Ян Стивенсон - Реинкарнация

В момент её удара «А» почувствовал, что он становится «Б» целиком и полностью. Именно на своём плече он почувствовал этот удар, просто удар, острую боль и кое-что ещё. Появилась слабость в коленях, его ноги подломились под ним, а люди в комнате, как ему казалось, взмыли к потолку. Кто-то пытался подхватить его под руки; он чувствовал, как отвисла его челюсть, как вокруг него стал сгущаться туман. Он слышал голос: «Держите её! Держите её! Не дайте ей уйти!» Больше не было наблюдателя, а было только сознание, которое медленно угасало. И в момент его угасания к нему пришло понимание того, что он уже никогда не поедет домой, и в его уме возникла сцена, как если бы он вновь переживал её. Он сам, на большой чёрной лошади в одежде чёрного цвета для верховой езды – в чёрном фраке и чёрных лакированных ботинках – скакал лёгким галопом через большой равнинный парк под старыми дубами, между которыми он видел дом, к которому приближался.

Этот дом казался длинным и низким, белого цвета, с двумя этажами и мезонином. Он приблизился к нему, проскакав мимо деревьев справа перед домом, и увидел два эркера, возвышавшихся на два этажа на каждом конце лицевой стороны дома с колонным портиком, откуда, миновав несколько низких ступенек, можно было попасть на дорогу, ведущую в парк в отдалении. С каждой стороны от подъезда дом тянулся длинным непрерывным фасадом.

Переполненный радостью жизни и осознанием того, что кроме него лишь немногие могут совладать с этой боль шой лошадью, он был охвачен мыслями о своей миссии, состоявшей в том, чтобы сообщить Той, которая ждала его в этом белом доме, что наконец-то он посвятит своё время чему-то поистине важному, что он уже получил назначение и почти сразу уходит на корабле на новую войну. Он знал, что она будет гордиться тем, что он сделал, и будет ждать его. Затем он смутно осознал, как поникла его голова, когда кто-то силился поднять его, и жизнь растворилась в черноте; сновидец проснулся.

Добавлено в июне 1950 года

В июне 1950 года возникло следующее сновидение: короткое, почти мимолётное, но столь же ясное и чёткое в своей сути, как и прежние сцены, с тем же незабываемым воздействием. Оно, без сомнения, было навеяно тем, что незадолго до того вышеупомянутое сообщение было переписано из черновика набело, и всё происходившее вновь ожило в сознании.

Сновидец «А» увидел большую спальню; значительную часть одной её стены занимало большое окно с выступом, очень широкое, с оконным переплётом в раннем стиле короля Георга. На стенах были светлые обои с еле различимым узором. В центре стены с правой стороны, если стоять лицом к окну, был камин; а ещё в той же стене, между камином и окном, имелась дверца. Кровать под балдахином стояла по центру стены напротив окна, в левом углу этой же стены находилась входная дверь. Посередине левой стены стоял платяной шкаф или высокий комод из красного дерева. Кажется, был ещё туалетный столик с зеркалом, посередине окна, с чашей, стоящей справа.

Между камином и окном с выступом стоял «Б», в той же самой тёмной одежде для верховой езды: по-видимому, он только что приехал. У «А» было такое чувство, что «Б» ожидал багаж, который должны были доставить почтовой каретой. Он оглядывал комнату с большим удовольствием, и «А», как и раньше, читал его мысли: «Как приятно снова оказаться здесь; пройдёт немало времени, прежде чем я вернусь сюда». Она будет ждать «Б» внизу, потому что это её дом – длинный белый дом в парке, куда он приехал, чтобы попрощаться с ней.

Всё это возникло мгновенно, как вспышка: осознание комнаты, её обстановки, дома, парка и того, что происходило в уме «Б». Был ещё один важный момент: позади «Б», в той стене, где был камин, а точнее между окном с выступом и камином, была дверь, о которой «А» узнал, заглянув в ум «Б»; она вела в маленькую комнату или туалет, что показалось «А» странным, поскольку эта стена явно была торцевой – значит, никакой комнаты там не могло быть по определению.

Это сновидение было только мгновенным проблеском, но было оно кристально ясным, и его связь с прежними сновидениями не вызывала сомнений. В этом сне «А», казалось, стоял только на пороге комнаты.

Три комментария к сновидениям, добавленные Джоном Истом

Одна мысль пришла мне на ум уже после того, как я написал эти строки. Меня всегда озадачивало то, что «Б», действующее лицо, с которым происходили эти события, и он же в перевоплощённом «А», который видел эти сны, был очень юн, а между тем он присутствовал в кормовой каюте корабля на совещании старших офицеров непосредственно перед высадкой. В сценах на барже и последнего в его жизни вечера чувствовалось, что он наделён большими полномочиями. Это вполне можно было бы объяснить тем, что «Б» купил себе патент старшего офицера или даже командира полка. В те времена [в первой половине XIX столетия] такие вещи случались… Полками обычно командовали молодые люди, титулованные и богатые.

Стоит отметить, что последний сон, где «Б» был в спальне с большим окном с выступом, приснился в 1950 году и был немедленно записан на следующий день.

Все происшествия, мысли и ощущения всегда чётко отпечатывались в памяти сновидца, начиная с тех двух ночей. Сновидение было абсолютно непротиворечивым и во всех отношениях согласованным. Не было в нём ничего из того, что не могло бы произойти точно так, как приснилось. Последовательность событий была вполне логичной.

Комментарий

Во всех сновидениях Джон Ист в роли «А», видимо, был в основном наблюдателем «Б» и его действий. Это разделение на «А» и «Б» особенно чётко проявляется в третьем сне, когда «Б» стоял между камином и маленькой дверью у окна с выступом, ведущей в небольшое смежное помещение. «А» находился на другой стороне комнаты, возле входной двери в комнату из прихожей. В той комнате были только эти две двери.

Запросы Джона Иста для подтверждения подробностей его сновидений

В одно время, между первыми двумя сновидениями и третьим, Джон Ист спрашивал друга, который был специалистом по армейским униформам и военной истории, была ли какая-нибудь военная кампания в очень жарком и влажном климате, в течение которой военные носили униформу того типа, который он видел в своих снах, жили на баржах и долго ждали приказ об отправке домой. Его друг сразу ответил, что это описание подходит к первой англо-бирманской войне 1824–1826 годов (Doveton, 1852; Laurie, 1880; Trant, 1827).

Запросы Джона Иста привели его к дополнительным источникам информации, подтвердившим правдоподобие и даже точность описания в его сновидениях. Например, в своём сообщении о первом сновидении он заявил, что у него возникло впечатление, будто судно [военный транспорт] не относилось к военно-морскому флоту и что униформа офицеров была не военно-морской, но только похожей на неё. На самом деле отряды, участвовавшие в первой англо-бирманской войне, перевозили суда Ост-Индской компании (Laurie, 1880). Её офицеры носили униформу, напоминавшую военно-морскую, но несколько отличавшуюся от неё (Chatterton, 1914).