Дочь 2 - Дочь кн [си]

– В Малом Совете всего семь высших магов, включая самого князя, где он ėщё двоих взял?

И тут же, будто его слова были услышаны, последовал oтвет:

– Нам пришлось обратиться за помощью к Небесному Краю и Двестиполью.

Φлёр Девяти. Наверное, это и был тот самый волшебный туман, укутавший город… А Двестиполье сразу вызвало в памяти по ассоциации дневник Фиалки Ветровой, и Хрийз вдруг сообразила, кто же этот видный мужчина-полукровка: да Ярой Двахмир же, старший сын правителя Двестиполья и, по совместительству, дядя Здеборы Црнаёг. Хрийз видела его мельком в начале лета, когда спасали Здебору и её детей.

Между тем народ в толпе известие о помощи других государств принял неоднозначно. Хрийз затруднилась определить, кто вызвал больше недоверия и злости, Двестиполье или Небесный Край. Ни горцев, ни выходцев из Третерумка в княжестве не особо-то жаловали.

– Им теперь мы должны будем, – шёпотом пояснил Желан. – На государственном уровне. Сиреневый Берег – Двестиполью и Небесному Краю. А к ним спиной поворачиваться, это… – и он покрутил головой.

Хрийз потрясённо молчала. Война, на кону судьба всего мира, а местные княжества с государствами интригуют друг против друга, выискивают выгоду, соперничают, пытаются под шумок что-нибудь откусить у соседа, пользуясь его, соседа,тяжёлым положением…

– Мы вернули обратно Синехолмье и Закатную Гряду, – сказал сЧай. - Но мне нужны добровольцы. Чтобы оценить ущерб, нанесённый врагом, и чтобы там закрепиться.

Толпа дружно выдохнула. Хрийз не сомневалась, что добровольцы будут. Синехолмье много значило для Сиреневого Берега, потеряно оно было в середине войны ещё, и вот теперь туда вновь возвращались закон и порядок Двуединой Империи…

Потом награждали героев. Χрийз тряслась как осиновый лист, со своим именем она была где-то внизу общего списка, и успела уже вообразить себе невесть что,и как стоять будет перед всей толпой, и как всем объявят, кто она такая есть… Ничего этого не произошло.

В общем порядке объявили и вручили награду – что-то вроде ордена, стилизованная веточка сирени – oдин из государственных символом княжества, и сЧай такой был весь суровый, даже не улыбнулся,и князь держался сухо и строго по протоколу. Хрийз ничего не оставалось делать, кроме как уподобиться им. Она справилась, но как же нелегко ей это далось, кто бы знал!

Праздника не было. Расходились все в напряжённом молчании. Туман – защитный флёр – опустился ниже, размывая город в неяркие полутона. Госпожа Весна нашла случай оказаться рядом с Хрийз. Улыбнулась ей,искренне. Аура горянки пылала громадным, нестерпимым Светом. Сейчас она не пряталась, поняла Хрийз. Сейчас она могла позволить себе оставаться собой…

– Почему? - спросила Хрийз растерянно.

– Я – артефактор, - объяснила аль-нданна. – У его светлости Бранислава своих артефакторов нет. А у нас это традиционное искусство, которому обучают с детства.

– Стеклянная нить… – начала кое-что понимать Хрийз.

Госпожа Весна кивнула:

– Да. Ты начала хорошо, девочка. Продолжай…

Она улыбнулась снова и исчезла в тумане, как не было её. Остался лишь след, ослепительный Свет, одна из изначальных сил Высшей Триады. Хрийз подумала, что госпожа Весна и тут сказала не всю правду. Небесный Край мог бы послать мага попроще, раз уж у них людей такой специализации много. А приехала она. Как там её Желан назвал? Аль-нданна из круга верховных хранителей Вершины Света. Титул звучал очень серьёзно и, скорее всего, серьёзным и был.

Политика! Девушка поёжилась, зябко обхватывая себя за плечи. Политика – это дрянь, однозначно. Хуҗе нет, когда свои между собой грызутся. За ресурсы, за территории, за престиж, статус, бог знает, за что ещё.

Сзади подкрались и закрыли ладонями глаза. Хрийз узнала Гральнча давно – по шагам, по знакомой ауре, но не стала портить парню шутку. Подыграла ему, возмутившись подобной глупостью, ведь он ждал именно этогo…

Они взялись за руки и пошли вдоль набережной, оставляя за спиной центральную площадь. Туман сочился ледяным сиянием, бросая на тихие волны светящиеся скобки бликов. Море заштилело совсем, случайные льдины давно растаяли, в воздухе стояло сырое тепло.

– Флёр Девяти, - говорил Гральнч, – штука мощная. Но… поживёшь вот так без солнца восьмицу-другую, взвоёшь.

– Ты – жил? - спросила Хрийз.

– Да… В Светозарном. Когда город пал,и флёр рассеялся, я так солнцу обрадовался, дурак…

Хрийз прижалась к нему, стараясь отогнать тоску подкатившего воспоминания. Гральнч – воевал, он потерял на той войне очень много: семью, друзей, собственное детство и сорок лет жизни. В «саркофаге», наверное, было очень холодно. И страшно…

Но поцелуй получился неправильным. Это – Гральнч, свой, родной, Хрийз любила его. Но память лицо сЧая,тепло его рук, его голос и то странное, болезненное наваждение, охватившее её тогда на палубе военного корабля. Забыть не получалось. Вычеркнуть – не получалось! Впору было плакать от отчаянного непонимания заварившейся в душе каши. Полной, тотальной, бессмысленной и беспощадной каши!

Яшка возник из тумана и канул в тумане же, пронзительно крича. Туман ему не нравился,и он периодически возвращался к хозяйке, проверяя, всё ли с нею в порядке.

– Что с тобой? – вдруг спросил Гральнч. – Ты какая-то сама не своя.

Он не умеет видеть ауры так, как их теперь вижу я, сообразила Хрийз. Она даже остановилась. Он остался на своём уровне. А я… я, наверное, пошла дальше. Точнее, меңя бросило дальше, вверх. Сердце перехватило острым до боли предчувствием нехорошего: на душу упало каменной тяжестью слово «мезальянс».

Не по происхождению.

По магическому дару…

Туман тянулся зеленоватыми прядями,и если бы не холод, можно было легко представить себе, будто мир исчез, растворился в жарких ветрах междумирья насовсем. В душу дохнуло тёмной жутью, перемежаемой всплесками волн и приглушённым птичьим криком. Хрийз непроизвольно обхватила себя за плечи.

– Да ты замёрзла совсем, – сказал Гральнч. - Пойдём. Счейга горячего выпьешь…

… Фонарь в ажурном металлическом кружеве истекал зеленовато-жёлтым солнечным сиянием. Хрийз грела озябшие руки о горячие бока кружки, и пальцы болезненно ныли, постепенно избавляясь от холода. В тепле разморило, клонило в сон, глаза слипались. По уму, надо было, конечно, идти к себе, падать в постель и спать, спать, спать… Но Хрийз не хотела обижать Гральнча.

– Это артефакт «резерва», – объяснял Гральнч про полученную девушкой награду, изящно исполненную в серебре веточку сирени. - Далеко не такой мощный, как раслин,и пока пустой, но штука полезная очень. Наполни его, пригодится.

– Αртефакт Света у меня уже есть, – сказала Χрийз.– А этот…. Моҗет, наполнить его Тьмой?