Ярослав Гашек - Тайна исповеди

— Ну вот это неправда,— отозвался Котва,— как это у чер­тей святая вода окажется?

— Они ее крадут,— попытался возразить Ногач. Котва толкнул его, сказав при этом:

— Не толкайся, болван, черт боится святой воды!

— Нет, не боится, и ты сам не толкайся! Хочешь, поборем­ся, а?

Они схватились. Ногач уложил Котву на обе лопатки и при­жал его живот коленом.

— Так боится черт святой воды?

— Нет, не боится,— ответил поверженный и убежденный этим Котва.

Ногач отпустил его и снова принялся защищать Балушку:

— Что толку, если Балушка не покается в том, что он — член «Чертова копыта».

— Пусть он возьмет на себя этот грех за всех.

Председатель Каганек заявил, что они клялись на Коране никогда не выдавать общество, и если теперь Балушка на испо­веди покается, это будет нарушением клятвы.

— Нет,— упрямо сказал Балушка.— Я христианин-католик и иначе дело не пойдет. Если я согрешил, значит, я покаюсь, а бу­дешь еще что-нибудь говорить, я дам тебе парочку затрещин. Поп не смеет сказать то, что слышит на исповеди...

Законоучитель Шимачек был разгневан и выглядел за ре­шеткой исповедальни мрачно и строго. Он резко задавал вопро­сы и накладывал огромные епитимьи. Не меньше восьми «отче-нашей» и «богородиц».

Да и как было не гневаться! Исповедуются пятиклассники. Приходит и становится на колени пятиклассник Ружичка.

— Вы верите в бога, Ружичка?

— Ну, я и сказал бы, да боюсь, попаду часов на восемь в карцер.

— Даю вам честное слово, что нет.

— Значит, не верю.

— Во имя господне. В знак раскаяния прочтите сорок раз «Отче наш» и идите, я не хочу больше с вами пачкаться. Ка­жется, по закону божьему вы провалитесь.

Негодяй этот Ружичка. Однажды законоучитель доказы­вал ученикам существование бога и позволил им поспорить с ним.

— Извините, пресвятой отец,— сказал Ружичка,— как же так получается, что бог сотворил свет в первый день, а солнце толь­ко на третий?

За то, что в дозволенном споре Ружичка задал вопрос зако­ноучителю, он получил четыре часа карцера и соответствующую отметку по поведению.

Причина наказания — дерзкие вопросы.

Итак, сейчас законоучитель твердо знал: Ружичка — неве­рующий.

И священник злобно сыпал наказания. Приходил класс за классом, и чем моложе был класс, тем ничтожней становились грехи. Начиная с восьмиклассников и кончая четвероклассника­ми, гимназисты, чтобы позлить законоучителя, каялись в бесстыд­ных речах и поступках... Наконец, к исповедальному окошечку пришел первый класс со своими грехами. Первоклассники не слу­шались родителей, списывали, непристойно бранились, божи­лись, воровали мелкие деньги у родителей и тому подобное. Самые скучные грехи, ничего пикантного, не то что у гимназистов четвертого класса и старше.

Но в конце концов в этой скуке мелькнул возвышенный лучик.

Исповедовался Балушка.

— Признаюсь богу всемогущему и вам, достойный отец, заместитель бога на земле, что я состою в тайном обществе «Чертово копыто».

— Что такое вы сказали?

— Признаюсь богу всемогущему,— повторил формулу покая­ния Балушка,— что я состою в тайном обществе «Чертово копыто».

— А еще в нем кто?

— Этого я не могу сказать.— И Балушка продолжал: — Признаюсь богу всемогущему и вам, достойный отец, замести­тель бога на земле, что я поклялся на Коране.

— Вы с ума сошли, Балушка!

— Признаюсь богу всемогущему и вам, достойный отец, за­меститель бога на земле, что я не сошел с ума.

— Балушка, я не могу дать вам отпущение грехов. Идите к директору и признайтесь ему, как признались богу и мне.

— Не могу. Я знаю, что вы никому этого не скажете, достой­ный отец...

Балушка захныкал.

— Балушка, вы проявите только истинное сожаление в со­деянном, если сообщите обо всем директору. В средней школе нетерпимы никакие тайные общества. Идите, тридцать раз про­читайте «Отче наш» и «Богородицу». А завтра пусть директор узнает обо всем.

И законоучитель, пробормотав что-то, отпустил грешника.

Балушка зашатался и, совершенно уничтоженный, упал на колени перед алтарем.

Он посмотрел на своих друзей. Нет, он не выдаст их! Не мо­жет! Ничего он не скажет директору. И законоучитель тоже не скажет, ведь он связан тайной исповеди.

На другой день законоучитель вызвал Балушку:

— Если сейчас директор еще ничего не знает, радуйтесь! Балушка отрицательно покачал головой и, набравшись храб­рости, сказал:

— Достойный отец, это тайна исповеди!

— Погоди же ты, негодяй! — воскликнул законоучитель.— В директорский кабинет пойдешь?

— Достойный отец, я не пойду туда, не могу. Это тайна ис­поведи!

Затем несчастным Балушка плакал в коридоре. Из кабинета вышел директор.

— Что случилось, почему плачет этот мальчик? — спросил он у законоучителя.

— Этот негодяй не хочет вам признаться, что он член какого-то тайного общества, существующего в классе,— ответил учи­тель закона божьего.

— Идите в кабинет,— строго приказал Балушке директор,— мы учиним вам допрос.

И законоучитель, подталкивая перед собой несчастную жерт­ву тайны исповеди, сказал:

— Смотрите же, признайтесь директору, какой вы негодяй...

С тех пор Балушка больше в бога — не верил.