А Р - ИНСТИТУТ МИРОВОЙ ЛИТЕРАТУРЫ им. А. М. ГОРЬКОГО

Из известных нам произведений Чехова 1880 г. сетка была предложена пяти рассказам: «За двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь», «Папаша», «За яблочки», «Перед свадьбой», «Жены артистов» 3. Все эти произведения относятся к группе рассказов в 3-м лице.

На все вопросы сетки во всех случаях были получены положительные ответы. 1880 г. (5)

Рассказы в 3-м л. (5) Сценки (0) Рассказы от 1-го л. (0)

Как видно из таблицы, субъективные оценки повествователя входят в повествование 100% (5) 4 рассказов во всех своих видах - и в качестве развернутых высказываний (1-й пункт сетки - вертикальная графа таблицы под цифрой 1), и в виде отдельных слов (2-й пункт - 2-я вертикаль таблицы), и в виде обращений к читателю, комментариев к событиям (3-я вертикаль).

Приведем примеры каждого вида (в порядке пунктов сетки-вопросника). году написания (например, «Речь и ремешок», «Кривое зеркало» - 1882, «Без заглавия» - 1887, «Жена» - 1891, «По делам службы» - 1898 и др.). Во второй части работы (гл. IV-VI), где поэтика Чехова рассматривается не в эволюционном плане, надобность в привлечении первопечатных вариантов отпала, и тексты даются в последней авторской редакции - по Собранию сочинений Чехова в издании А. Ф. Маркса (СПб., 1899- 1901), за исключением случаев, специально оговоренных. Орфография и пунктуация в текстах дается по нормам, принятым в академических изданиях классиков. 3 Рассказ «Жены артистов» во всех изданиях датировался по «Альманаху Будильника» 1881-м годом. Ранняя публикация его в газете «Минута» (1880, № 7) обнаружена М. Л. Семановой. 4 Цифра в скобках в таблице обозначает число произведений.

1. Голос повествователя включается в повествование в виде восклицательных и риторических вопросов.

«Пробило 12 часов дня и майор Щелколобов, обладатель тысячи десятин земли и молоденькой жены, высунул свою плешивую голову из-под ситцевого одеяла и громко выругался. Кто теперь не ругается!5 «…» Майор зарычал, простер вверх длани, потряс в воздухе плетью, и в лодке… О tempora, о mores! поднялась страшная возня» («За двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь». - «Стрекоза», 1880, № 19).

«Наступила осень, а с нею наступил и великий свадебный сезон. Прекрасная половина рода человеческого стоит уже настороже. Мужчинки то и дело попадаются в роковые сети. О, эти мне еще сети! Lasciate ogni speranza! все, попадающиеся в эти сети! Несчастный народ мы, мужчины! «…» Впрочем, не для всех и мужчин осень смутное время. Иной мужчинка «…» благодаря одному лишь удачному маневру на водах или на суше, «…» получает вместе с супругою во владение вечное лето. (Что может быть теплее, судари мои, хорошего приданого?) Как бы то ни было, а осень мне очень нравится».

«…» Вот каковы девица Подзатылкина и господин Назаръев! Чем не пара? Совсем пара! Совет да любовь!» («Перед свадьбой». - «Стрекоза», 1880, № 41).

2. Голос повествователя включается в текст в виде отдельных экспрессивно-оценочных слов. (Очень часто это разнообразная разговорно-фамильярная лексика.)

«Он всегда терялся и становился совершенным идиотом, когда мамаша указывала ему на его портьеру» («Папаша». - «Стрекоза», 1880, № 26).

«Говоря откровенно, Трифон Семенович - порядочная-таки скотина. Приглашаю его самого согласиться с этим» («За яблочки». - «Стрекоза», 1880, № 33).

«Девица Подзатылкина замечательна только тем, что ничем не замечательна. «…» Господин Назарьев - мужчина роста среднего «…»… воспитание получил от гувернантки, но не умней пробки» («Перед свадьбой»).

3. Повествователь непосредственно «от себя» обра щается к читателю, предваряет или разъясняет события, свои художественные приемы. 5 Здесь и далее в чеховских текстах и других цитатах курсивом выделяются наши подчеркивания. - Ал. Ч.

«Описывать все добродетели Трифона Семеновича я не стану: материя длинная. «…» Это для вас ново? Но есть люди и места, для которых это обыденно и старо, как телега» («За яблочки»).

«В силу чего я чувствую непреодолимое желание и потребность воспеть свадебный сезон, итак, прошу внимать» («Перед свадьбой»). «Такие-то дела, читательницы!

Знаете что, вдовы и девицы? Не выходите вы замуж за артистов! Цур им и пек! - как говорят хохлы. Бог с ними, с этими артистами! Лучше, девицы, жить где-нибудь в табачной лавочке или продавать гусей на базаре «…». Право, лучше!» («Португальская легенда на русский манер о женах артистов». - «Минута», 1880, 7 декабря, №7).

Итак, повествование рассказов первого года насыщено эмоциями и оценками повествователя. Субъективный тон повествователя является в нем определяющим началом.

Активная позиция повествователя была чрезвычайно характерна для рассказов юмористических журналов 80-х годов. (Особое место занимал Н. Лейкин и его школа - представители «объективной манеры».) Восклицания, вопросы, разного рода обращения к читателю, самохарактеристики рассказчика, многочисленные болтливые перебивы повествования - общая черта повествовательной манеры литераторов самых различных стилистических ориентаций.

«Милая головка Людмилы Васильевны опустилась на грудь и две крупные слезинки повисли на ее длинных шелковых ресницах - и это на вторую неделю супружества. О, мужчины! О порождение крокодила! Это я, впрочем, от себя бранюсь, а Людмила Васильевна не бранилась» (В. К. «Бракоразводное дело». - «Стрекоза», 1878, № 24).

«Счастливец! Шагая по Невскому, он мысленно повторял «…».

«…» В-четвертых, он был счастлив… Но мне кажется, что я вполне доказал уже его благоденствие, а потому предпочитаю последовать за Эльпифодором Селивестровичем и, хотя в качестве постороннего наблюдателя, полюбоваться на его семейное счастье» (В. М-ов. «Душка». Картинка с натуры. - «Стрекоза», 1878, №39).

«Сбылись ли ожидания Петра Петровича, - какое нам дело, читатель?» (Кодр. «На виноград, в Ялту…» -«Будильник», 1880, № 1).

«Быть может, вам, мои прелестные читательницы, покажется это выражение слишком вульгарным, или даже, чего доброго, дерзким, и потому я спешу оговориться. Это сравнение не принадлежит мне, я заимствовал его у Гейне, который, как это доподлинно известно, был верный поклонник культа женщины и, следовательно, никак не мог сказать что-либо обидного для прекрасного пола» (Веди «Е. А. Вернер». «Любочка». - «Московский листок», 1882, № 157).

Из семи произведений 1881 года6 три относится к сценкам («Суд», «И то и сё» - две сценки под одним заглавием), одно - к рассказам от 1-го лица («В вагоне») и три - к рассказам в 3-м лице: «Двадцать девятое июня» («Петров день»), «Салон де варьете», «Грешник из Толедо».

Структура повествования рассказов в 3-м лице остается прежней (см. сводную таблицу на стр. 18): в 100% рассказов обнаруживаются все виды субъективных оценок повествователя.