Огнева Евгеньевна - Дети вечного марта

— Александр, тебе часто приходилось с многоножками дело иметь? - как бы, между прочим спросил Эд.

— Забегали, - отозвался кот, кинул в кучу отпиленную клешню, подошел. - Я только раз с ней один на один сошелся. У нас для них ловчие ямы рыли. На дне колья, поверху - сетка, присыпанная веточками. Кинуть на середку кусок мяса - ловушка готова. А та многоножка уже подранена была. Мечется, да все мимо. И выскочила прямо на меня. Поменьше этой. Я ее на копье принял и держал, пока мужики подоспели.

— Как держал?

— Руками, - просто ответил Санька. - Ты ножик себе выбрал? - спросил он, указав на кусок лапы. - Лучше из верхней пластины точить. Работы, конечно, больше, зато вечный получится.

— Какие еще звери в Камишер заползают? - серьезно спросил Эд. Котяра недоверчиво покосился, не насмехается ли, убедился, что тот вполне серьезен, и пространно объяснил:

— Разные.

— А самое крупное?

— Эрх. С дом будет. Если напугается, все вокруг снесет и потопчет.

— А есть такие, с которыми… ну, как мы - растерялись?

Санька не успел ответить. К ним шел Пелинор.

Три последние дня физиономия князя сияла. Сегодня медведь засмурнел. Рыжие брови сдвинулись. Не знает, куда девать даровое оружие? Или прикидывает, как лучше при себе кота оставить? Зря, что ли, в первый день его в комнату медвежушки подкинули? Но Эд пока не чуял, что между Санькой и девушкой, что-то такое завертелось. Нет, она-то как раз, подалась - только слепой не заметит. Кот тоже поглядывал в ее сторону. Но большого и светлого чувства между ними не ощущалось. И будем надеяться, оно не появится. Иначе, кот останется тут сторожить с Пелинором границу, арлекины же благополучно покатит восвояси. И не видать им тогда герцогского домена.

— Ты чем так расстроен? - спросил Эд князя. - Еще, какая напасть приключилась?

— Пойдем, покажу, - позвал Пелинор.

Втроем они пересекли двор и поднялись на второй этаж жилого дома. От анфилады комнат в сторону старого донжона уходил неприметный коридорчик. Пелинор шел первым, за ним Санька. Эд держался в хвосте. Князь проскочил галерею с гигантской мозаикой, не глядя. Санька вывернул шею на мерцающие картины, но тоже не задержался, из чего Дайрен сделал вывод: он тут уже бывал. Когда сам Эд допер, с чем имеет дело, остановился:

— Влад!

— Пошли. На обратном пути досмотришь, - отрезал хозяин дворца. Дайрен подчинился, но, как и Саня до самой лестницы выворачивал голову.

Он такое уже встречал. У отца в библиотеке хранилась книга с похожими рисунками. Отец указывал на отдельные виды, пояснял, кто остался, кто вымер. Получалось, больше половины родов либо угасли, либо затерялись.

— А что было вначале, - спрашивал маленький Эд.

— Звездный поток, который принес нас на эту землю, - отвечал отец. Позже, в университете, Эд узнал, что существовало, по меньшей мере, десяток теорий возникновения цивилизации аллари - от волшебных до вполне научных.

Самый просвещенный историк университета, последний оставшийся на земле скарабей, Аграм Тутанх, склонялся к теории исхода. Больше того, он полагал, что аллари пришли не через прорывы. Они появились тут, в ЭТОМ МИРЕ, вместе с самой землей. Камибарам Мараведишь спорил с ним до истерики. Аграм кивал, щелкал массивными, обтянутыми сухой кожей челюстями, но не уступал. Он считал, что центральная часть герцогства появилась намного раньше западной и восточной. В гигантский прорыв попал целый остров, со всем населением. Ландшафты наложились. Наложилась фауна. Отсюда дикое смешение растительных видов. С первого взгляда можно определить, что чахлый ползучник березе, например, не только не родственник, а даже и не знакомы они.

— Главное отличие - принцип питания и воспроизводства! - Скрипел Аграм. - Ползучник накапливает хлорофилл в листьях исключительно во время грозы; береза - посредством солнечного света.

— Эволюция все спишет! - Шипел Мараведишь. Кстати, Тутанх считал, что Камишер - тоже следствие гигантского прорыва, как и Западный регион. Если центр населяли аллари, то запад - исключительно люди.

— А восток? - Подковыривал Камибарам.

— Духи! - ерничал Аграм, вставал, поскрипывая суставами, и уходил, оставляя оппонента, метаться по аудитории.

Пришли. Во внутреннем дворике имелась выгородка, примыкающая к старому донжону. Древняя кладка башни в этом месте зияла свеженькой аркой. Сам, надо полагать, нынешний хозяин и приказал продолбить. Эд пощупал свежий скол. Палец царапнула острая пластинка слюды. Но это так, мимоходом, по привычке, все замечать. Его вниманием уже завладела клетка, установленная на деревянные катки.

В клетке стоял человек. Человек? Эда передернуло. Ухватившееся за прутья решетки существо, только отдаленно напоминало человека, как и аллари, впрочем. Две ноги, две руки, голова. На макушке из спутанной, мелко вьющейся шевелюры выглядывали два острых рога. Вниз от подглазий торчали загнутые не то бивни, не то усы. Они стукнули, когда пришелец коснулся решетки физиономией. Настил под его ногами дрожал. Но по нему топали отнюдь не сапоги. Конечности на пятке имели круглые копыта, а спереди пальцы с когтями. Середки же у него не было вовсе! Ни хрена себе! По бокам от ребер к тазу шли две массивные костяные дуги. Вместо живота зияла дыра.

— За последние два года этот - четвертый, - зарычал Пелинор. - А ты говоришь, открой границу! Знаешь, чем он питается? Кровью! У него и зубов-то всего два - только надкусить.

Дайрен заметил, что существо прислушивается к их разговору. Оно было разумно, но одновременно, беспросветно дико. На полу клетки валялись ошметки шкуры и куски мяса.

— Посмотри, посмотри! - ткнул пальцем князь. - Когда рогатого окружили, он как раз косулю пополам разодрал и присосался. Не смогли отобрать.

— Санька, - позвал Эд. - Ты таких встречал?

— Нет, - подавленно отозвался кот. Парень слегка пригнулся, спружинил колени. Случись, пришельцу освободиться из клетки - задерет. Эд и себя поймал на том, что дергает верхней губой - клыки наголо. Поодаль топтались до зубов вооруженные люди из охраны.

— Судя по частоте прорывов, да по тому, что в них лезет, граница становится более проницаемой, - рычал Пелинор. - А вы там, в директории, в игрушки играетесь! Герцог, его подлая светлость, дождется, что такие твари хлынут потоком.

— Влад, опасность существовала всегда. Кто знает, какие еще формы жизни видели эти леса за прошедшие тысячелетия. Но ты, сам говорил, в основном идут обычные люди.

— Шак! - позвал князь, спустившегося во дворик, Апостола. - Как ты считаешь, людей можно пропускать невозбранно?

— У нас, в Алолоре, - нейтрально отозвался конь, - люди могли быть только рабами.

— А меня подобрали люди! - запальчиво крикнул кот. - Моя приемная мать - человеческая женщина. Это не мы или они плохие. Это законы плохие!