Георг Гегель - Наука логики. Том 2

Из вышесказанного получаются следующие более детальные определения идеи. Она есть, во-первых , простая истина, тождество понятия и объективности как всеобщее , в котором противоречие (Gegensatz) и устойчивое наличие особенного разрешены в его тождественную с собой отрицательность и выступают как равенство с самим собой. Во-вторых , она есть соотношение для-себя-сущей субъективности простого понятия и его отличённой от нее объективности: первая есть существенно стремление уничтожить это разделение, а последняя – безразличная положенность, само по себе ничтожное устойчивое наличие. Как это соотношение, идея есть процесс расщепления себя на индивидуальность и на ее неорганическую природу, приведения этой последней вновь под власть субъекта и возвращения обратно к первой простой всеобщности. Тождество идеи с самой собой едино с процессом ; мысль, освобождающая действительность от видимости бесцельной изменчивости и преображающая ее в идею , не должна представлять себе эту истину действительности как мертвый покой, как простой образ , тусклый и бессильный, без стремления и движения, как некоторого гения, или число [90], или некоторую абстрактную мысль; в силу свободы, которую понятие достигает в идее, идея имеет внутри себя также и жесточайшее противоречие (Gegensatz); ее покой состоит в твердости и уверенности, с которыми она вечно порождает это противоречие и вечно его преодолевает и в нем сливается с самой собою.

Однако вначале идея опять-таки пока что лишь непосредственна или, иначе говоря, находится лишь в своем понятии ; объективная реальность, правда, адекватна понятию, но она еще не освобождена до того, чтобы стать понятием, и последнее не существует для себя как понятие . Таким образом, хотя понятие есть душа , но душа выступает здесь в виде чего-то непосредственного , т. е. ее определенность выступает не как она сама; она не ухватила себя как душу, не ухватила в себе самой своей объективной реальности; понятие выступает как такая душа, которая еще не полна души .

Таким образом, идея есть, во-первых , жизнь ; это – понятие, которое, отличенное от своей объективности, простое внутри себя, пронизывает свою объективность и как самоцель имеет в ней свое средство и полагает ее как свое средство, но имманентно в этом средстве и есть в нем реализованная, тождественная с собой цель. Вследствие своей непосредственности эта идея имеет формой своего существования единичность . Но рефлексия ее абсолютного процесса в себя самого есть снятие этой непосредственной единичности; этим понятие, которое, как всеобщность, есть в ней внутреннее , делает внешность всеобщностью или, иначе говоря, полагает свою объективность как равенство с самим собой.

Таким образом, идея есть, во-вторых , идея истины и добра как познание и воля . Вначале она есть конечное познание и конечная воля, в которых истина и добро еще отличаются друг от друга и оба выступают пока что только как цель стремлений. Понятие вначале освободило себя в качестве самого себя и дало себе в реальность пока что лишь некоторую абстрактную объективность . Но процесс этого конечного познавания и действования превращает первоначально абстрактную всеобщность в тотальность, благодаря чему она становится законченной объективностью . Или, если рассматривать этот процесс с другой стороны, то можно сказать так: конечный, т. е. субъективный дух создает себе предпосылку некоторого объективного мира, подобно тому как жизнь обладает такою предпосылкою; но его деятельность заключается в том, чтобы снять эту предпосылку и сделать ее чем-то положенным. Таким образом, его реальность есть для него объективный мир, или, обратно, объективный мир есть та идеальность, в которой он познаёт самого себя.

В-третьих , дух познаёт идею как свою абсолютную истину , как ту истину, которая имеет бытие в себе и для себя. Это – бесконечная идея, в которой познание и действие сравнялись друг с другом и которая есть абсолютное знание о самой себе .

