Хроники ICA

-- Тварь, колись давай, чмо поносное....

-- Иди к черту, подполковник, через 20 минут здесь будет куратор. Он выпустит меня, а ты останешься с носом или еще с чем похуже. - он мерзко заржал, что крайне взбесило подполковника Дерека Грейнджера. Далее была сцена насилия.

Тем не менее, Спиритто был прав. Мои действия являлись незаконными: у меня не было ордера на арест, я применил силу при допросе. Даже то, что при аресте погиб мой человек не играет роли - погиб наемник, а не агент или офицер.

-- Ты пойдешь под трибунал, Грейнджер.

Поизбивав капитана еще немного, я вышел из допросной.

-- Ну как? - спросил Стоун.

-- Как, как... Каком кверху. Дай сигарету. - Я закурил, сделал пару затяжек и продолжил, - молчит, как партизан в гестапо. Еще и грозит настучать куратору за незаконные действия.

-- Давай я попробую поговорить с гаденышем.

-- Давай, - я посмотрел на часы, - 7:56. Надеюсь, загадочный куратор не отличается пунктуальностью.

-- Вот что, Дерек, попробуй его задержать, а я займусь Спиритто.

-- И как я его задержу? - хохотнул я, - Канкан спляшу? Или отправлю Полянски его совратить? Ей, похоже, все равно, где и с кем.

-- Вчера вечером сообщили, что куратор затребовал все последние рапорты и отчеты для проверки работы нашего ведомства. Возьми в архиве все свои и мои дела, и пусть этот хрен с бугра читает. А я займусь Спиритто, - на реплику про Катрин Конрад не отреагировал, что, после оплеухи за вполне безобидную шутку, выглядело странно.

Ровно в восемь утра прозвучал негласный сигнал тревоги. В командном составе появилось новое лицо. Оно собрало всех агентов, клерков и аналитиков в конференц-зале.

-- Мое имя полковник Герман Кампф. Отныне я буду руководить разведкой от имени генерала Лефевра до тех пор, пока не будет отменено военное положение, - говорил он с одышкой, противным квакающим голосом с трудом выговаривая английские слова и безбожно их коверкая.

-- Говорят, его выперли из ВВС США, а Лефевр по тупости пригрел его, - шепотом сообщил незнакомый агент своему соседу.

-- ... Как я вижу, при командующем Преображенском здесь царила вольность, теперь вы будете жить строго по уставу. Ношение формы обязательно, приход на службу после 8:00 карается выговором. Далее, здесь, - он показал красный портфель, - у меня полный список оперативных агентов из всех отделов...

По залу пронесся ропот возмущения. Шпион, имя которого написано на какой-то бумажке, уже не шпион. Он обречен на верную гибель, если кто-то посторонний увидит эту бумажку.

-- ... Я буду по одному вызывать их к себе и беседовать. К вечеру ваши ряды сильно поредеют. Свободны.

Как я и думал, первым Кампф вызвал меня. Благо, что в отведенном мне кабинете я хранил запасную форму.

-- Ваши бумаги, подполковник Грейнджер... Ага, 3F. Когда сдавали экзамен? Не сдавали? Какого черта тогда делаете в 7-ом? Ладно, разберусь с Преображенским. Над чем сейчас работаете? Мертвые агенты. И как прогресс? Ай-яй-яй, как нехорошо. Все мертвы... Вам не повезло, дело бесперспективно и незначимо. Я его закрываю. Как это не имею права? Вот, юноша, приказ генерала Лефевра. Что? Он тоже не имеет права?! С чего это? В ICA военное положение. Генерал причастен к убийствам и тоже под подозрением? Чушь!

-- Нет, сэр, не чушь. Я составил докладную и пока я не получу доказательств обратного, распоряжения Лефевра на мое имя не распространяются. До начала военных действий 36 часов, и пока они не истекут, я занимаюсь расследованием.

Я хлопнул дверью так, что едва не разбил стекло в ней. Через несколько часов выйдет приказ о моем увольнении. Дело передадут Конраду, об этом обещал позаботиться Преображенский. Я позвонил Стоуну.

-- Есть успехи?

-- Да, и немалые. Но в рапорт это не впишешь, особенно сейчас.

***

Прогресс Конрода был действительно огромен. Он разузнал то, о чем я давно догадывался: агенты разнюхивали почву для интриг под видом важных для армии заданий и собирали ценную для махинаций информацию. То ли Лефевр был до ужаса наивен, то ли он сразу задумал убить этих людей, но все они пришли не к тому, о чем их просили, а к совершенно противоположному. Все 42 агента получили доказательства бесперспективности будущей войны, информация о которой была засекречена лично директором ICA. Объединение бандформирований, как и докладывали люди из 5 и 6 отделов, действительно происходило, но оно началось несколько позже, чем подготовка к войне. Намечалась, по сути, большая мистерия. Кому-то выгодно было стравить ICA и группировки. Лефевр знал имя этого кого-то, но не распространялся.

-- Мне это напоминает 2019 год, - сказал Конрад Стоун. - Только сейчас размах побольше.

-- Я ни черта не соображаю, события развиваются слишком быстро.

-- Надо бы их притормозить.

-- Мне кажется, что нужно, наконец, встретиться с генералом.

-- Я займусь этим, а ты будь в Лондоне.

***

22:10

Кондор отбыл, меня пока не отстранили, но мне это ничего не дало. Сидя перед телевизором в квартире напарницы, я рассуждал. Ну почему, почему люди не могут жить спокойно? Почему обязательно нужно воевать? Людям всегда нужно пугало. Фашисты, русские, террористы...

-- Дерек, тебя к телефону.

-- Хана полная, - начал Рейн, - двух парней, которых я отправил за Бертоне, завалили, но есть и радостная новость. Один агент не погиб. В смысле он значится как мертвый, но он выжил.

-- Кто это?

-- Коммандер Пьер Паррен. Тайна просто гигантская.

-- Где он?! - воскликнул я, обняв на радостях Катрин (чисто от счастья), но она начала прижиматься и тереться об меня высокой грудью, закрытой только шелком ночнушки, поэтому пришлось ее отпустить

-- Недалеко от Лондона, в маленьком городишке.

-- С ним можно поговорить?

-- Скорее да, чем нет.

-- Встретимся в парке, отвезешь нас, - я повесил трубку. - Катрин, мы нашли разгадку, вернее зацепку. Один из агентов выжил. Одевайся, Рейн отвезет нас.

-- Ой, отлично, я вставлю это в отчет.

***

-- Ты уверен, что в одиннадцатом часу нас пустят в больницу?

-- Наверное.

В больницу нас пустили, правда, после того, как я показал свое удостоверение. Рейн остался у входа, а мы с Катрин прошли в палату.

-- Коммандер Парен, я подполковник Грейнджер, можно с вами поговорить?

-- Только недолго, я страшно хочу спать, - выживший агент представлял жалкое зрелище: худой, весь в проводах поддерживающих жизнь устройств, он скорее напоминал экзотическое растение, чем человека.

-- Вы видели того, кто напал на вас?

-- В зале было темно, дело было в ночном клубе. Вроде, это был не офицер, судя по выправке. Нет, парни, я не могу ничего толкового сказать.

-- А в чем заключалось ваше последнее задание?

-- Я должен был... - его остановил приход медсестры.

Низкорослая китаянка, примерно на четверочку из десяти, обвела нас оценивающим взглядом и попросила покинуть палату. Катрин вышла, я, задержав взгляд на медсестре, последовал за ней.