Татьяна Москвина - Эссе, статьи, рецензии

- Тогда передайте, пожалуйста, Александру Абдулову от имени всех читателей «АН» слова любви и пожелания скорейшего выздоровления.

Император Костя

Татьяна МОСКВИНА газета "Русский телеграф", 4 апреля 1998 года

В прошлую пятницу в программе Александра Любимова "Взгляд", посвященной борьбе с наркотиками, появился классик русского рок-н-ролла, лидер группы "Алиса" Константин Кинчев. На вопрос, является ли нынче актуальным для самого Кинчева и его публики знаменитый лозунг "Мы вместе! ", Кинчев отвечал, что да, но важно, в чем именно "мы вместе". "Я тут сочинил песню -добавил он, разъясняя, -под названием "Мы -православные!"

И что бы нам помешало отправить эту информацию в общую копилку, где хранятся случаи острого просветления у артистов? Там уже есть много ослепительного: и певица Светлана Владимирская, на которую напала благодать после визита к отцу Виссариону, возводящему Город Солнца в районе Минусинска, и Охлобыстин Иван, рвущийся стать буревестником Московской патриархии, и Екатерина Васильева, плавно перекочевавшая из сериала "Королева Марго" в сериал "Дай денег - Христос и воскреснет"… Если человек, несущий весть о неизреченной премудрости Всевышнего на телевидении, не понимает, что перед ним будет реклама презервативов, а после него - реклама подгузников, и стало быть, впечатление от его благого сообщения получится несколько комическое, разъяснять ничего не надо. Все идет своим уготованным чередом. Печаль заключена в двух весомых обстоятельствах.

Во-первых, Константин Кинчев - человек исключительно прямой и нелицемерный. Когда он говорит о православии, то производит гораздо менее противное впечатление, чем Никита Михалков, толкующий о самодержавии, или Роман Виктюк, рассуждающий о любви. Если пионер-герой Костя Кинчев въехал в православие, то он сделал это всем дышлом и от всей души. И ничего теперь в его песнях, кроме вариаций на тему: "Господи, помилуй нас, грешных, но православных", мы не услышим.

Во-вторых, за десять с лишним лет своей жизни рок-группа "Алиса" породила целую армию фанов, являющих собой довольно крупный факт отечественной массовой культуры и отечественного массового бескультурья. Если ваш поезд останавливается посреди пустыни и там есть столб, то на нем будет написано с одной стороны - что положено, а с другой -"Алиса", "Костя", "Мы вместе" с характерным росчерком, прекрасно известным населению. Этим исписаны все наши загаженные подъезды и зассанные лифты, все измызганные подворотни и облупленные стены домов. Уже трудно себе представить, что было время, когда этого культа не существовало.

Фан "Алисы" - юное создание дикого вида в черной куртке и узких брюках с портретом Вождя на майке и красным шарфом на шее, причесанный под Костю-85… Костю-98, - водится большими стаями и отличается лихой повадкой и крайней необузданностью. С "Алисы" начинается его знакомство с мировой культурой и "Алисой" же заканчивается. Не говорю, что таковы все любители прославленной группы, но несомненно, что таковы боевые отряды самых рьяных ее сторонников. Это их Константин Кинчев решил заставить теперь реветь "Мы православные! "

Об чем базар? Конечно, они и это проорут, им ведь без разницы. Пламенно борющийся с наркотиками Кинчев сам для своих фанов является крутым наркотиком, действующим, видимо, в ограниченном возрастном диапазоне, поскольку классическому фану "Алисы" никогда не бывает больше 18. Энергетическое воздействие Кинчева на аудиторию "от 14 до 18" носит все характерные признаки наркотического одурения вплоть до ломок и жажды новой дозы.

Да, хотелось бы взглянуть на эту фантастическую картину - картину обращения Константином Кинчевым своей армии в православие. Будет ли это на Москве-реке или на Неве-реке - местах наибольшего скопления гвардейцев "Алисы"? Станет ли император Костя, подобно своему историческому прообразу императору Константину, обратившему в христианство Рим, основывать Константинополь? Прибавится ли к традиционной наскальной живописи алисоманов кроме "Костя" и "Мы вместе" также "Христос воскресе" и "Мы православные"?

К судьбе Константина Кинчева вполне применимо затрепанное в 70-х годах словосочетание "трагедия художника" (тогда, ясное дело, речь шла о трагедии художника в буржуазном обществе). Как только он появился на сцене в 1985-1987 гг., мало у кого оставались сомнения, что нам послан очевидный талант: причем достаточно универсальный. Поэтические способности и мелодический дар, незаурядное актерское мастерство, выразительная внешность и сильный голос, моментальное овладение аудиторией - все было обещанием счастья. Что-то, конечно, сбылось, и Костя Кинчев - явная звезда русского рока. Да только что это такое - русский рок? Втискивая свой талант в эти искусственные рамки - и узкие и ненужные ему, не остается ли Кинчев на обочине культуры, так и не выбившись к настоящей своей аудитории?

Покойный Сергей Курехин как-то съязвил, что весь наш рок-н-ролл в сущности авторская песня, только под электрогитары. Время подтвердило курехинскую правоту. Несколько ярких людей (Гребенщиков, Кинчев, Цой, Шевчук, Бутусов, Сукачев, Чистяков), появившихся на заре перестройки, пришедших на сцену, дабы рассказать современникам, что они думают о нашей жизни, сделали это под электрогитары. Вот и весь русский рок. Это процесс был частью идеологического обеспечения грядущей бужуазно-демократической революции, о чем тогда никто не знал. Вскоре выяснилось, что "в белом венчике из роз" впереди не Иисус Христос, а, в лучшем случае, Анатолий Чубайс. Романтическим натурам русских рок-н-рольщиков это было чуждо. Они заклинали ветра и взывали к солнцу - а время подсунуло им грязный рынок, Б.А. Березовского в качестве покровителя искусств и вдохновенное вранье Великого Государя. Причем подсунуло с лукавой репликой: "А вы этого и добивались, мальчики, разваливая империю".

Чужие формы, заемные ритмы быстро осыпались с грустных русских мальчиков, резко повзрослевших и навсегда опечаленных, и осталось им просто-напросто петь русские песни, когда удачно, а когда нет, сопровождая свои песни, раз уж так вышло, электрогитарами.

Кинчев цеплялся за рок-н-ролл дольше всех. Отчасти из-за присущего ему упрямства, отчасти потому, что к его ураганному сценическому темпераменту это довольно подходящая стихия. Обладая непременным свойством звезды - вызывать любовь к себе - он ею и стал, возглавив армию диких фанов, согласных разделять все метания его художественной натуры, поскольку они в них ничего не соображали. Он мог впадать в изысканную мистику, удаляться в крайности демонизма, проявлять тонкую иронию, подражать Гумилеву или Хлебникову - они проглатывали все как очередную дозу. Однажды я видела, как стая алисовцев человек в 50, перевернув пару-тройку урн и сказав ночному ветру все, что они думают о "ментах-козлах", завыла следующий кинчевский текст: "Где разорвана связь между солнцем и птицей рукой обезьяны, где рассыпаны звезды, земляника да кости по полянам, где туманы, как ил, проповедуют мхам откровения дна, где хула, как молитва - там иду я".