Лаура Кнайдль - Не. Отпускай меня

— Пристегнись.

Он прислонил голову к спинке.

— Лука!

Не получив ответа, я заметила, что он уже закрыл глаза. Я со вздохом взялась за ремень безопасности и перегнулась через Луку. Когда пыталась зафиксировать ремень, я почувствовала движение.

— Ты хорошо пахншь, — сказал Лука и погрузил нос в мои волосы. — Чем тыпахншь?

Его теплое дыхание коснулось кожи на моей шее, однако впервые за долгое время его близость не вызвала во мне ничего, кроме жалости. Я казалась ему в новогоднюю ночь такой же уязвимой и беспомощной, как он мне в этот момент?

— Манго.

— Ммм, — пробормотал Лука. — Я люблю этот запах. — Он коснулся губами моей шеи и начал нежно покусывать кожу.

Я издала стон, по спине пробежала дрожь. У меня было большое искушение отдаться прикосновениям Луки после долгих двух недель. Но если я допущу это, если в эту ночь между нами что-то произойдет, он возненавидит меня. Принять пьяное решение и возвратиться к старой модели поведения было одним делом, а сознавать это трезвым — совсем другое. Я должна была быть благоразумной, а это означало, что я не могла подпустить Луку слишком близко.

Я решительно пристегнула его и закрыла дверь, потом поспешила на сторону водителя и села в машину, чтобы завести мотор. Краем глаза я видела: он повернул ко мне голову и смотрел, как я управляла машиной. Я попыталась сконцентрироваться на дороге и не обращать внимания на его взгляды, хотя мне это давалось с трудом. Казалось, первый раз за много дней ему нравилось смотреть на меня.

— Ты тааакая красивая, — вдруг сказал Лука. Он протянул руку и провел указательным пальцем по моей щеке, которую покалывало от холода.

Я мягко убрала его руку.

— А ты тааакой пьяный.

Он засмеялся и сполз ниже на сиденье.

— Верно. — Все-таки он не пытался отрицать этого.

Некоторое время мы ехали молча, причем Лука все время закрывал и снова открывал глаза. Я не знала, хотела ли больше, чтобы он просто заснул и сделал ситуацию менее странной или чтобы он бодрствовал, так как я не была уверена, что мне удастся разбудить его снова.

— Мне холодно.

— Верю. На тебе нет куртки.

Лука посмотрел на себя сверху вниз и нахмурился, как будто только что это заметил.

— Где моя куртка?

— Понятия не имею. Может, ты оставил ее в гардеробе клуба?

Он не ответил на мой вопрос, а наклонился вперед и начал играть с кнопками на приборной панели. Он нашел аварийную световую сигнализацию.

Я убрала его руку и выключила аварийку.

— Мне холодно, — повторил Лука.

Я закатила глаза.

— Я знаю, но обогрев сломался.

— Ты должна его починить.

На какие деньги?

— Скоро.

Лука кивнул, словно был доволен этим ответом, и скрестил руки на груди, чтобы согреться.

Я хотела бы найти в фургоне одно из моих старых одеял, но кузов позади нас был пустым. Я нажала на педаль газа и через несколько минут остановила фургон возле дома Луки. Конечно, он заснул. Он не проснулся даже от хлопка двери. Я обошла вокруг машины и сначала попыталась, как на автобусной остановке, осторожно его разбудить. Это не подей­ствовало, и я сильно ущипнула его за плечо.

Лука вскрикнул и подскочил:

— Ай, для чего это было?

— Ты не хотел просыпаться.

Казалось, он удовлетворился этим объяснением и попытался вылезти из машины. Однако чувство равновесия еще не вернулось к нему, и на улице он неуклюже споткнулся. Чтобы мне не пришлось везти его в больницу, я положила его руку себе на плечо. Пошатываясь, мы вместе вошли в дом и поднялись на наш этаж. Поддерживая Луку, я долго не могла попасть ключом в замок, и прошло некоторое время, прежде чем я открыла дверь.

Что-то в этой картине так сильно развеселило Луку, что он начал смеяться и прекратил лишь тогда, когда я завела его в комнату. Я направила его к кровати и помогла сесть.

Когда я сделала шаг назад, то увидела в ярком свете потолочной лампы, что драка, в которой он участвовал, была не так безобидна, как я предположила сначала. На его рубашке не только отсутствовали две пуговицы, но и был надо­рван воротник. Нижняя губа опухла, а под правым глазом образовался синяк, который я не заметила в темноте.

— Подожди здесь, — сказала я Луке, как будто он был в состоянии уйти.

Он что-то неразборчиво пробормотал, а я побежала в кухню, к морозильной камере. Однако все, что я нашла, это упаковка замороженного картофеля фри. Лучше, чем ничего. Я вытащила ее и дополнительно смочила кухонное полотенце, чтобы вытереть с лица Луки уже засохшую кровь.

Лука лег на кровать и задумчиво смотрел в потолок, как будто тот хранил тайну, которая ждала лишь того, чтобы быть раскрытой его затуманенным рассудком. Я не пыталась заставить его сесть, а сняла ботинки и залезла к нему на кровать.

Лука пристально посмотрел на меня, и у него на губах появилась улыбка, которая осветила все лицо. Мое сердце стало биться чаще.

— Сага, — прошептал он и заправил прядь моих волос за ухо. Потом дотронулся холодными пальцами до шеи у затылка. А когда взгляд остановился на моих губах, на его лице ясно читалось желание. В этот момент я подумала, что лучше бы я позволила ему отоспаться в фургоне.

— Нет. — Мой голос прозвучал хрипло. — Ты пьян.

— Я знаю, — сказал Лука. Он попытался притянуть меня к себе и одновременно придвинулся ко мне навстречу.

Я очень хотела уступить его желанию, но потребность поступить правильно была сильнее. Прежде чем наши губы соприкоснулись, я выставила руку между нашими телами и приложила влажное полотенце к его рту. Он был так удивлен, что сначала вообще не реагировал, а потом снова лег на кровать. Наверное, больше от усталости, чем от разочарования. Я осторожно вытерла засохшую кровь с его губы, а когда закончила, прижала к его глазу упаковку замороженной картошки.

Он вздрогнул:

— Холодно.

— Только на несколько минут. Ты выдержишь, — заверила я Луку и положила его руку на пакет, чтобы он сам держал. В его состоянии он не должен был мерзнуть, но, видимо, даже будучи пьяным, Лука оставался особенно чувствительным к холоду.

После того как убедилась, что он держит пакет, я начала расстегивать его рубашку. Он не мог спать в мокрой вонючей рубашке.

— Зачем ты так много выпил? — спросила я, чтобы отвлечься от того факта, что раздеваю его. Последний раз, когда видела его обнаженную грудь, я покрывала ее поцелуями. Тогда между нами еще все было в порядке.

— Потому что хотел, — ответил Лука и медленно приподнялся, чтобы я могла снять с его плеч рубашку. На ключице был ушиб, который медленно окрашивался в фиолетовый цвет.

— Просто так?

— Да, — сказал он со слишком явной решительностью в голосе.

Я не верила ему, но не было смысла спорить из-за этого. Он был взрослым мужчиной и мог делать все, что хотел. Какими бы ни были причины, кто я такая, чтобы он мне их раскрывал? Я не лучше контролировала себя в новогодний вечер.