Альфред Элтон Ван Вогт - Избранные произведения. Том I [Компиляция]

Потом он вылез из автомобиля, несколько возбужденный, и направился прямо в зал ожидания, ни разу даже не обернувшись. Скорее всего, Круг после этого уехал, но Стивен никогда не узнал этого. Его ожидало томление в очереди за билетами в вертолет-такси, которое за тридцать восемь минут доставило его в Нью-Йорк. Перед посадкой в вертолет Стивен, на мгновение представивший последствия своего возвращения домой, позвонил отцу.

Услышав знакомый голос, Стивен тут же взял быка за рога:

— Слушай, папа, я вернулся, в этот раз собственной персоной, и…

Дальше продолжить ему помешал возглас удивления на другом конце, а потом запинающийся голос произнес:

— Стивен, это ты…

«О Господи, — подумал Стивен, — конечно, это я. Я же только что сообщил ему это, и если у него есть уши, то он узнал мой голос…»

Стивен уже готов был высказать все это своему отцу, когда к его полному удивлению старый хрыч продолжил:

— Стивен, это ты, — и разразился слезами.

Лишь через некоторое время всхлипывания Мастерса-старшего стали членораздельными. И все это время Стивен бросал нетерпеливые взгляды на часы. На самом-то деле у него был вагон времени. Однако он почему-то чувствовал, что выслушивать болтовню отца — пустая трата времени.

Когда всплеск эмоций улегся, Стивен сказал:

— Не думаю, что мне стоит самому вмешиваться в дела Утгерсов. Поэтому пошли кого-нибудь в мои апартаменты, чтобы выгнать Утгерсов до того, как я туда заявлюсь. Хорошо?

— Лучше сначала допросить Утгерса, — заметил отец Стивена, к которому уже вернулся его здравый смысл. — Я думаю, это на самом деле Марк Брем, и нам бы следовало услышать его историю.

— Вот и допрашивай его, — буркнул Стивен.

— Хорошо, хорошо, — поторопился произнести Мастерс-старший, отлично зная своего сына и его нежелание вмешиваться во что-либо неприятное. — Мой секретарь пошлет тебе запись беседы.

Стивен открыл было рот, чтобы произнести: «Не стоит утруждать себя!» — но так ничего и не произнес, сдержавшись — он вспомнил вдруг, что позволял старому хрычу заниматься одним безвредным делом. «Старик», теперь уже невероятно древний в свои сорок четыре года, давным-давно приобрел привычку держать Стивена «информированным» обо всех делах, почему в одном из платяных шкафов с одеждой у Стивена в апартаментах находился встроенный сейф с папками, где, вероятно, кратко описывались все разнообразные дела, которыми занимался его отец… ни одну из которых Стивен до сего времени не удосужился даже взять в руки.

В трубке послышался кашель, за которым, как знал Стивен, последуют еще более глупые указания и замечания. Стивен поторопился предупредить их ложью:

— Прости, папа, самолет! Должен бежать. Пока!

— Пока! — радостно попрощался его отец.

Стивен с облегчением повесил трубку. Дело сделано.

Примерно через тридцать одну минуту летательный аппарат приземлился на крыше Стигмор Тауэрс, и из него вышел среднего роста, очень загоревший молодой человек. Стивен в свои двадцать три года мог сойти за восемнадцатилетнего, если бы его не выдавали глаза (но сейчас это было невозможно — в этом искусственном свете прожекторов, ярко освещавших крышу).

Поскольку его апартаменты располагались на самом верху здания, то он миновал выход на крышу и, спустившись на один этаж, оказался возле двери в свою квартиру.

«Ну, что скажешь, — весело сказал себе Стивен. — Вот и снова начинаются для тебя былые добрые времена».

Набрав код, Стивен повернул ручку двери и вошел.

Непосредственно за дверью находилась ниша — коридор был так устроен, что входившие не могли сразу увидеть, кто находится в гостиной.

Шагнув в эту широкую нишу, где находился гардероб, Стивен увидел, что в гостиной горит свет.

«О Господи, — подумал он, — старый хрыч еще там!»

Мысленно чертыхаясь, что его не могут оставить в покое даже до утра, Стивен направился в гостиную, но первым, кого он увидел (и больше, как выяснилось, в квартире никого не было), была Линда Утгерс.

Она сидела на диване напротив входной двери, поджав ноги под себя. Лицо ее было покрасневшим, но решительным.

Стивен подошел к ней и взглянул на девушку.

— Ты одна? — спросил он.

Она кивнула, потом сглотнула и произнесла тихим голосом:

— Марк ушел, когда твой отец прислал за ним автомобиль.

Линда остановилась на несколько секунд, пожала плечами, после чего добавила:

— Я отказалась уезжать.

— А как же первоначальный план защищать тело Даниэля Утгерса от других женщин? — спросил Стивен.

Линда смотрела куда-то мимо него, все так же разгоряченная.

— Да черт с ним! — прервала она, наконец, паузу. — В конце концов, это ведь был совсем не Дан, я ведь не слепая, чтобы не увидеть сразу же различий!

Но и я — не Дан.

— Я привыкла к тебе, — живо произнесла Линда, — к тебе, как личности. — Потом добавила: — Вскоре после того, как я поняла, что Марк на самом деле не Дан и не ты, я просто-напросто заперлась в твоей спальне и оставалась там, пока не позвонил телефон. Звонил твой отец.

У нее была типично женская реакция (как решил Стивен с привычным пренебрежением к женскому полу) на богатство Мастерса. Но все дело было в том, что она уже в первую ночь после его возвращения показала, что верна ему. А он чувствовал, что телу Стивена недостает женского общества, и он уже успел спросить себя, к кому из своих прежних подружек ему позвонить и пригласить к себе.

Теперь необходимость в этом отпала. Добрая старая Линда заполнит пустоту вокруг него в течение следующих нескольких дней, пока все не вернется на круги своя.

Стивена томили нехорошие предчувствия, что спокойно прожить эти дни не удастся, его будут допрашивать, и поэтому пока ему не удастся покончить со всей этой ерундой, то сойдет и Линда — которая по всей видимости, хотя ей исполнилось уже двадцать шесть лет, по уши втюрилась в него.

Увы, все оказалось не так просто.

По любой шкале интеллектуальных оценок Стивен заслуживал быть в самом ее начале.

Но по достижению определенного возраста это перестало его пугать. Стивен не был шизиком, а если использовать соответствующий в психиатрии термин, то его можно было назвать параноиком.

Представьте себе ограниченный взгляд на мир, добавьте еще субъективизм и манию величия… и получите портрет Стивена.

Даже пребывая в теле другого человека, Стивен оставался самим собой.

Так было до его возвращения с Миттенда.

После того, как его подружкой стала Линда Утгерс, окружающие заметили в Стивене некоторые странности.

У Стивена появилась привычка впадать в задумчивость. Вот он сидит, либо стоит… и вдруг словно уносится в другие миры, захваченный какой-то мыслью.