В компании теней. Книга 1. Ч1

Каждый шаг по ступенькам, ведущим к главному входу, тяжким грузом ложился на плечи Сина. Нет, он не был социофобом. Он был идиотофобом и в окружении тупых агентов чувствовал себя некомфортно. Особенно, когда он ставил кого-то из них на место, а его за это запирали в пыточной. По большей части люди старались избегать его общества, но всегда находился какой-нибудь индивидуум, который выводил его из себя.

Начало было многообещающим. Ему удалось занять последний свободный индивидуальный зал, располагавшийся на максимальном удалении от главного тренировочного зала, что избавило его от внимания праздных зевак. Почти целый час он провёл в относительной тишине и покое, выполняя силовые упражнения и занимаясь растяжкой. Монотонно повторяя одни и те же действия, Син отвлёкся от одолевавших его мыслей — голова прояснилась, а злость испарилась.

Но ничто хорошее не длится вечно — выйдя из зала, чтобы попить воды, он заметил в главном зале Гарри Трумэна и Дэнниса МакНиколса. Гарри тоже его заметил. Уставился, сфокусировав на нём взгляд.

Напряжение вернулось. Син осушил бутылку с водой и вернулся в зал, чтобы переждать бурю там. Волна тихой ярости захлестнула его, но он сдержался. Гарри был единственным человеком в компаунде, кто не боялся к нему прикасаться. Он лучше других знал, на что Син способен, но это его не пугало, наоборот, он из кожи вон лез, чтобы спровоцировать Сина. Никто этого не понимал, даже туповатый Дэннис не знал, что движет Гарри, но Син давно это понял.

Гарри хотел, чтобы его заперли на Четвёртом. Они давно друг друга знали, но после того, как Сина засунули в коробку, издевательства Гарри вышли на новый уровень. Пока тот был накачан наркотиками, Гарри мог делать с ним всё, что захочет. Син смутно помнил, как его тело лапали большие ладони, а горячий влажный рот прижимался к его губам и шее. Он помнил достаточно, чтобы понять, что Гарри на нём помешался.

Изучив личное дело охранника, Син не удивился, узнав, что на гражданке Гарри состоял на учёте как секс-маньяк и сталкер с длинным послужным списком. Выбор Агентства пал на Гарри из-за его армейского прошлого и социопатических наклонностей, но даже они не решились отправить его «в поле», поняв, что этот человек не способен обуздать свои сексуальные импульсы, и запихнули его на Четвёртый, где он мог в полной мере реализовать свои «таланты» — издеваться над заключёнными, с которыми и без того обращались паршивее некуда.

— Надо же, Вега, мы постоянно сталкиваемся друг с другом, — протянул Гарри, входя в зал. За его спиной маячил Дэннис.

— Наверное потому, что мы оба живём в компаунде.

— Думаешь, дело только в этом? — Гарри остановился в полуметре от него, огладил взглядом мокрую от пота форму, задержавшись на области паха, прежде чем переключился на влажную шею и плотно сжатые губы Сина. — А мне кажется, ты делаешь это нарочно.

Син ухмыльнулся; отвращение боролось в нём с ненавистью.

— Угу, помечтай.

— Не оставишь нас на минутку? — обратился Гарри к Дэннису.

Тот нахмурился.

— Не думаю, что это хорошая идея, Гар…

— Пошёл нахер, я сказал! — прорычал Гарри, наградив друга сочащимся ядом взглядом. Судя по тому, как быстро Дэннис ретировался, садистские наклонности Гарри проявлялись и в дружеских отношениях.

Син расцепил скрещённые руки, сжав ладони в кулаки, окинул взглядом зал и заметил небольшую камеру под потолком. Из-за светлого крепления та была почти незаметна.

— Продолжаешь изображать из себя недотрогу теперь, когда они тебя выпустили? — Гарри подошёл ближе, вынуждая Сина отступать, чтобы не столкнуться с ним.

— Лапать того, кто находится в наркотиновом ступоре, вряд ли может считаться согласием, — Син не дрогнул, когда Гарри толкнул его в грудь и прижал к стене. — Знаю, педофилу это сложно понять…

— Я не грёбаный педофил! — огрызнулся Гарри и отвесил ему подзатыльник.

Титаническим усилием воли Син заставил себя промолчать, сделал глубокий вдох и так крепко сжал кулаки, что костяшки пальцев побелели.

— Стало быть, в твоём вымышленном мирке возраст согласия — это четырнадцать лет? Столько ведь было тому мальчишке, на которого ты набросился перед тем, как Агентство прибрало тебя к рукам?

Гарри схватил Сина за грудки, сминая ткань футболки.

— Слишком много болтаешь для того, кто убил кучу гражданских и трахнул свою мозгоправшу.

Син не знал, откуда росли ноги у этого слуха о нём и Лидии, но он никак не собирался комментировать это. Именно этого Гарри и добивался — его реакции.

Гарри наклонился вперёд, поднял руку и погладил Сина по щеке.

— Итак, когда ты станешь хорошим мальчиком? — прерывисто дыша, он провёл большим пальцем по губам Сина и приоткрыл их. Гарри задержал дыхание. — Признаюсь, Вега, я скучаю по твоей шикарной заднице. И по тебе.

— Неужели? — Син отвернулся. Он был так напряжён, что у него снова разболелась голова.

— О да, — Гарри уткнулся носом ему в шею, вдыхая его запах. — Да ладно тебе. Не делай вид, что забыл, Вега. Все наши драгоценные минуты…

— Так ты это называешь?

— Блядь, да! Именно так. Но ты же знаешь, мне нравится, когда ты можешь сопротивляться. Стоит мне подумать, как ты выглядишь, когда злишься… М-м-м, это так возбуждает.

Грубое прикосновение чужого языка к его шее стало последней каплей: Син схватил Гарри за запястье и вывернул его под таким углом, что тот зарычал от боли.

— Тронешь меня, и я тебя прикончу. Мы больше не на Четвёртом.

Гарри покрутил запястьем, разминая его, и с вожделением посмотрел на Сина:

— Тронешь меня ещё раз и окажешься там, ублюдок. Я включу твой ошейник на полную катушку, и тебя на неделю вырубит. Очнёшься уже на Четвёртом, — Гарри подошёл ближе, и Син снова напрягся, — обездвиженным, беспомощным и целиком в моей власти. И в следующий раз ты станешь моим. Весь ты.

Эти слова вызвали бурю воспоминаний. Тяжесть чужого тела, навалившегося на него, эрекция, вонзающаяся в его бедро, и он — не может пошевелиться и защитить себя. Власть, которой Гарри обладал над ним сейчас, была столь же сильна, как тогда, когда он был заперт на Четвёртом. Любая ответная реакция могла обернуться для него ещё более серьёзными последствиями.

Син оцепенел. Он был так же беспомощен, как тогда, в коробке. Это была правда. Так или иначе, но он был обречён. Верхняя губа Сина приподнялась в оскале, ноздри яростно затрепетали, а дыхание участилось.

— Во-о-от оно, — протянул Гарри, растягивая толстые губы в мерзкой улыбочке. — То самое лицо. Вот как я хочу, чтобы ты смотрел на меня, когда я наконец трахну тебя.

Лицо Гарри напротив начало расплываться. Син больше не видел ничего вокруг, сосредоточившись на цели, что стояла прямо перед ним. Гарри.