Валерий Андрианов - Проклятые земли

Теченье упорно тащит меня вниз по реке. Крутой берег проноситься перед глазами, намекая, что мой заплыв — это надолго! Чёрт, обидно. Ни кустов наверху, ни роялей в них…

С противным бульком, рядом с моей головой, в воду ударила стрела — срезень с черным оперением, едва не сделав из меня однофамильца Пьера Безухова. Вот же, блин! О — о, ещё одна! Кажется, я получил ответ на свой вопрос о преследователях. Вот только почему — то этому не рад. Чёрт! Очередная стрела просвистела слева от моей головы, чиркнув по выставленной защите, уйдя рикошетом в сторону. Защитный кокон, что её отразил, пару раз тревожно мигнул и снова заработал. Пристрелялись твари! А амулет, похоже, сдох, ещё одного попадания ему не выдержать, пробьют…

Делаю быстрый, но глубокий вдох и опускаюсь с головой под воду. Так нырять, конечно, не совсем удобно, кувырком через голову было бы сподручней, но при таком способе погружения можно и «гостинец» в задницу словить. Так что нафиг, нафиг, закон подлости ещё никто не отменял.

«Не бзди, погрузимся!» — подбадривает меня приколист.

А куда я денусь? Гребу. Погружаюсь. Течение крутит и несет меня над корягами, камнями и галькой речного дна, как Голума в поисках кольца всевластия. Холод, кажется, начал отпускать. Одно из двух: или это плохой признак, или мой иммунитет наконец — то заработал на полную катушку. А может страх близкой смерти добавил в кровь несколько литров адреналина, заставляя её закипеть. В прочем сейчас это не важно, нужно срочно отрываться от преследователей.

В прозрачной, как слеза воде, хорошо видно, как прямо по курсу воду пробили ещё несколько стрел, что потеряв убойную силу, тут же были унесены течением прочь с моего пути. Осознав, что всё ещё нахожусь в зоне поражения стрелков, делаю несколько гребков и интенсивно работаю ногами, приближая себя ко дну. Готово. Если стрелки меня здесь и достанут, то мой доспех должен справиться с потерявшей убойную силу стрелой.

«И что теперь, гений?»

М — да, а дела — то хреновые! Смысла выныривать у противоположного берега и лезть на него, чтобы мужественно словить головой стрелу — я уже не вижу, она (я имею в виду голову) у меня одна и наверняка в будущем мне ещё пригодиться. Долго сидеть под водой тоже не получится, потому как я ни разу ни Ихтиандр и не Жак — Ив Кусто. Волшебной травки, отращивающей на некоторое время жабры, как у мальчика Гарри из одной популярной книги у меня тоже нет. Словом, беда… Остаётся только плыть вниз по течению, благо его скорость и заросший кустарником берег помогают мне оторваться от преследователей, и нырять, нырять, нырять… Надеясь, что преследователи отстанут раньше, чем я замерзну!

Приблизившись ко дну, отталкиваюсь от него ногами, делаю несколько рыков телом, выдох воздуха из легких в воду, и я пробиваю головой поверхность воды. Судорожный глоток воздуха и голова снова погружается под воду. Только краем глаза успеваю заметить ударившую совсем рядом стрелу. Повезло. Снова опускаюсь на дно.

Мысли в голове роятся. Пытаюсь нащупать выход из сложившейся ситуации, но ничего, кроме подводного дрейфа на ум не приходит. Куда не кинь — всюду клин. Зелий нет, меч потерял. Из амулетов осталось всего несколько боевых и защитных. Причем в защитных мана закончилась. Времени на подзарядку тоже нет, амулет — то на шее висит, а руки заняты — гребу, гребу, гребу. Хотя… Срываю с шеи амулет, отвечающий за защиту от физического урона и гребу дальше, сжимая его в кулаке. Сейчас будет бо — бо!

Прокусив губу от нахлынувшей боли, не обращая внимания на нахлынувшую темноту в глазах, принимаюсь за подзарядку артефакта, стараясь выдерживать при этом заданный ритм гребли. Хорошо, что тело от холода частично потеряло чувствительность, иначе у меня бы не получилось вливать в него столько маны, как сейчас. Наверно моя гребля со стороны напоминает танец пьяного краба, но мне на это плевать, сейчас движение — это жизнь!