Идея жизни касается такого конкретного и, если угодно, реального предмета, что согласно обычному представлению о логике может показаться, будто, трактуя об этой идее, мы выходим за пределы логики. Разумеется, если логика не должна содержать в себе ничего другого, кроме пустых, мертвых форм мысли, то в ней не могла бы вообще идти речь о такого рода содержании, как идея или жизнь. Но если предметом логики служит абсолютная истина, а истина как таковая имеет бытие существенным образом в познавании , то следовало бы, по крайней мере, рассмотреть познавание . И в самом деле, вслед за так называемой чистой логикой обыкновенно дают прикладную логику – логику, имеющую дело с конкретным познаванием , – не говоря уже о той большой порции психологии и антропологии , вплетение которой в логику часто считается необходимым. Но антропологическая и психологическая сторона познавания касается его явления , в котором понятие еще не состоит для самого себя в том, чтобы обладать равной ему объективностью, т. е. иметь предметом самое себя. Та часть логики, которая рассматривает это конкретное познавание, не должна входить в прикладную логику как таковую; в противном случае пришлось бы включить в логику все науки, ибо каждая наука есть постольку прикладная логика, поскольку она состоит в том, чтобы облекать свой предмет в формы мысли и понятия. Субъективное понятие имеет предпосылки, которые являют себя в психологической, антропологической и других формах. Но в логику предпосылки чистого понятия должны входить лишь постольку, поскольку они имеют форму чистых мыслей, абстрактных сущностей, – определения бытия и сущности ; и точно так же предпосылки познавания (постижения понятием самого себя) должны рассматриваться в логике не во всех своих видах, а лишь та его предпосылка, которая сама есть идея; но эта последняя предпосылка уже с необходимостью должна быть рассмотрена в логике. Этой предпосылкой служит непосредственная идея; ибо так как познание есть понятие, поскольку оно имеет самостоятельное бытие, но как субъективное находится в соотношении с объективным, то понятие соотносится здесь с идеей как с пред-положенной или непосредственной . Но непосредственная идея есть жизнь .

Постольку необходимость рассматривать в логике идею жизни основывалась бы на и помимо этого признаваемой необходимости трактовать здесь о конкретном понятии познания. Но эта идея ввела себя в наше изложение в силу собственной необходимости понятия. Идея , в себе и для себя истинное , есть существенно предмет логики; так как она сначала должна быть рассмотрена в своей непосредственности, то она должна быть ухвачена и познана в той определенности, в которой она есть жизнь , дабы рассмотрение ее не оказалось чем-то пустым и лишенным определений. Здесь, пожалуй, можно лишь отметить, насколько логическая картина жизни отличается от других научных картин ее; однако здесь не место говорить о том, как она трактуется в нефилософских науках, а следует только указать, чем отличается логическая жизнь как чистая идея от природной жизни, рассматриваемой в философии природы , и от жизни, поскольку она находится в связи с духом . Первая как жизнь природы есть жизнь, поскольку она выброшена во внешность существования и имеет свое условие в неорганической природе, причем моменты идеи суть некоторое многообразие действительных образований. Жизнь в идее не имеет таких предпосылок , выступающих как образы действительности; ее предпосылкой служит понятие, как мы его рассмотрели выше, – понятие, с одной стороны, как субъективное, а с другой стороны, как объективное. В природе жизнь выступает как та наивысшая ступень, которая достигается ее (природы) внешним характером благодаря тому, что эта внешность ушла внутрь себя и снимает себя в субъективности. В логике же именно простое внутри-себя-бытие достигло в лице идеи жизни своей истинно ему соответствующей внешности; понятие, выступавшее раньше как субъективное, есть теперь душа самой жизни; оно есть то движущее начало, которое, проходя сквозь объективность, опосредствует для себя свою реальность. Когда природа, беря исходным пунктом свою внешность, достигает этой идеи, она выходит за свои пределы; ее конец имеет бытие не как ее начало, а как ее граница, в которой она сама себя снимает, и точно так же моменты реальности жизни получают в идее жизни не образ внешней действительности, а остаются заключенными в форму понятия.