Генри Хаггард - Избранные произведения. I том [Компиляция]

— Уведи меня отсюда, старик. Проводи в мой храм. Я потеряла свою любовь, но буду жить там, где ее обрела, пока боги не явят мне свою волю.

Он молча поклонился и пошел за Еленой, но в середине зала остановился, потому что навстречу им шла царица, волосы ее развевались, одежда была в беспорядке, лицо залито слезами. Она шла одна, вернее, не шла, а бежала, словно сама не зная куда и зачем, и вид у нее был дикий, безумный, Курри едва поспевал за ней.

— Кто эта царственная женщина? — спросила Елена.

— Это царица Мериамун, госпожа, — ответил Реи, — та, на чью честь покусился Скиталец.

— Тогда остановись, я хочу поговорить с ней.

— Нет, нет, не надо, госпожа! — воскликнул Реи. — Она тебя ненавидит, она тебя убьет.

— Меня невозможно убить, — отвечала Елена.

И тут Мериамун увидела Реи и стоявшую рядом с ним женщину под вуалью, увидела и алый драгоценный камень на ее груди, похожий на пылающее сердце. Сердце самой Мериамун вспыхнуло, точно факел, — она узнала аргивянку Елену, ту самую Елену, чей образ она предательски украла, как самый низкий вор.

— Скажи мне, Реи, кто эта женщина? — крикнула она Реи, который склонился перед ней в поклоне.

Реи с ужасом посмотрел на царицу и осторожно сказал:

— Это богиня, которая живет в храме Хатор, о царица. Позволь ей уйти с миром.

— Да, она уйдет, и уйдет навсегда из этого мира! — закричала Мериамун. — Что ты такое сказал, старый болван? Богиня! Нет у нас здесь никакой богини, есть злая колдунья, которая навлекла на Кемет бесчисленные кары. Вот уже много месяцев как из-за нее умирают мужчины, подземелья храма Хатор уже не вмещают их трупы. Из-за нее на нашу страну обрушивается казнь за казнью, вода превращается в кровь, урожай побивает град, по всей земле распространяется тьма, умирают все первенцы и среди них мой единственный сын. А ты, Реи, ты осмелился привести это исчадие зла в мой дворец! Клянусь Амоном, если бы я всю свою жизнь не любила тебя, ты заплатил бы за это своей жизнью. А ты! — Она протянула руку в сторону Елены. — Как ты дерзнула сюда прийти? Знай же, ты больше не причинишь Кемету бед и несчастий. Эй, раб! — обратилась она к сидонцу Курри. — Возьми свой кинжал и вонзи его по самую рукоятку в грудь этой женщины. Ты получишь за это свободу, и я верну тебе все твои богатства.

И тогда Елена в первый раз заговорила.

— Прошу тебя, госпожа, — тихо и спокойно произнесла она, — не заставляй своего слугу совершать это черное дело. Я никому из людей не желаю причинять зла, но наносить мне безнаказанно обиду нельзя.

Курри с кинжалом в руке в нерешительности отступил.

— Убей же ее, трус, убей! — закричала Мериамун. — Я тебе приказываю, или самого тебя убьют этим кинжалом!

Сидонец закричал от ужаса, он знал, что, если царица пригрозила убить его, его и в самом деле убьют. Он высоко замахнулся своим длинным кинжалом и бросился на женщину под вуалью. Но Елена подняла вуаль и посмотрела ему в глаза, он увидел ее прекрасное лицо, и ее чарующая красота так поразила его, что он замер, точно пронзенный копьем. Его охватило безумие, он с криком занес кинжал и вонзил его не в ее сердце, а в свое собственное, и упал, мертвый.

Такой жалкой смертью умер сидонец Курри, которого сразил образ совершенной красоты.

— Видишь, госпожа, — сказала Елена, отворачиваясь от мертвого сидонца, — ни один мужчина не может причинить мне зла.

Царица от изумления словно окаменела, Реи шептал благодарственные молитвы богам. Наконец она воскликнула:

— Убирайся вон, ты, живое проклятье! Зачем ты пришла в этот дом? Здесь и так довольно горя и смертей, ты хочешь их умножить?

— Не бойся, — ответила Елена, — я уйду и больше тебя не потревожу. Я пришла сюда, чтобы встретиться с тем, кого люблю и чьей супругой должна была вчера вечером стать, но кому боги позволили покрыть себя несмываемым позором, — это Одиссей, сын Лаэрта, царь Итаки. Вот зачем я пришла и осталась здесь, я хотела увидеть женщину, чья красота оказалась способна вытеснить из сердца Одиссея мой образ и вынудила величайшего героя и достойнейшего из всех мужей, живущих на земле, совершить подлый поступок и покрыть свое славное имя гнуснейшим позором. Чутье подсказывает мне, Мериамун, что не так-то тут все просто, потому что чем красивее женщина, тем сильнее ее власть и сила, это истина, в которой никто и никогда не усомнится. Да, Мериамун, ты красавица, но смотри сама, красивее ли ты аргивянки Елены?

И, сбросив с лица вуаль, она осветила сиянием своей лучезарной красоты сумрачное, недоброе лицо прекрасной египтянки. Глядя на этих двух женщин, стоящих друг против дружки, Реи подумал, что одна из них сама Жизнь, а другая — сама Смерть, как будто в этих женщинах воплотились свет дня и мрак ночи.

— Да, ты прекрасна, истинно так, — сказала царица, — но твоя красота, злая колдунья, на сей раз не удержала твоего возлюбленного от самого отвратительного бесстыдства. Не так уж сильно любил тебя этот мужчина, раз прокрался ко мне в спальню, как вор, и хотел украсть мою честь!

Елене вспомнилось признание Реи, что Мериамун полюбила Скитальца, и она снова обратилась к царице:

— Я начинаю понимать, египтянка, что в твоих речах правда переплетается с ложью. Трудно поверить, чтобы Одиссей, царь Итаки, мог совершить столь трусливый поступок и попытаться овладеть тобой против твоего желания. К тому же я вижу по твоим глазам, что ты сама любишь мужчину, которого называешь негодяем. Не горячись, не гляди на меня с таким негодованием, ты ведь знаешь, что не можешь причинить мне зла, и потому спокойно меня выслушай. Не знаю, правда то, что ты говорила, или ложь, я не прибегаю к помощи колдовства, чтобы что-то узнать, мне ведомо лишь то, что открывают мне боги. Но несомненно, что Одиссей, чьей супругой я должна была стать, смотрел на тебя глазами любви в тот час, когда я ждала его, чтобы сочетаться с ним браком. И потому любовь, которая расцвела в моем сердце всего лишь два дня назад, умерла, а если еще не умерла, я вырву ее из сердца и растопчу. Такую судьбу определили мне боги — быть самой обездоленной из женщин, прожить жизнь страстно любимой многими, но никого не любя, наконец-то полюбить и стать жертвой черного предательства. Теперь я возвращаюсь в свой храм, в святилище. Но ты не страшись, Мериамун, я недолго буду тревожить тебя и твою страну, и мужчины больше не будут умирать, теряя разум от моей красоты, я скоро уйду туда, куда укажут мне боги. А тебя я прошу: прояви доброту к человеку, который предал меня, ведь он так поступил из любви к тебе. Не так-то просто завоевать сердце царя Итаки Одиссея и отнять его у аргивянки Елены. Прощай, Мериамун, пожелавшая убить меня. Пусть боги пошлют тебе более светлые и счастливые дни, чем выпали на долю Елены, которая больше не увидит твоего лица.