«Жить захочешь. Не так раскорячишься!» — капитан — очевидность поддерживает, как может.

Блин, как же хочется глотнуть воздуха! Пол царства за глоток… но я заставляю себя погрузиться к самому дну в центре быстрины реки и, уже слабо шевеля руками и ногами, чтобы экономить остатки кислорода, продолжаю затяжной подводный сплав.

Через минуту (М — да… Я думал, что меня на большее хватит) кровь барабаном застучала в ушах, а легкие жжёт так, словно туда насыпали полный совок углей из костра. Чувствую, что ещё немного и всё, уже не всплыву! Из последних сил, дергаясь, как эпилептик в припадке, выдыхая по пути остатки воздуха из легких, освобождая место для богатырского вдоха на поверхности, преодолеваю водную толщу. Есть! Слегка приподняв лицо над водой, делаю судорожный вдох, наполняя воздухом легкие. Единый, вот уж не думал, что воздух может быть таким вкусным! Хочется выдохнуть и вдохнуть ещё и ещё раз, но я опять погружаюсь по воду. Вовремя! Правую щёку обжигает болью. Все — таки достали. Впрочем, холод тут же сглаживает болевые ощущения, и только легкий красный шлейф мелькнувший перед глазами напоминает о ране. Трогаю правую половину лица. Можно сказать, что повезло! Если стрела на отравлена, то ничего страшного. На щеке всего лишь неглубокий порез. Вон и кровь уже не течет. Холодная вода делает свое дело, кровеносные сосуды сейчас настолько узкие, что я потерял всего несколько капель крови.

Снова подводный сплав, среди любопытных рыбешек и подводных пейзажей. Хвала Единому, что родственниц пираний среди местных рыб нет. Воздух заканчивается гораздо быстрее, чем в прошлый раз. Оттолкнувшись от дна, повторяю процедуру подъема, со всеми сопутствующими манипуляциями ловца жемчуга.

Поверхность, привет, я скучал по тебе пока был в царстве Нептуна! Фух — х—х… Как же сладок воздух! В этот раз рискую и задерживаюсь, чтобы провентилировать легкие, сделав перед очередным погружением сразу несколько вдохов и выдохов. Как оказалось — зря я это затеял!

Млять! Левое плечо ниже наплечника доспеха пробивает стрела, прерывая мой очередной судорожный вздох в попытке заполнить легкие как можно большим количеством воздуха. Захлопываю варежку и кидаю быстрый взгляд на рану. Можно сказать, что мне повезло. Хорошо, что это не срезень, а обычная стрела. Тот оттяпал бы руку, попади он в сустав. Провентилировал легкие, мать его! Как говориться дышите глубже, проезжаем Сочи!

Ныряю под воду, ломаю древко стрелы возле оперения и выдергиваю её из раны, едва не теряя сознание от боли. А — а—а… В рану, словно кипятком плеснули. Больно — то как, блин, даже матом ругаться не хочется! И как только главные герои из различных книг и всякие там крепкие орешки из кинофильмов проделывают подобные действия, сохраняя мужественное выражение на лице? Не представляю. А главное, суки, потом спокойно пользуются этими простреленными руками, изображая железную стойкостью домкратов и несгибаемость стальных ломов! А моя левая верхняя конечность уже повисла плетью, прикинувшись ветошью, и не хочет шевелиться ни в какую. А стоит только дернуть рукой, пытаясь выполнить простейшее действие, как она отзывается такой болью, что убивает любое желание повторять подобную пытку. В общем одно из двух, или из меня герой, как хм — м, из говна пуля, либо вся эта литературная и кинематографическая кухня — брехня полнейшая! И пусть герой из меня получился весьма посредственный, ни сказать — никакой (я сегодня что — то самокритичен), но и вы, уважаемые режиссёры и авторы — меру — то тоже знайте! Кстати, насчет героизма и брутальности! Если бы не ограниченный запас воздуха, я бы сейчас с удовольствием поорал вволю, вспоминая родню этого долбанного стрелка вплоть до седьмого колена и призывая на его и их головы все казни Египетские. М — да, сегодняшний день не задался ещё вчера!