своей цзин, но определенно за долгие годы тренировок ему удалось развить то, что обычно называется «огромный стояк». (У меня нет сведений, сколько мужчин нажили импотенцию или болезни в результате подобной практики, но считаю нужным предупредить против таких упражнений, поскольку подозреваю, что многие из нас, прочитав этот абзац, воскликнут: «Ах, вот как это делается!».)

Другие даосисты привержены тому, что образно называется «двойным совершенствованием», а на самом деле представляет собой безоргазменный секс. Он заключается в том, что практикующий совершает половой акт, который непосредственно перед оргазмом прекращает. Затем нужно заставить семя подняться обратно в то место тела, где оно было произведено. На Западе мне попадалось много книг, посвященных этой методике, но, опять же, у меня нет никаких доказательств ее эффективности.